1970 год.
В старших классах девочкам нравятся молодые люди на несколько лет старше, чем они сами. Ребята кажутся им взрослыми и самостоятельными кавалерами. Одноклассники эмоционально догоняют своих сверстниц, как правило позже, через несколько лет в студенческие годы. Так было и у Тани, она была влюблена в мальчика Виктора из дома напротив, который был старше ее на восемь лет. Он был невысокого роста, сильный, жилистый, жесткий самоуверенный парень с серыми большими глазами и с жидкими вьющимися каштановыми волосами. Это был настоящий «вожак» целой группы ребят, детей работников машиностроительного и часового заводов, живших на нечетной стороне Ленинского проспекта.
А на четной стороне были дома, где жили, главным образом, дети из семей сотрудников институтов Академии Наук, дети ученых, послов и дипломатов, артистов, военных и служащих множественных НИИ. Дети интеллигенции часто враждовали с детьми рабочего класса, но потом мирились.
Со временем население обеих сторон проспекта перемешалось. На нечетной стороне появились ведомственные кооперативные дома с новыми жильцами, семьями сотрудников МГУ, врачами и юристами, актерами и работниками МИДа. А на четной стороне бурно шли размены коммунальных квартир, эти дома заселялись семьями со всех концов СССР. В районе воцарились мир и равноправие. В престижной школе с углубленным изучением английского языка учились дети, представители всего района. Но жизненные цели у детей рабочего класса были отличны от амбиций и планов детей интеллигенции.
Таня, дочь профессора, живущая начетной стороне проспекта, оказалась в очень веселой компании. В ней отпрысков ученых вообще не было. Вернее сказать, в тот момент она предпочла этих ребят. Они ее любили, уважали и высоко ценили. И это ей очень льстило. Кроме того, Таня была защищена любовью их лидера. К ней даже боялись приблизиться другие мальчики. Ребята эти не стремились в институты, не мечтали о высшем образовании. Некоторые из них после восьмилетки осваивали уникальные профессии в училищах, а кое-кто уже работал по будущим специальностям.
Две девушки, красавицы, Лиля и Нина завершали обучение по проектированию, пошиву одежды, еще одна их подруга Тома училась на товароведа, один паренек Серега намеревался стать скорняком, его брат Ваня — поваром, другие ребята становились высококвалифицированными техниками, механиками, технологами и прочими специалистами.
Исключением из правил была Таня. Она мечтала поступить в МГУ на филологический факультет или стать журналистом, но до поры до времени об этом было рано рассуждать. Девочка пока училась в восьмом классе. Таня чувствовала себя настоящей принцессой, кроме того, у нее был защитник, самый сильный лидер с нечетной стороны, Виктор, который был в нее серьезно влюблен.
Подруги Тани с четной стороны Ленинского проспекта мечтали стать переводчицами, актрисами, психологами, биологами и врачами. Девочки с родителями ходили в театр, в музеи и на концерты, много читали, прекрасно учились. С мальчиками они почти не дружили, так встречались по поводу празднований их дней рождения. Все у них было слишком правильно, но как-то скучновато. Тане не хватало азарта, драйва, она предпочитала «героев». Таня тоже вела такой же образ жизни, но вечерами…
Вся ее новая компания собиралась на набережной Москвы-реки, ребята сидели на скамейках, играли на гитаре и пели песни Высоцкого, Визбора и Галича.
Папа, профессор, однажды решил серьезно поговорить с Таней по поводу ее кавалера.
