(часть 1)

Любовь к Добру разбередила сердце им.
А Герцен спал, не ведая про зло…
Но декабристы разбудили Герцена.
Он недоспал. Отсюда всё пошло
Наум Коржавин

Как то летом 1968 года мой старший и самый близкий друг по Андреевскому монастырю Гурик Мышковский предложил мне втайне от родных и близких совершить марш-бросок в дальнюю часть Ленинских гор (что за метромостом) для поисков руин старой заброшенной церкви. Церковь эта, по словам моего приятеля, то ли была разрушена, то ли недостроена, точной информации у него не было, но слухи о ее существовании ходили в нашем дворе давно. Без всяких раздумий я согласился и утром в один из августовских дней мы выдвинулись на поиски. Ходу до тех мест (тогда их называли дальней Воробьевкой) было с полчаса, мы быстро дошли по знакомым тропам до метромоста, а дальше углубились в непознанные чащобы дальних гор, которые были тогда значительно менее цивилизованы, чем сейчас. Помнится мне, что мы долго плутали, но все же обнаружили остатки каких то строений, которые и были нами опознаны как руины искомой церкви. Вернулись мы домой вполне удовлетворенные.

Много позже я стал интересоваться, что же это все-таки было на Воробьевых горах и что мы могли найти, а что нет. Наиболее вероятным вариантом является то, что слухи, циркулировавшие в нашем дворе, касались когда-то задуманного, но не осуществленного плана постройки грандиозного Храма Христа Спасителя на Воробьевых горах по проекту Александра Витберга. Нет необходимости подробно рассказывать об этом проекте, но гигантское строение, которое по планам должно было начинаться у берега Москвы-реки и подниматься по склону чуть ли не на 300 метров ввысь до того места, где сейчас находится обзорная площадка Воробьевых гор, должно было преобразить весь вид Москвы, а может быть, кто знает, хотя бы частично изменить историю России или даже всего христианского мира.

Cостоявший из трех переходящих друг в друга компонентов (Храм Тела, Храм Души, Храм Духа) храм должен был быть не православным, а общехристианским, сочетать символику всех ответвлений христианства с обширным использованием масонских знаков (Витберг, как и его покровитель и крестный отец — единственный российский царь-мистик Александр 1 были масонами). Кстати на Церкви Троицы, что стоит рядом с обзорной площадкой метрах в 200 от несосотоявшегося храма есть изображение Витберга (написано архитектор, хотя к архитектуре этой церкви он отношения не имел).

Однако фантастический план не был осуществлен. Храм построен не был по вполне российским причинам. С одной стороны были инженерные ошибки, связанные с особенностями местной почвы, а с другой честный и наивный Витберг, которому всего то было тогда 25 лет, не имел опыта руководства и не смог уследить за всеми махинациями, которые возникли вокруг строительства. По словам Герцена «…он был окружен людьми, принимающими Россию — за аферу, службу — за выгодную сделку, место — за счастливый случай нажиться» — все знакомо…) и навлек на себя гнев нового царя Николая 1, который к мистике совершенно не был предрасположен. В итоге Храм Христа Спасителя построили в другом месте, нес этот новый храм совершенно другую идею, а Витберг был сослан в город Вятку. Название это прошу запомнить, так как об этом речь впереди. Что касается обзорной площадки, где должна была стоять верхняя часть Храма — Храм Духа, то она как была пустой, так пустой и осталась до наших дней. Что только на ней ни собирались строить – и Красный стадион в ленинские времена, и МГУ в сталинские (в итоге благоразумно отвели метров на 800 от кромки гор) и Дворец Молодежи при Хрущеве, наконец, в наши славные дни памятник Владимиру Святому. Но видимо в данном случае свято место должно оставаться пустым. Тем более, что именно с этого места стартовал в тридцатые годы Воланд со свитой.

Возвращаясь к нашим с Гуриком поискам надо заметить, что, скорее всего, мы нашли на Воробьевых горах останки ресторана Крынкина, строения тоже замечательного и исторического, хотя конечно не столь пафосного как несостоявшийся Храм.

Ресторан Крынкина в начале ХХ века был одним из модных загородных ресторанов Москвы. Cоленые огурчики там были хорошие, выращивали рядом здесь в селе Воробьево, потом засаливали и хранили в прохладных водах Москва-реки. На снимках как было и как теперь.

