2020 год был ужасным. Мир накрыла пандемия. Все население мира хорошо запомнило название Ковид-19, выход на «загадочное» плато и прочую чушь. Представить себе ранее подобную жизнь было просто невозможно. Огромное количество переболевших этой заразой людей и тех, кто покинул этот мир навсегда. Множество человеческих потерь по всему миру. Но главное – это страх. Население не покидала слабая надежда на вакцинацию, надежда на то, что она появится в течение двух лет. Медицина в России продемонстрировала свою полную несостоятельность, как, впрочем, и во всем мире. Но врачи повсеместно демонстрировали истинный героизм и первыми горели в «красных» зонах.
Почти все границы на целый год закрыли. Путешественников призывали летать по России. Цены на эти милые поездки взвинтили в три раза, завлекая народ копеечными скидками. Сначала относительно зажиточная публика, скрепя зубами, полетела на курорты Краснодарского Края и в Крым, потом на Алтай, в Москву, в Санкт-Петербург, в Казань, на Камчатку. Людям, привыкших к курортам Средиземного, Карибского морей подобных поездок было недостаточно. Правительство исправило правила жизни на летний период, открыла для страждущих Турцию, Мальдивы, Танзанию и, конечно, Лондон, для тех, кто там учится и работает. «Несчастных», проводивших время в Лондоне, набиралось на три рейса в день. Понятно, что «глубинный народ» позволить себе подобные поездки не мог. Все население России надело маски, перчатки, по мере возможность они не покидали своих убежищ. Ограничения и штрафы были введены за сотни нарушений этого режима. Редкие смельчаки, в основном из молодежи, посещали кинотеатры, концерты, постоянные экспозиции в музеях. Они привыкли по дороге на работу или учебу выпить кофе, потом посидеть где-нибудь в кафе с друзьями, поболтать в теплом знакомом фудкорте, или ресторанчиках фастфуда. Но и большинство этих мест было закрыто на карантин. Особо смелые граждане встречались в дорогих ресторанах, принадлежащих власть предержащим товарищам, а потому эти заведения и не думали менять свой режим работы.
Именно в этот чудесный теплый осенний период я успела пройти полный check-in в поликлинике. Это была вынужденная мера после операции. Процесс затянулся на два месяца, врачи как геологи находили у меня все новые и новые вулканы, драгоценные камни и жилы, а барокамеры, массажи, лечебная физкультура и физиотерапия заставляли меня ежедневно их посещать.
Впрочем, все эти манипуляции с моим организмом должны были мне помочь в перспективе.
Как и все люди, кому за шестьдесят плюс, я старалась себя всячески оберегать. Утром пользовалась услугами такси, а на обратном пути мне было очень удобно доехать на автобусе от поликлиники из центра города прямо до моего дома. Опасаясь столь частых посещений медицинского заведения, использования городского транспорта и тесного общения с посторонними людьми без масок где-нибудь в ближайших к поликлинике магазинах, кафе, почте и Сбербанке, я делала все возможное, чтобы проходить мимо этих соблазнительных мест. Но, то я книгу куплю, то конфеты в магазине «Аленка», то не удержусь и посижу в каком-либо маленьком кафе в центре. Иногда я, что уж греха таить, умудрялась после процедур заскочить в музей Русского Импрессионизма, встречалась с подругами в ресторанчиках, ходила тайно в кино и в театр. Бог спасал меня, зная, как я люблю жизнь.