-Танечка, дорогая! Ты можешь даже не поступать в институт, тебе хватит и десятилетки для жизни с Виктором и его семьей. Вот, представь себе такую картину. Сразу после окончания школы ты выйдешь замуж и переедешь к Виктору в дом напротив, в комнату коммунальной квартиры. Вот, вы вечером всей вашей новой большой семьей собираетесь в единственной комнате после рабочей смены. Мать и отец, Виктор и его брат, все они работали, устали, хотят отдохнуть и расслабиться. Они включают телевизор, слушают новости о покорении космоса, о лучшей в мире стране и о ее великих экономических достижениях. Пьют, наверное, квас и пиво, едят скромный ужин, наспех приготовленный в условиях коммунальной жизни. Они делятся своими успехами на работе, иногда, в спорах, произносят и матерные слова, но это иногда. А потом ты с Виктором устраиваешься на ночь за ширмой, так как больше вам спать негде. Он попытается в дальнейшем купить кооперативную квартиру, но потом раздумает, столько денег у него не будет, а в долгах жить десятилетиями ему не захочется. Он будет ждать бесплатную квартиру от завода лет десять, потом получит, он безусловно станет ради тебя передовиком производства. Ты нарожаешь ему детей, будешь с ними летом сидеть в деревне на родине родителей Виктора под Воронежем. Научишься косить, сажать картошку, пропалывать грядки, варить варенье и солить огурцы. Это все тебе непременно пригодится в жизни. Вечерами будешь со всеми лузгать семечки перед телевизором. Романтики и комаров тебе там тоже хватит. И вот, однажды, ты приедешь к нам в Москву и встретишь своего повзрослевшего одноклассника, студента МГУ, Иняза или какого-либо другого института, он пригласит тебя на танцевальный вечер к себе в институт. Тебе так захочется с ним туда пойти, но ты не сможешь. Надо будет возвращаться домой к Виктору и детям, они будут ждать тебя. Виктор будет сидеть с родителями и пить пиво, заедая его воблой, дети будут смотреть фильм про войну и разведчиков. Ничего в этом нет плохого, это обычная жизнь рабочих людей. Я к ней отношусь с уважением и пониманием. Я с детства уважаю любой труд, ценю специалистов своего дела, но я вырос в другом окружении, мне иногда хотелось бы поговорить с близкими о книгах, об искусстве, музыке, живописи и о литературе. Я не уверен, что меня там бы поняли. Я был бы там чужаком. Это другая жизнь, совсем не плохая, но не твоя, Танечка. Тебе с ними будет очень сложно. И это не совсем то, что ты планируешь для себя. Ты же сама первая и завоешь…
— Папа, ну почему ты все так усложняешь? Я пока не собираюсь замуж, я хочу поступить в институт, стать студенткой, а уж потом… Кстати, мои ребята, все очень хорошие, они не пьют пиво, не ругаются матом, занимаются спортом, а выпивают только по выходным дням и не всегда. Кстати, а, если что, вы меня пустите обратно домой?
— Так вот, дорогая моя дочь! Я бы не хотел, чтобы ты набиралась уму-разуму только на своем плачевном опыте, после недоразумений, глупостей или возможных жизненных трагедий. Если ты хочешь действительно встать на ноги, стать студенткой, то надо работать и учиться, а не шляться с гордо поднятой головой вечерами по парку Горького. Возьмись за ум, Танечка! Не прогуляй свое будущее! И не говори потом, что что-то ужасное случилось из-за нас, мы с мамой тебя просто предупреждаем. Надейся, дорогая моя доченька, только на себя. А мы с мамой всегда будем рядом с тобой.
Через год Таня начала плотно заниматься с репетиторами, ей стало не до песен, не до романов, а ребята из ее компании уже вовсю работали, каждый по своему профилю. Вскоре все они стали квалифицированными техниками, электриками, механиками, скорняками, модельерами, портными, поварами и товароведами широкого профиля.
А Таня поступила в институт, очень хороший, но с обидным прозвищем «Керосинка», чтобы стать инженером-экономистом. И даже это было очень не просто, был очень большой конкурс. Девушка была счастлива.
Дружба с Виктором вяло продолжалась. Как и предполагали родители Тани, он сделал ей предложение выйти за него замуж, но она, разбив ему сердце и не сойдясь с ним во взглядах на будущую совместную жизнь, предложила ему пока разойтись в разные стороны. Ему не оставалось ничего, как смириться с этим. Потом они обнялись, поцеловались, попрощались и разошлись.
Впереди у них было очень много времени, чтобы все хорошенько обдумать. Виктор по-мужски заверил Таню, что будет ждать ее все жизнь. А Таня по-детски это приняла к сведению.
Очень скоро все девочки из их компании вышли замуж, а молодые люди, прежние верные кавалеры, продолжали работать от зари до зари, чтобы в перспективе стать материально независимыми.
2.
1986- 1989 годы.
