«Вот и подошел к концу наш ставший уже традиционным «Сезон дней рождений»! И хотя ждут еще своего часа и Ося, и Надя, и пропавший куда-то Тим, но это уже будет во внесезонье… Сам же сезон хотелось чем-то или как-то, с одной стороны традиционны, с другой — все же не совсем традиционно завершить. Вот я и подумал…и придумал небольшой рассказ не рассказ, очерк не очерк, фантазию не фантазию… в общем, как всегда, нечто среднее и на стыке разных жанров. Еще раз всех именинников с днем рождения и с наступившей теперь уже настоящей весной!»

Александр Бабков

Конечно, если мы о чем по-настоящему и мечтаем, так это только в детстве. Особенно по случаю твоего очередного дня рождения. Шутка ли, ведь способна была сбыться твоя самая заветная мечта – машина какая-нибудь заводная или даже… велосипед! А быть может, — это уж совсем из области запредельного! – вдруг родители возьмут и подарят тебе собаку!
С возрастом все это как-то приглушается… Нет уже той остроты ощущений, честно говоря. Нет уже и по-настоящему заветной мечты, нет того ожидания и веры в сказку – в то, что в этот день все, ну буквально все может произойти и сбыться, даже самое чудесное и самое невообразимое.
Вот проснулся я сегодня рано утром: проверил руки, ноги, голову – вроде, все на месте. Насколько это возможно, проверил и внутренние органы: сердце вроде бьется, легкие дышат, желудок урчит… На всякий случай зашел в ванную… а как еще проверишь работу разных там пузырей, трубок, кишок и селезенок?
Не без проблем все это, конечно, но все же присутствует и худо-бедно фунциклирует. И на том, Господи, Отец Наш Небесный, спасибо. О чем еще в нашем возрасте можно мечтать? – О погоде? Выглянул в окно. Кисловато все выглядит… Можно, конечно, на самолет и… Где там у нас сегодня «травка зеленеет, солнышко блестит»? Но все же это уже не то, есть что-то не совсем естественное и надуманное в этом. Первый промах и первый повод для неудовлетворенности.
Благо Юля возвращается из «противоестественной» Мексики только днем, и можно полежать и попытаться выдавить из себя еще какую-нибудь фантазию или мечту. Но уже заведомо понимаешь, что вряд ли тебе это по-настоящему удастся. Как в детстве, точно уже не будет.
Подарки… Ну что, подарки? Ну, привезет тебе Юля очередное сомбреро или пончо с кучей туристических буклетов: «Куда бы ты мечтал поехать, дорогой, на майские праздники? Бермуды? Канары? Сейшелы?..» — «Господи, только не это!» Не Сейшелы я имею в виду, а вообще.
Ну, подарят тебе: кто тридцать пятый галстук, кто сороковую ручку, кто пятидесятый одеколон… «Как собаке пятый ног» – по выражению одного моего знакомого итальянца. Это надо же так за жизнь забарахлиться, чтобы так воспринимать даже самый уникальный и самый дорогой подарок!
И мысли снова возвращаются к детским годам, когда любая безделушка была желанна и приносила ощущение разве что не полнейшего счастья. Да, мелеет со временем наша «река желаний» – чем больше наносного песка, тем меньше живой воды; и не поплаваешь и не поплещешься в ней, как раньше: воды всего-то по щиколотку и, даже лежа на животе или на спине, выходишь из воды весь в ссадинах и царапинах. А ней дай бог нырнуть в ином месте вниз головой – перелома основания черепа, пожалуй, не миновать… Ой, ой, ой, куда это меня занесло, да еще в день рождения-то!..
И все же, и все же… Чем дольше лежишь и глядишь – пусть даже не в поле, в траве и не в небо, а –в постели и в потолок, – тем больше появляется мыслей, что все же так или иначе греют тебе душу и что, обрастая новыми чертами и деталями, становятся все более и более похожими на настоящую мечту. И даже не на одну, наряду с первой, глядишь, появляется вторая, третья, четвертая… Казалось бы все: одна, две, три, четыре – баста, больше их не может быть по определению; не скажешь же «пять мечт», хотя мы и стараемся. То есть хорошего – понемножку, и даже сам язык нас от этого предупреждает и как бы накладывает своеобразный завет… Но за четвертой уже вырисовывается пятая, а за ней шестая…
Гляди-ка, я и не думал, что у меня их столько и что все они такие заманчивые. Прямо как в детстве. Плохо все же, ох, как плохо знаем мы себя, как поверхностно. У нас даже на это не хватает времени!
Первый подарок от детей: чтобы они все собрались в этот день под нашей крышей – с женами, с детьми… Уже сам вид этого не мог бы не вызвать у меня чувство величайшей радости и даже счастья!
Вслед за ними на пороге начинают появляться все те, кого я хотел бы видеть в этот день за своим столом. И без отговорок, что кто-то, мол, откуда-то еще не вернулся, что кто-то там куда-то улетает, что у кого-то сверхсрочная работа, а у кого-то грипп… Нет, ни один человек не позволил себе этого в моих мечтах, более того за долг и за радость почел бы в этот день пожаловать в Липки. Что, такая уж несбыточная мечта? Мир и так с возрастом расползается и распадается на части. Лишь привычками и традициями еще кое-как можно попытаться его на какое-то время скрепить и удержать в целости и сохранности. А если мы сами начнем… Ну да ладно, хватит об этом. Тем более что на пороге начали появляться мои друзья и знакомые.