А утром в поликлинике настоящим испытанием и трудом было, заходя в различные процедурные кабинеты без конца раздеваться и одеваться. После шестого за один визит переодевания, я поняла, что надо приспособиться, хотя бы не тащить с собой тяжелую сумку со сменной одеждой на ЛФК. Я решила, что вещей должно быть минимальное количество, они прекрасно поместятся в обычный пластиковый пакет. Как раз в магазине «Аленка», что рядом с моей поликлиникой, мне продали конфеты и уложили их, как выразилась продавец, в подарочный пакет оранжевого цвета с известным портретом девочки Аленки в платочке. Я взяла этот пакет, положила в него свою сменную одежду, вздохнула от радости, что он легкий, почти невесомый, и мне не предстоит более тащить на себе тяжелую сумку. Вечерами я падала от такой мощной реабилитации и путешествий. Родные меня искренне жалели, а деньги на страховке таяли со скоростью света. Каждое утро я выбегала к такси, забывая переложить свои вещи в какой-либо другой пакет. Этот с Аленкой, оказался очень прочным, действительно- «подарочный». Но через месяц он имел далеко не подарочный вид. Лицо Аленки покрылось морщинами, оранжевый цвет стал бежевым, короче, этот несчастный пластиковый пакет не рвался, а я каждое утро забывала и не успевала перекладывать свою сменную одежду. И наконец, наступил последний день моей реабилитации. Честно сказать, я была к тому моменту уже еле живая. Но вертикаль держала уверенно.
Так как часть процедур выполнялась в позе лежа на животе, то, естественно, никакой косметикой я не пользовалась. Однако, будучи женщиной, я все-таки использовала губную помаду. Утром, убегая из дома, я не заметила, что эта яркая помада отпечаталась на голубой медицинской маске, без которой нельзя было садиться в такси. Впрочем, я про нее совсем забыла, оставила в кармане куртки. В поликлинике выдали новую маску, которую я и надела. Последней процедурой была рефлексотерапия, полчаса сна под действием иголок, поставленных опытной рукой врача. Две из них втыкались в голову в определенные точки. В расслабленном состоянии я покидала дворец эскулапов.
После всех процедур маска была уже совершенно мокрой, я ее естественно выбросила сразу же на выходе из поликлиники, предусмотрительно взяв еще одну, новую. Перед выходом я опять накрасила губы. И вот – я на свободе, конец реабилитации.
Был погожий теплый октябрьский денек, однако все горожане уже ходили в шапках и теплых куртках. Я вполне довольная собой прямо направлялась к автобусу. Как и все люди — в шапке, куртке, кроссовках и в спортивных брюках, которые мне было лень в последний раз переодевать после процедуры ЛФК. До остановки я шла без маски как нормальный человек, в автобус я зашла, надев ее по всем правилам. Увидев свободное место, я тут же на него уселась, достала мобильный телефон, очки и подмяв под себя видавший виды пластиковый пакет с постаревшей физиономией Аленки, стала просматривать новости.
Я уселась на место для инвалидов, а напротив меня сидела женщина моих лет. От нее ужасно пахло, в руке у нее был такой же потрепанный пакет с почти еле улавливаемыми чертами девочки Аленки. Одета она была, как и я, тоже в куртке, шапке, брюках и растоптанных старых кроссовках. Конечно, на ее подбородке висела застиранная голубая маска, почти на лоб были натянуты очки времен второй мировой войны, но по форме очень актуальные и модные в этом году. Только вся ее одежда была грязной, заношенной и вонючей. Роднили нас с ней и пакетики из магазина «Аленка». Она похоже была обычным бомжом.
Женщина посмотрела на меня внимательно, очень обрадовалась и спросила:
-Дуся! Есть иль пить хочешь?
Она достала обгрызенный крошащийся кусок белого хлеба из пакетика с Аленкой, бутылку с остатками кем-то недопитой колы и протянула эти яства мне.
Я помотала головой, сказала спасибо и уткнулась в свой телефон.
Но с каждой остановкой народу в автобусе становилось все больше и больше. Люди с брезгливостью смотрели на женщину — бомжа, но не забывали кидать свой взгляд и на меня. А женщина не успокаивалась:
-Дуся! А как тебе этот новый хозяин Москвы, мэр? Вот честно- ем и пью только на пенсию в восемь тыщ. МРОТ сраный! А че сделаешь, за хату платить нечем, билетов бесплатных в пандемию лишили, платить этим гадам за новые билеты я не буду. Да и денег-то нет. Пусть в тюрьму пожилую женщину сажают. ГАДЫ!!!