Лиля, девушка из компании Тани, стала великолепным модельером. Она сама шила себе и своим клиентам стильную верхнюю одежду. Благодаря своему мастерству она выглядела очень эффектно. Модная одежда подчеркивала ее естественную привлекательность. Она познакомилась на какой-то вечеринке с симпатичным молодым человеком, врачом, и вышла за него замуж. На первый взгляд, это была великолепная пара. Стас, совсем молодой заместитель заведующего кардиологическим отделением, доктор медицинских наук в тридцать семь лет, талантливый амбициозный высокий статный красавец, похожий на грузинского князя, и Лиля, на четырнадцать лет его моложе – голубоглазая хрупкая девушка, блондинка, одетая по последней моде, с очень сильным характером. Они были очень разными, по сути, и по воспитанию, но взаимная любовь затмевала эти отличия.
Они обрастали друзьями, старались вести светский образ жизни, посещали театральные премьеры, мечтали о великолепном гостеприимном доме. Зарабатывали они прекрасно. Вскоре Лиля родила мальчика, Аркадия.
Время шло, началась Перестройка, сулившая совсем другие возможности для предприимчивых людей. Вот тогда-то Лиля и раскрыла все свои таланты. Ребята расселили аж три большие коммунальные квартиры в центре Москвы и стали обладателями небольшого двухэтажного особняка. Это был долгий процесс, но наличие денег решило эту сверхзадачу. Далее был капитальный ремонт в странном трёхъярусном доме конца восемнадцатого века. Помогли друзья детства. Ребята, в прошлом слесари, электрики, механики и технологи, уволились из своих быстро разваливающихся заводов, сбились в частную фирму по строительству и ремонту квартир, домов и покраске их фасадов. Виктор стал их главным организатором и руководителем.
Дом Лили и Стаса из развалины превратился в шикарный модный салон, в котором хозяева были рады приветствовать друзей. Стас только успевал удивляться, как это его маленькая девочка, Лиля, все на свете умеет делать так быстро, стильно и красиво.
Для того, чтобы иметь материальные возможности принимать у себя в особняке такое количество людей, Лиля организовала в полуподвальном помещении своего дома цех по пошиву узбекских халатов и платков из дефицитной ткани с национальными мотивами. Ее подруга товаровед, Тома, имела большие связи в торговле, в том числе и с различными поставщиками тканей. Она поставляла Лиле ткани, фурнитуру, швейные машинки, продукты и прочее. Лиля наняла пять учениц, выпускниц ПТУ, которые с радостью отшивали простые по фасону наряды за очень приличные деньги. Работали они самозабвенно. Вторая ее близкая подруга, Нина, днем руководила процессом пошива. Лиля отправляла в Ташкент и Бухару халаты в количествах, равных производству настоящей ткацкой фабрики. Улетали они там за большие деньги в течение одной недели. Бизнес процветал.
Кроме того, Лиля подняла свои юношеские связи и организовала пошив кожаных пальто и курток, норковых и беличьих шуб. Все это было великолепно выполнено мастерами своего дела. Ее друг, профессиональный скорняк Серега принимал заказы в своем ателье. И половина заказов была, что называлось «налево», «по блату». За этой элитарной продукцией даже существовала очередь из обеспеченных модниц Москвы, Сочи и Тбилиси. В таком деле опять пригодились друзья, скорняки, модельеры и товаровед, ставшая к тому времени заместителем директора крупного магазина.
В их уникальном доме царила необъяснимо странная атмосфера. Со стороны можно было подумать, что это островок какого-то свободного западного государства. Все позволено и все возможно. Да, и пара была совсем не ординарная. Лиля хотела жить как в американских фильмах на видеокассетах, которые они со Стасиком иногда вечерами смотрели. Денег было очень много, а это значит, у Лили должны были быть не только лучшие и самые образованные, муж и сын, обязательно должно было быть много любви, секса, страсти. Но и, конечно, сам дом, его обстановка, картины, пианино Steinway&Sons, стерео система и видео аппаратура самых модных марок, самая модная одежда в элегантном шкафу, на кухне в холодильнике – полное изобилие, все как в фильмах. Помимо этого, вечерняя насыщенная светская жизнь ив перспективе — путешествия по всему миру. Это были мечты Лили, она тщательно готовилась к этой жизни, копила деньги. Она играла в эту роскошную жизнь, причем очень талантливо и была точно уверена, что своим счастьем надо обязательно со всеми делиться, его много, оно не убудет.
