I Saw Him Through The Lime Trees
I Saw Him Through The Lime Trees
Я включил радио на уже заключительных аккордах, рифах… или как там это называется?.. Точнее сказать, это был заключительный проигрыш, хотя, по идее, проигрыш должен быть где-то в середине, а этот в конце…
Вещь была точно Криденс. До боли знакомая и до печенок заигранная, но названия я не помнил. Когда-то, наверное, знал, но сейчас уже забыл. Суть однако была не в этом, а в том, что звуки эти наполнили душу теплом и вместе с тем ощущением чего-то, хоть и подзабытого, но очень-очень дорогого, ощущением, знакомым чуть ли не с колыбельных времен и рук матери.
Криденс и был для меня всегда чем-то таким – большим, округлым, теплым и родным. Чем-то очень и очень естественно вошедшим в мою жизнь и в мою душу. И навсегда оставшимся там. Поэтому услышать “Pagan Baby”, “Have You Ever Seen The Rain”, “Hideaway”, “I’ve Got A Thought” или вот “I Heard It Through The Grapevine”, да все что угодно от Криденс было для меня, как… Ну, как вернуться к истокам, ab ovo, когда все еще видится в самом розовом цвете, когда пелена еще того, идеального и пренатального, мира еще не спала с глаз.
Так вот, заключительные аккорды, как я выяснил потом, песни “I Heard It Through The Grapevine” и немедленная ассоциация с Осей Вольфсоном. И не только потому, что завтра у него день рождения и я не мог не думать об этом. Хотя, наверное, и поэтому тоже.
Но в основном все же не поэтому, а потому, что и Ося ассоциируется у меня с теми же добрыми временами. Точнее – со всем тем, что было в тех далеко не самых добрых временах доброго.
Ося и вошел-то в мою жизнь как-то странно – через прошлое, которого я не помнил. А он помнил и убедил меня в том, что был в моей жизни еще задолго до нашей встречи в Нескучном. И я, не помня ни фактов, ни деталей, поверил. Настолько это, да и сам Ося было естественным и само собой разумеющимся.
Неестественным годы спустя стало другое. Что после стольких лет регулярных и таких естественных и привычных встреч по утрам , а иногда и вечерам в Нескучном, традиционного обмена приветствиями, дежурными фразами и чуть менее дежурными шутками, что теперь ничего этого нет.
У Оси не стало собаки, а себя выгуливать он, как видно, не считает нужным. Это я – эгоист. Но вместе с Осей из Нескучного для меня ушло что-то и теперь мне этого чего-то всегда здесь не достает. Нет-нет мне покажется, что где-то в отдалении, за деревьями и кустами, я вдруг увидел характерную фигуру этого человека, к тому же и с собакой. И я тут же устремляю свои шаги и свой бег туда – по направлению к этим двоим. Неужели? Наконец-то! Но, нет, это оказываются опять, снова не они, не Ося с Роней, а какие-то совсем другие и чужие – мужчина и собака.
И я пробегаю мимо, слегка качнув головой в знак приветствия, и бегу дальше… до очередного, чуть подзабытого уже, но по-прежнему столь родного и близкого мне призрака.
Не таково ли наше представление о прошлом? Не наполнено ли оно вот такими же призраками, зачастую родными и дорогими, греющими нам сердце и душу, как песни Криденс, но уже далекими и невозвратными.
Или все же… Ося, я тебе уже предлагал: «Давай я куплю тебе собаку!» Не на день рождения и не по случаю какого другого праздника, а просто так – чтобы вернуть праздник!