Ешь, Дуся, пока дают! Чего отворачиваешься, не трусь! Плюнь ты на этих бандерлогов, пусть нам завидуют.
Женщина отпила глоток из початой бутылки и протянула ее мне.
— Дуся, на, допивай! Что ты так смотришь, не «в рот» я сказала, а МРОТ!
Я сидела и, как мне казалось, делала вид, что меня ее возгласы не касаются.
Женщина прошлась критикой по правящей верхушке, назвав всех ее главных лидеров простым словом «пидеры». Пару пассажей ею было произнесено матом. При этом народ, столпившийся вокруг нас, смотрел и слушал очень внимательно тирады бедной женщины. Более того, казалось, что все они ее дружно поддерживают. А она не унималась:
-Дуся! Ну, не молчи, чего ты в рот воды набрала, у тебя есть, где ночевать?
Я решила ей все-таки ответить, но не успела, женщина встала, рассыпав на пол все свои крошки:
— Так, родная! Не кисни, пока, с наступающим днем 7 ноября!
Она вышла на остановке, но ее запах остался в автобусе. Я вздохнула в маске с облегчением. Народу в автобусе к станции метро набилось видимо-невидимо. Теперь все внимание было адресовано мне. Я прижала свой пакет с Аленкой и опять погрузилась в новости на мобильнике.
И, вдруг, раздался звонок. Из-за шума в автобусе ничего не было слышно, но звонок был из Узбекистана от директора крупного предприятия. Он говорил громко и очень быстро, по-восточному. В тесноте я не заметила, что случайно включила громкую связь.
— Юлия Александровна, я вас приветствую, салам-алейкум! Не могу не сказать вам, что, наконец, благодаря именно вам, мы выиграли тендер! Знаете сколько мы сэкономили, благодаря вам?
Люди вокруг смотрели на меня не просто с удивлением, они смотрели на меня с каким-то странным удивлением.
Я хотела сказать директору, что плохо слышно, что я ему перезвоню, но тоже не успела сориентироваться. Он затараторил вновь быстро-быстро.
-Помните, как вы нас в Америке учили?
На этот вопрос у публики даже маски прилипли к лицам.
— Референция, ликвидность, сроки! Вот и сэкономили аж два миллиона долларов! Китайцам деваться было некуда. Надрали им уши. Это только ваша школа и заслуга, алло, алло, что-то плохо стало слышно, перезвоню вам.
Если бы вы видели глаза москвичей, моих попутчиков! Остальное на лице у них было закрыто масками.
Я была очень рада успехам моих бывших коллег, действительно, они оказались очень способными бизнесменами, и школа в Хьюстоне не прошла даром!
Однако и мне надо было выходить на остановке. Меня провожали не менее двадцати повернутых в мою сторону голов и не менее сорока широко раскрытых глаз. Еще бы, сначала они меня приняли за подругу бомжихи, а теперь переоценка личности. Человек, который сэкономил предприятию бескорыстно два миллиона долларов.
Гордо подняв голову, расправив свой истертый в боях пакет «Аленка» я вышла на остановке и продолжила свой путь к дому. Автобус тронулся, но люди, как вкопанные застыли и продолжали смотреть через окна на мою исчезающую фигуру.
— Вот, вам и Дуся!!! Я зашла в свой подъезд, в лифт, посмотрела на себя в зеркало и…
Боже мой! На кого я была похожа…
Я перепутала маску, одела старую, да еще и наизнанку. На ней отпечатались мои губы яркой красной помады, еще и размазались. Но и это еще не все. Видимо во время последней процедуры иголочка задела какой-то маленький сосуд, кровь просочилась от уха до подбородка, испачкав и маску, и шарф, и воротник куртки. А я ничего не замечала и с умным видом читала новости, сэкономила узбекам между остановками два миллиона долларов.
Иногда надо смотреть на себя в зеркало…
19.12.2020.