Стас вслух и на людях называл деньги пылью, некоей пустой субстанцией, не способной подменить настоящие искренние чувства между людьми. Лиле же он постоянно повторял, что деньги нельзя просто выиграть, их можно только заработать своим умом и интеллектом, но Лиля в ответ ему приводила массу противоположных примеров:
— Я ничего не ворую, я просто умею зарабатывать деньги, благодаря своему мастерству. У нас особая страна, всемирные правила здесь не работают. Раскрой глаза, Стасик, посмотри вокруг – и обман у нас на родине в привычке, причем, у абсолютного большинства населения. А кто не умеет обманывать — тот лох. Есть только одно самое главное правило –обманывать надо уметь по-крупному! И умение уйти от налогов, и возможность обойти всяческие законы – все это в чести и особое мастерство!
Стас был не согласен с такой установкой в корне. Ему искренне верилось, что Лиля повзрослеет и во имя их любви и под воздействием его постоянных методичных внушений, в конце концов, пересмотрит свои убогие жизненные приоритеты.
Но все-таки, через несколько лет Стасу окончательно надоел весь этот бурлеск, эта жизнь, явно подверженная риску. Он хотел совсем другого — заниматься наукой, оперировать. Он мечтал стать молодым директором института. Стас очень уставал, он не пил спиртного, а также крепкого чая и кофе, ложился рано спать, рано вставал и уходил на свою любимую работу, где он обязан был быть всегда отдохнувшим и выспавшимся, чтобы очередной раз уверенно оперировать самых сложных больных. Он все чаще закрывался наглухо в своем кабинете и читал научную литературу, писал статьи и доклады. Его радовали собственные успехи на работе, карьерный рост, незаурядные способности его сына, как в музыке, так и в математике. Чем больше он оперировал, углублялся в науку, в общение с людьми, у которых были совсем другие жизненные задачи, цели, а главное- ценности, тем сильнее он презирал себя за связь с Лилей. Он постепенно стал стесняться тайного бизнеса своей жены и ее самой, которая при всех своих многочисленных способностях не могла поддерживать бесед в кругу коллег Стаса. Чувства нежности исчезали, любви уже совсем не было, и сексуальные отношения превратились в принудительный для обоих ритуал. Постепенно даже такая страстная любовь, какая была у них со Стасом, такой внутренний огонь без взаимной поддержки и ласки, превращается в усталость. Лиля ничего этого не хотела замечать, по-прежнему увлекали только модные тенденции в одежде и раскручивание своего бизнеса. Ее мама полностью занималась воспитанием сына. Она заменила мальчику и мать и отца.
Лиля, однако, совсем не верила в успех Стаса и Аркадия в России. Стас по национальности был тат. Многие сотрудники на работе понимали, что он еврей, ему многие очень завидовали и вообще не любили.
Стас философски к этому относился, он не пытался кокетничать и заигрывать с начальством, с медперсоналом, он чувствовал, что его не очень уж здесь любят, никто из коллег ради него ничего не сделает, наоборот, все они будут безумно рады его профессиональным провалам, никто не будет гордиться его успехами, а раз так, то пусть это будет не его, их трагедией. Он просто от них дистанцировался.
3.
В тот же год Таня неожиданно для себя и своей семьи вышла замуж за сына генерала, Кирилла, который учился на ее потоке. Парень был высоким стройным брюнетом, очень самовлюбленным молодым человеком, для многих закрытым. Он был похож на американского ковбоя из известных приключенческих фильмов. Кирилл случайно выбрал этот институт, собственно говоря, ему было безразлично, где учиться. Его родители жили в Ростове только для себя и во имя себя и обожали друг друга,. От Кирилла они освободились, когда ему исполнилось семнадцать лет. Сын уехал учиться в Москву, дал отцу слово обязательно получить высшее техническое образование и поступил в институт. Генерал убедился, что у сына будет место в общежитии и объявил ему:
-Теперь, Кира, твоя судьба в твоих руках. Ты мужчина, воин, сын воина. Ко мне обращаться можно только в крайнем случае. Например, если тебе будет грозить опасность. А так –мы рады будем с матерью видеть тебя летом во время каникул на пару недель.