Нашел текст из воспоминаний про Есенина. Непонятно только, где тут Есенин
«…Стало совсем темно. Мы взбирались на гору, тропинок уже не было видно, какие-то каменные глыбы и развалины преграждали нам путь.
— Вот,— шутил Подвойский,— такой трудной дорогой вам надо идти к признанию и успеху. Я нарочно повел вас сюда. Это — развалины старого мира: бывший ресторан Крынкина — разгульное заведение старой Москвы, взорванное рабочими. Тропинками, Айседора, через пролетарские районы на большую дорогу!
— Мичательно! — на свой лад, по-русски произнесла Айседора усвоенное ею за эти дни слово.— Но как мы спустимся отсюда?
Подвойский рассмеялся:
— Это называется — завел… Но найдем средства и спуститься..»

Возвращаюсь к поискам Храма. Остатков его мы найти не могли, так как весь оставшийся от строительства гранит и мрамор, хоть и пролежали почти 100 лет на склонах Воробьевых гор, но в начале ХХ века были использованы на строительство Воробьевского резервуара рублевского водопровода, который до сих пор существует и являет собой еще одно замечательное историческое строение, построенное на Воробьевых горах. Однако, совершенно замечательно то, что материальная память о строительстве Храма все таки сохранилась в виде двух странных островков на Москве-реке близ Звенигорода. Здесь затонули две баржи с мрамором, плывшие на Воробьевы горы из каменоломни. Деревянные остовы барж давно истлели, а груды обломков обросли деревьями и превратились в два острова, которые и ныне существуют.

Не так давно я посетил Воробьевы горы и прогулялся по тропам, одна из которых случайно, а скорее всего, неслучайно, вывела меня на стеллу, посвященную когда-то состоявшейся в этих местах встрече 14-летних парней Саши Герцена и Коли Огарева. На этой встрече они поклялись “бороться всю жизнь с самодержавием” (по крайней мере так написано на стелле). Место оказалось весьма своеобразным, привлекает оно тем, что совершенно не туристическое, заброшенное, так что за все мое присутствие здесь я не встретил ни одного человека. Стелла построена в 1978 году, через 10 лет после нашего похода с Гуриком в эти места. Вот, что пишет Герцен о встрече с Огаревым в “Былом и думах”:
«В Лужниках мы переехали на лодке Москву-реку на самом том месте, где казак вытащил из воды Карла Ивановича. Отец мой, как всегда, шел угрюмо и сгорбившись; возле него мелкими шажками семенил Карл Иванович, занимая его сплетнями и болтовней. Мы ушли от них вперед и, далеко опередивши, взбежали на место закладки Витбергова храма на Воробьевых горах.
Запыхавшись и раскрасневшись, стояли мы там, обтирая пот. Садилось солнце, купола блестели, город стлался на необозримое пространство под горой, свежий ветерок подувал на нас, постояли мы, постояли, оперлись друг на друга и, вдруг обнявшись, присягнули, в виду всей Москвы, пожертвовать нашей жизнью на избранную нами борьбу».
Стелла Герцена и Огарева никогда не пользовалась особым интересом у народа, а в девяностые годы было страшно изгажена граффити (одно из которых сохранилось на стрелке, ведущей к памятнику) и спас стеллу не кто иной, как британский драматург Том Стоппард, автор “Берега Утопий”, который приехал в Москву в 2006 году. Стоппард прямо с самолета помчался на это место к своим любимым героям и нашел его в ужасном состоянии, после чего организовал субботник с актерами Молодежного театра (чью постановку на канале “Культура” наблюдал и комментировал Саша Бабков). Получилось так, что Англия дала убежище и Герцену и Огареву, и англичанин же спас память о них.

Размышляя о встрече двух 14-летних мальчиков на месте закладки Храма и последовавшей за ней через 140 лет встрече двух других мальчиков примерно такого же возраста (между прочим, я родился с Александром Герценом практически в один день) я поехал домой. Мне думалось, что, наверное, не для клятвы пришли сюда те два мальчика, а тоже в поисках остатков таинственного сооружения. Им, скорее всего, должно было больше посчастливиться, поскольку побывали они в этих местах всего-то через год после прекращения строительства и уж точно следы там должны были остаться.

На этом конец истории про Воробьевы горы, но история про Герцена и Витберга и моих с ними пересечениями на этом не заканчивается. Об этом в следующей части.