Марина с Олей, специально по случаю моего дня рождения вернулись из Вены со свежими булочками и еще более свежими впечатлениями, которыми спешат поделиться. Вена – любовь моя!
Ира, перенесшая вылет в Париж на один день, дабы не лишать себя удовольствия провести этот день с нами в Липках. Конечно, что там Париж по сравнению с Липками!
Валера с Наташей, отмахавшие двести с лишним километров по московским и подмосковным дорогам, где каждый километр за десять идет…
Ося с Мариной, бросившие ради этого все свои неотложные хозяйственные и служебные дела – да гори они все синим пламенем, тем более сто не сгорят ведь, а будет их на следующий день еще больше….
И совсем уж несбыточная мечта – Алла и Леша: она по дороге на свадьбу дочери в Англию, а он – по дороге в Южную Африку по работе, – оба, не сговариваясь, залетели к нам на камелек…
Это из категории пространственных перемещений – телепортации, которая в наше время стала самой настоящей явью и не знает пределов. Жуль Верн со своим «Вокруг света за 80 дней» отдыхает… Было бы желание и… деньги…
Теперь из области еще большей фантастики. Эка, разыгралось мое воображение! Как всегда больше всех удивил и порадовал своей креативностью Андрей. Конечно же, Казачков, а не Кулагин. Этого второго, после того как он поступил на кафедру, лишний раз услышать и лицезреть стало большим счастьем. Казачков же Андрей, как всегда: удивил, так удивил. Легким движением руки срывается покрывало. С чего-то весьма габаритного и объемного, следовавшего за ним по пятам на колесиках. И нет, не памятник мне в виде роденовского «Мыслителя»… И не пюпитр из Ясной поляны, за которым великий Лев Толстой писал свои бесконечные романы. Как все было подумали. Нет, «все сто томов моих партийных книжек» аккуратными стопочками лежат в батыровской тачке, играя на солнце золотым тиснением своих корешков… «Ну, Андрей, золото – это уже лишнее», – скромно тупя глаза, говорю я, а у самого руки так и чешутся, как не чесались никогда в детстве даже от чесотки, подержать и погладить ближайший ко мне томик.
Но меня опережает Андрей, теперь уже Кулагин, выхватывающий из-под моей дрожащей и алчущей руки томик и с гордостью необыкновенной восвклицающий: «А иллюстрации-то – иллюстрации-то все мои!»
Из-за спины Андрея выходит Левон: «А я, ты не представляешь, все это взял да прочитал! А главное, представляешь себе, все понял и все осознал! И во всем, буквально во всем согласен с тобой. Тут главная загвоздка была в чем? В том, что ты на блоге все постепенно и все кусочками выкладывал. А вот как только появилась возможность все это разом, взглядом и умом, охватить, вот тогда-то все встало нас вое место и стала полностью ясна вся картина. Как в паззле. И сразу стало видно, что все это прекрасно увязано между собой и складывается в один единый универсум, где все соотнесено и строго увязано между собой…»
«Кстати, и Алла с этим тоже согласилась. Скажу тебе больше, – при этих его словах Алла скромно потупляет свои уникальные глаза-бусинки, – предисловие написано Аллой, и занимает оно аж два тома. Ну и послесловие – еще три…»
Быстро, в уме, я пересчитываю, сколько же томов остается на мою долю – восемь! Но даже это меня не расстраивает – я счастлив!
По ходу дела выясняется, что несколько томов – это тоже не мои работы. Друзья позаботились, чтобы творчество мое предстало в контексте общей литературной среды, царившей в это время и в этом месте, и с этой целью несколько томов наполнили своими материалами со страниц нашего общего блога и не только. Я прикинул: на мою долю осталось уже 4…
«Ну а потом, извини, друг, время сейчас сам знаешь какое…» – «Какое?» – с предчувствием чего-то совсем уж нехорошего пересохшими губами спросил я.
— Какое, какое! Без цитирования классиков никто теперь никаких публикаций не пропустит…
— Что, опять Маркс-Энгельс-Ленин?
— Хуже! Путин-Медведев-Сурков…
— О, Господи! Но ведь остается всего-то два тома!
— Один, дорогой Саша, один – тут на сцену выходит Юля. Второй – это мои «Перепутанные страницы»…
Мысли мои окончательно перепутались, перемешались…
— Но как вам… Как вам удалось в один томик поместить «все сто томов моих…»
— Как, как… Время нынче, сам знаешь, какое…
— Какое? – Падая в обморок, посиневшими губами пролепетал я.
— Цензура, брат, цензура…
Очнулся, а точнее проснулся я от звонка в дверь. Первой мыслью было: «Ну вот и все!» И тут же захотелось скукошиться, умалиться, забыться и зарыться в одеяла и подушки, превратиться в, как ее? как его? в этого – в пыльевого клеща. Чтобы не докопались, не нашли… Второй – что я не Мандельштам и не Пильняк, а все же просто Бабков… Третьей – что времена нынче не те…
Встал, набычился, резко распахнул входную дверь… На пороге стояла моя жена Юля. В сомбреро. Элегантно смахнув с головы красочный головной убор, широким жестом протянула его мне: «Это тебе, дорогой».
Вы даже представить себе не можете, как я был рад этому, в сущности, дурацкому подарку!