Кирилл, зная характер своих родителей, советам отца и матери совсем не удивился.
Уже сразу на первом курсе ему приглянулась яркая черноглазая красивая девушка, похожая на турчанку, Таня, и он начал за ней активно ухаживать. Он мгновенно принимал решения, это очень подкупило Таню. Она решила, что вот именно такой, самостоятельный и решительный человек ей непременно и нужен. Кирилл женился на Тане и обрел крышу над головой в доме родителей молодой жены. Папа и мама Тани были очень рады, зять демонстрировал им лучшие свои качества. Родителям в Ростов Кирилл ничего не сообщал. Он не искал любви там, где ее не было.
Уже на третьем курсе Таня родила сына, Гришу. Ребята мечтали жить самостоятельно. У родителей Тани денег на отдельное жилье для молодоженов не было, а на генеральскую помощь вообще никто не рассчитывал.
Тогда-то Кирилл с головой ринулся в бизнес, в то время считавшийся незаконной спекуляцией. Но ему везло, он очень удачно маневрировал, уклоняясь от уголовных преследований. Никому ничего не говорил. Уже через два года, благодаря удачным махинациям Кирилла, ребята переехали в новую большую трехкомнатную квартиру, которая нуждалась в ремонте. Родители Тани очень этому были удивлены и стали волноваться. Для них заработать такие большие деньги было чем-то невероятным и нереальным. А это значит, что Кирилл получил их противозаконным способом. Они предупредили Таню, чтобы она узнала, откуда у Кирилла такие большие деньги. А Кирилл в это время обещал найти деньги и на ремонт, гарантировал всем, что квартира потом будет просто шикарной.
Таня мечтала о красивой квартире, и, забыв о всех предупреждениях родителей, обратилась к Лиле за помощью. В ее доме друзья совершили чудо. Они же под руководством Виктора сделали ремонт и в квартире Тани. Он очень изменился в лучшую сторону, Виктор теперь не казался ей воинственным простаком, он рассказывал Тане, что заочно будет учиться в строительном институте. Как истинный руководитель, он внимательно следил за процессом, как будто бы ремонт делал для себя. Все в итоге было выполнено безукоризненно. Виктора во время ремонта раздражал только Кирилл, он ему ужасно не нравился.
Таня обняла старого друга, похвалила от всей души за высокое качество ремонта, обещала рекомендовать его бригаду всем своим друзьям. Виктор, еще раз ей напомнил, что он все равно будет ждать ее. Он единственный из всей бригады не был женат.
Кирилл подобрал и купил новую дорогую мебель, все необходимое для того, чтобы его семье было комфортно жить. Он пригласил на новоселье и на знакомство с женой и сыном своих родителей. Генерал с женой приехали из Ростова, остановились в гостинице в центре Москвы. Вечером состоялось знакомство. Ничего не удивило генерала, ни Таня, ни внук, ни квартира. Он задал Кириллу пару вопросов:
-Кира! Сколько у вас машин, одна или две? В Москве трудно передвигаться с ребенком на городском транспорте. Подумай об этом. Мой старый друг, большой начальник в Сочи, мог бы вам достать путевки в санаторий на море. Мы с мамой были там пару раз. Кстати, можно будет научить малыша плавать в бассейне. Ну, а солнце, море, фрукты никому не помешают. Оставляю тебе его номер телефона. Если бы ты заранее предупредил нас, мы бы с мамой привезли вам какой-нибудь подарок для внука. Но мы, итак, счастливы, все у вас есть. Правда мама? Сын! Кирилл! Ты молодец, так держать!
Кирилл спокойно, но по-военному ответил:
— Есть! Спасибо, папа и мама.
После визита его родителей Таня спросила у мужа, увидят ли они их еще когда-нибудь. Кирилл ей ответил, что это вряд ли, только, если что-нибудь, не дай бог, случится. Родители, если они, конечно, любящие, так поспешно не уходят.
Ребята получили дипломы о высшем образовании, начали свою трудовую деятельность. Таня работала в НИИ за сущие копейки, а Кирилл, зарабатывая большие деньги на своих оборотах по продаже всего дефицитного, работать в НИИ по специальности совсем не хотел. Он довольно быстро купил две машины для себя и для Тани.