Часть 2
В школе я совсем не интересовался Герценом ( вопрос для Аллы – почему надо писать ГерценОм, но ЛенинЫм? Кстати, получил единственную в жизни “единицу”, когла однажды в сочинении написал именно ЛенинОм). Был Герцен для нас школьников “обыкновенным борцом с самодержавием”, запомнилась разве что знаменитая фраза уже упомянутого Ленина, которую разучивали наизусть, и ее перефразировка “Декабристы разбудили Герцена, а тот, спросонку, ударил в “Колокол”. Капитальный труд “Былое и Думы”, хоть и числился в школьной программе, но не помню, чтобы я его читал, да и не вынес бы я тогда ничего из него хорошего. Интерес к Герцену возник позже, уже в российские времена, а последние лет 10 прикладываюсь к нему (особенно к первой части) довольно часто. Сначала с удивлением и смехом “Как все похоже”, потом с горечью. Недаром некоторые нынешние рьяные псевдоисторики окрестили Герцена “врагом России” и ищут его связи с бароном Ротшильдом и якобы финансирование его антироссийской деятельности со стороны “английского империализма”.
Но мой интерес в данный момент связан не в дружбе Герцена с Ротшильдом, а его ссылка в город Вятку, в которую практически одновременно (1837 год) был сослан и “коррупционер” Александр Витберг. “Коррупционер” и “оппозиционер” подружились и их часто можно было застать вместе в какой-нибудь провинциальной вятской компании. Как писал Герцен “…середь этих уродливых и сальных мелких и отвратительных сцен, дел и заголовков вспоминаются мне печальные и благородные черты художника, задавленного правительством с холодной и бесчувственной жестокостью”. Несмотря на такую характеристику вятского общества по компаниям Герцен c Витбергом все таки ходили.
Не так давно мне попала в руки редкая книжка “Витберг в Вятке”, изданная местным издательством еще в советские годы, где довольно таки подробно описана жизнь Витберга в этом городке. На одной из страниц написано следующее:
“Дом на Большой Спасской построен около 1823 года купцом Иудой Колошиным. В 1835 году значится за почтмейстершей Казимирской, в это время у нее в гостях неоднократно были А. Л. Витберг и А. И. Герцен. В 1870 году имущество (дом, два флигеля, и службы) приобрёл учитель И. Трушков. Из семьи новых хозяев дома можно особо выделить Илью Афанасьевича Трушкова (1834 -1918) — иконописца, преподавателя чистописания, черчения и рисования в вятских гимназиях; его сына — Николая Ильича Трушкова (1876 — 1947) -выдающегося учёного в области горного дела, «создателя горнорудной школы в нашей стране». По данным оценочных книг, в 1870-е годы Трушковы жили в «1-м флигеле».
Из всего этого получается так, что дом, где бывали Витберг и Герцен в конце тридцатых годов XIX века, через 40 лет был куплен моим прапрадедушкой. Здесь родилась моя прабабушка Августа Ильинична Трушкова, а еще через 30 лет, в 1899 году и моя бабушка Наталия Ивановна Урусова, а также ее брат и сестры. Здесь же родился и дядя бабушки – Николай Ильич Трушков, в будущем профессор геологии и преподаватель маркшейдерского дела в Ленинградском Университете, в котором в это время учился и вполне вероятно ходил на лекции Трушкова отец нашего друга Иосифа Федор Иосифович Вольфсон.
Как это ни удивительно, но, в отличие от творений Витберга, дом сохранился — улица Спасская (ныне Дрелевского), дом 45.
Значит, неспроста мы тогда сходили с Гуркой Мышковским на поиски Храма Витберга.
На иллюстрациях дом Трушкова в разные времена, в том числе и в настоящее время. К сожалению фото не мои — судьба не подбросила мне пока возможность посетить город Киров (бывшая Вятка).
На семейной фотографии мои прадедушка и прабабушка и многочисленные родственники, слева – моя бабушка. Снимок сделан в Вятке приблизительно в 1911-12 году.
Заключение
Каковы судьбы героев повествования?
Александр Витберг – судьба была немилостива. Долгая ссылка, единственными светлыми пятнами которой было строительство Александро-Невского собора в Вятке и проектирование Александровского сада тоже в Вятке. Храм взорвали в 1937 году, но ограда с воротами в Александровский сад сохранилась и это видимо единственное, что осталось от наследия Витберга (около десятка его домов в Москве тоже не сохранилось). Правда в 2010 году случился удивительный феномен – по эскизу Витберга, датируемому 1817 годом, в городе Грозный построен «Дом приемов». На сайте правительства Чеченской республики указано, что «проект создан с использованием сочетания старинных и новейших строительных технологий». «Здесь предусмотрен очень величественный Главный театральный зал с прекрасной акустикой, которая не будет уступать по совершенству знаменитому театру Ла Скала». Дом приемов предназначен для различных публичных мероприятий – правительственных приемов, награждений деятелей культуры, балов, банкетов.
Дом Трушковых – прапрадед владел им до своей смерти в 1918 году, дальше были в нем разные конторы, в тосм числе Еврейский комитет в 1919-1920 годах, ныне Меткомбанк.
Гурик Мышковский — мечтал поступить в театральное училище, участвовал в спектаклях, устраиваемых театральным кружком Клуба “Красный пролетарий”, стал модным парикмахером, наши пути разошлись в середине семидесятых.