I Saw Him Through The Lime Trees
Ося, ты должен быть благодарен Левону и его постоянно ломающемуся компьютеру. Он тебя чуть ли не на месяц моложе сделал, мой же материал и поздравления были готовы тютелька в тютельку. Но это как раз тот случай, когда лучше позже…
Words failed me in impressing my feelings, после того, как я прочитал столь лестные мне слова о роли «человека, гуляющего с собакой в Нескучном саду» в твоей жизни, Саша. Такое длинное имя у меня теперь получилось на индейский манер — «человек, гуляющий с собакой…Джоем, Рони, Бони…». Помню, в детстве зачитывался всеми газетами, где было хоть мало-мальское упоминание о советском хоккее и его рыцарях. Обычно это были «Советский спорт» и «Пионерская правда»… Я увлеченно вырезал все картинки с фотографиями Свена «Тумбы» Юханссона, Терри Савчука и других и вклеивал в страшненький альбом черного переплета с какими-то зелеными страницами…»Вечно теряющим шлем» — тоже на индейский манер, тогда канадские журналисты назвали в опубликованных в зарубежных изданиях статьях героя наших грез Александра Рагулина, а их российским коллегам было тогда разрешено перепечатывать приятные всем слова в адрес наших кумиров. Ну, как же не вспомнить в день рождения о приятных моментах жизни, да еще, если такой близкий, ставший родным, человек Саша Бабков посвящает тебе такие теплые строки и напоминает о светлом, о былом. Спасибо Саша. Я, действительно, знал уже, что ты — это ты, задолго до наших начавшихся случайно (случайно ли?) встреч в Нескучном. Как забудешь вашу троицу: ты, Ладо и Женя, сидящих у JVC и увлеченных какими-то странными существами на экране. Или встречу с тобой, потрясенным от случившегося, на остановке троллейбуса летом 1987 г. почти сразу после того, как случилась беда с Володей. Я только вышел из метро с рюкзаком после прилета из Алма-Аты с полей и ты мне рассказал о случившемся. Жизнь, как говорит Андрей, это сплошное скрещение событий, моментов, мгновений и я очень счастливый человек, что благодаря твоей энергии и напору обрел на Контрапункте и в близком ему пространстве
замечательных друзей, которым благодарен просто за то, что они есть. Спасибо…
Тронут, тронут необыкновенно твоим столь эмоциональным ответом, Ося.
С годами становишься сентиментальнее. Не ты конкретно, а все мы становимся. Не долее чем два дня назад сидим с упомянутым тобою Володей на даче, и он мне вдруг ни с того, казалось бы, ни с сего: «И куда только, Саша, делся твой стальной и непреклонный взгляд, который я так хорошо помню с детства?» С каким-то сожалением даже сказал, быть может, с осуждением даже. Мол. был мужик, а стал… Как тот старик-чукча из анекдота.
А я, представьте себе, помню тот момент, когда во мне что-то щелкнуло, и я понял, что вся моя былая принципиальность гроша ломаного не стоит, что это всё такая ерунда и лишь осложняет нам жизнь и существование, что нужно быть мягче и гибче, стараясь нанести как можно меньше ущерба себе и другим. Это главное. А чуть позже у Лао-дзы прочел, что «мягкое побеждает твердое, а слабое побеждает сильное» и вопреки логике понял и принял это.
Кто-то скажет: стареем. Возможно, и так. Но только и доля мудрости здесь тоже, несомненно, присутствует. Поэтому по аналогии с «человеком, гуляющим с собакой» мог бы назвать себя «человеком, способным пересматривать некоторые свои принципы»… И не могу не поставить еще одну вещь «Криденсов» с того же столь полюбившегося мне диска «Pendulum» — «I’ve Got A Thought».
Тем более что и слова уж больно под стать сказанному. Так вот, чтобы «the word would not come too late», а вовремя, вовремя пришли нужные слова…
У меня Ося тоже ассоциируется со словосочетанием «Человек, гуляющий с собакой», хотя я не так уж и часто встречал его в паре с Бони в Нескучном саду. В литературе это словосочетание обозначает, c одной стороны, что-то доброе и преданное, но с другой — горечь утраты. Вспоминаются с упоением прочитанные в детстве «Каштанка», «Белый Бим, Черное ухо», «Белый клык», «Лесси возвращается домой» (недавно вновь появившаяся в книжных магазинах отличная книжка теперь под более коротким названием «Лесси»). Был потом и Пилат с Бангой, но это уже не совсем то, хотя какая-то ассоциация прочитывается и здесь. Был еще и Герасим и Му-му, которые тоже побывали здесь, близ Нескучного сада, проплывая по Москве-реке, но здесь уже ассоциация исключительно географическая. Кстати, не далее, чем позавчера мы с Осей детально вспоминали события, произошедшие ровно 53 года назад, 7 августа 1965 года, когда мы одновременно были зрителями одного события — матча чемпионата СССР по футболу Спартак-Торпедо, который Иосиф смотрел на стадионе, а я наблюдал на даче по телевизору.
Не буду сегодня ничего желать Осе, тем более, что День рождения уже давно прошел, но уверен, что наши «судьбы скрещенья» еще будут иметь продолжение.