Ее родители, начали очень волноваться, они стали подозревать в махинациях Кирилла, стали умолять ее уйти от него. Они обещали позаботиться о ребенке в случае их развода. Кирилл был увлечен только наживой. И говорил он в последнее время только о своих финансовых успехах.
А Таня очень любила Кирилла, она успокаивала родителей, обманывала их и убеждала в том, что деньги Кирилл получает от участия в строительстве загородных домов. Но ей самой тоже в какой-то момент стало неприятно пользоваться благами, нажитыми не результатом какой-либо работы, а простой спекуляцией. И ведь никто не знал, чем конкретно занимается Кирилл.
Таня с мужем были частыми гостями у Лили. Как правило, когда они приходили, Стас сидел у себя в кабинете, присутствие нувориша Кирилла его очень раздражало. Своей женой он тоже стал тяготиться. Все это выглядело странно и обидно. Лиля закатывала красивые ужины при свечах, но Стас редко к столу выходил, хотя и был дома. Лиля объясняла этот демарш его сумасшедшей занятостью. А Таня, молча, страдала. Она очаровательно улыбалась, но чувствовалось, что это улыбка вымученная, скорее, это была некая маска. На самом деле, на душе у нее была какая-то тяжесть, то ли боль, то ли непонимание происходящего. Все вроде бы отлично в жизни, надо наслаждаться, а она не может, не может… У нее складывалось ощущение, что все не должно было быть таким примитивным и постыдным. Не может она гордиться своим мужем красавцем Кириллом, нет у него никаких заслуг, которые можно озвучить…
Где возвышенность чувств, где романтика? Ее нет, одни только деньги, деньги и деньги. Фальшь абсолютно во всем. Он и меня с сыном когда-нибудь продаст.
Зато Лиле было о чем поговорить с Кириллом.
-Кирилл! У меня такие сумасшедшие планы! Бизнес идет прекрасно, видишь какой дом мы отхватили, но надоели мне эти платки и халаты, сил нет. Наш близкий знакомый Борис нашел промысел получше, еще более прибыльный, но очень рискованный. Одной мне не справиться. Моя мама, как правило, забирает Аркашу из школы, кормит его, водит на все занятия, контролирует жизнь внука, она не выдержит моего длительного отсутствия. Вот кого я этим могу обрадовать, так это Стаса. Он сейчас сосредоточен на какой-то книге, ему, кроме его работы, ничего не интересно. Но при этом, он от роскошной жизни не отказывается. Любит хорошие машины, красивый уютный дом, вкусную еду, я очень надеюсь, что и меня. Сейчас жизнь такая, хаос в стране творится, самое время зарабатывать на разных лохах. Хочешь, будешь у меня в доле? Я Танюше и тебе доверяю, у нас долгие отношения, проверенные. Ты человек большого риска, и я это чувствую.
-Лиля! А что надо делать? Я в принципе согласен.
— Надо сначала подготовиться, я дам тебе специальную литературу. Заодно поднимешь свой уровень знаний в области искусства. А потом, мы с тобой будем ездить по деревням Московской, Тверской, Ивановской областей. Мы заполним полный багажник копченой колбасой, замороженными ножками Буша, сахаром, каким-нибудь дешевым печеньем, мукой, подсолнечным и сливочным маслом, ну и несколькими ящиками водки. Мы будем ездить и менять все эти блага на иконы и серебряную церковную утварь. Я уже купила сумки-холодильники, чтобы продукты не испортились. Народ в деревнях голодный, в бога уже никто и не верит, им эти иконы на фиг не нужны. Вот представь, две палки колбасы и бутылка водки – икона конца восемнадцатого или середины девятнадцатого века. Это же находка! А затем, продаем эти иконы после небольшой реставрации за валюту иностранцам. А уж потом едем жить в Монте-Карло. Как тебе такое? Только надо напрячь нашу подружку, Томку, чтобы она нам достала все эти продукты. Мы ей тоже заплатим. Реставраторов я знаю, они дорого не возьмут за работу, да и иностранцев сейчас хоть пруд пруди.
Кирилл посмотрел на Лилю, потом на испуганную Таню и ответил.
-Любопытно! Очень это любопытно! Как раз мне надо линять из своего бизнеса, пока не засветился. Запрещенный товар, «дурь». А много ли можно будет на этом благородном бизнесе заработать?
-Если успеешь, то и дом такой, как у нас, купишь, и дачу построишь, ну а, если вы с Танюшкой захотите уехать из СССР, то и на «там» тебе денег хватит, причем, в чистой валюте.
-А знаешь, Лиля, я согласен.
Таня в ужасе высказала свое мнение:
-А я совсем не согласна, слава богу, что я не знала, чем ты до этого занимался.
Кирилл ответил ей мгновенно:
— У тебя задача работать в НИИ и воспитывать сына, тебе не надо принимать никаких решений. Живи и наслаждайся жизнью.
4.
Лиля с Кириллом быстро нашли общий язык, они будто бы были созданы друг для друга. Они успешно выменивали колбасу и водку на иконы, старинные картины и прочие ценные вещи. Затем они реставрировали и приводили товар в порядок и продавали его. Все время они проводили вместе, на родных и детей у них времени совсем не хватало. Азарт самого этого бизнеса, бесконечные аферы, разговоры только о деньгах, все это захватило их полностью.
Таня была напугана и разочарована всей своей жизнью.
Она позвонила Стасу и сообщила ему, что очень боится за мужа и за подругу. Предложила встретиться с ним и поговорить с глазу на глаз. Стас пригласил Таню к себе домой.
Он встретил Таню в халате и предложил ей выпить с ним чай. Таня решила, что ему, хирургу, надо срочно идти спать, а посему, как только села за стол сразу же выпалила:
-Стасик! Ты вообще представляешь, чем они занимаются, твоя жена и мой муж? Они черти чем занимаются! Их могут застукать во время обмена валюты, во время продажи иностранцам икон и посадить. Ты представляешь, если кто-нибудь узнает, что твоя жена сидит в тюрьме? Это же будет трагедией и концом твоей карьеры.
Реакция Стаса была иной:
-Не бойся, Танечка! Они вдвоем «работают» очень осторожно. Мне ни ее дом, ни ее деньги больше не нужны. Я решил забрать сына и пока не поздно эмигрировать с ним в Израиль. Я его спасу от нее, от порочной и токсичной женщины. Здесь мне лично ничего больше не светит, да и отставание в медицине, ужасающее по сравнению с мировым. Это мое твердое и взвешенное решение, я уже получил приглашение от родственников на выезд. Разводиться мы с ней не будем, сначала поеду я с Аркашей, а потом видно будет. Если честно, то у нас с Лилей давно уже нет прежних отношений. Мы с ней очень разные. Она, между прочим, совсем не против нашего отъезда. А ты знаешь, что они с Кириллом уже полгода как любовники. Тебе не все равно? Это же наш с тобой полный провал или, возможно, наоборот, резкий нравственный подъем…
Таня посмотрела на Стаса, она не могла поверить, что Кирилл ей изменяет. А как же она, а как же их сын, Гриша? Она разрыдалась от неожиданного сообщения. Ей стало очень обидно за себя. Она наказана за связь с людьми с «нечетной» стороны. Кирилл и Лиля – они другие, не те, которые должны были ее окружать, не те…
-Да ты пей чай, а хочешь, я тебе налью что-нибудь покрепче, и вообще, оставайся сегодня у меня. Я тебя могу угостить. Лиля забивает холодильник всякими вкусными продуктами. Вот смотри, хочешь рыбу, хочешь икру, хочешь пирожное. У нас все есть. Только мне ничего этого уже не нужно, хватит этой ее продажности и лжи во всем. Я знаю, что ты за Кирилла боишься, а он, кроме себя, никого не видит. Он не хороший человек, он пытается кому-то, я не знаю кому, доказать, что он все сможет сделать для себя и для своей семьи, но семью свою он не любит, любит только себя. И Лильку продаст, вот увидишь. Мне даже не интересно все это обсуждать, я ее не собираюсь прощать, давать ей какие-то новые шансы, я ее уже не люблю, мне все, связанное с ней безразлично. Большая жирная точка в наших отношениях, я не люблю предателей, я их боюсь. Я уезжаю от всего этого ужаса.
Таня ничего не видела, не представляла, она тихо плакала. А Стас стоял сзади и обнимал ее за плечи. Каждый думал о своей боли. Таня прочувствовала, что это значит — крик души, он оказался совсем безмолвным, испепеляющим…
-А ты, Стас, ты что сейчас делаешь? Ты меня жалеешь? Ты меня почти не знаешь и не любишь, ты вот-вот улетишь, зачем сейчас я тебе, просто так? А мне куда бежать с Гришей?
— Именно ты мне сейчас как раз и нужна, только ты меня и поймешь в данный момент. А любовь, кто знает из каких химических элементов и электрических волн она складывается. Оставайся, я всего лишь врач, я не насильник. Увидишь, нам обоим будет легче. Не думай о завтра, думай только о текущем моменте. Мы одинокие птицы, которые поют только на рассвете. И на мне надо сбиваться в стаю.
Таня под воздействием его слов перестала плакать. Слезы высохли от обиды, боли за себя и за Гришу. Она сама обняла Стаса. Они долго стояли, молча, обнявшись, боясь пошевелиться…
5.
Таня с Гришей вернулась к родителям. Она не хотела обсуждать с Кириллом причину своего ухода. Пока муж путешествовал с Лилей по деревням Тверской области, Таня спокойно собрала вещи и вернулась в свой дом на четной стороне Ленинского проспекта. Она оставила Кириллу письмо, в котором просила его иногда навещать сына.
Папа и мама, наконец, выдохнули и с распростертыми объятиями встретили дочь и внука.
-Танечка! Мы с мамой тебя предупреждали. Кирилл тоже не твой человек. Ты такая еще молодая, такая симпатичная женщина, ты не останешься одинокой, да и мы тебе поможем.
Постепенно Таня успокоилась и стала думать о карьерном росте. Надеяться она могла теперь только на себя. Она работала, училась в аспирантуре, стала опять ходить в театры и на концерты, у нее образовался новый круг друзей, в котором она ожила и почувствовала себя счастливой.
Лиля позвонила ей только через год.
-Тань! Привет! Надо встретиться, прошу тебя приезжай ко мне, у меня проблемы.
Таня приехала к ней в тот же вечер. Женщины сели друг против друга в гостиной, Лиля приготовила кофе.
-Тань! Я знаю, что ты мне сейчас не подруга, что ты никогда не сможешь мне простить связь с Кириллом. Я все это понимаю. Но сейчас я о другом. Стас улетел в Израиль вместе с Аркашей. Я сама ему подписала все документы. Мы специально не разводились, чтобы не откладывать и не осложнять им отъезд.
Я была в каком-то угаре, закрутилась в своих аферах, загулялась с твоим Кириллом. Я с легкостью рассталась с самыми близкими мне людьми, мужем и сыном. Я в тот момент ничего не соображала.
Все было у меня хорошо, пока меня не поймали во время перепродажи иконы одному итальянцу. Его, видимо, пасли, а я потеряла бдительность. Взяли нас с поличным. У меня, как назло, в сумке была приличная сумма в валюте. Короче говоря, мне пришлось откупиться от ментов. Я отдала им и икону, и валюту. Они меня отпустили. Я сообщила об этом Кириллу, он сказал мне, что мы должны прекратить общение на несколько месяцев. Таким образом, я осталась одна. Но проблема в том, что эти менты начали меня шантажировать, я им вынуждена была платить регулярную дань. И с каждым месяцем все больше и больше. Рэкет настоящий. Они меня практически разорили. Предложили посадить свою бабу, смотрящую, в мой пошивочный цех. Обложили меня со всех сторон. Я даже не представляю, как мне от них отвязаться и получится ли это. Я связалась с Кириллом, мы встретились с ним. Представляешь, что он мне сказал?
-Лиля! Что может сказать человек, который отказался от своего сына во имя какой-то райской жизни. Он мне после развода даже не звонил, даже не интересовался жизнью своего единственного сына.
-Так вот, твой бывший муж, Кирилл, сказал мне после полугода совместной выгоднейшей работенки и жизни, что я ему со своими проблемами совершенно не интересна, что его со мной мало что связывает и попросил меня забыть навсегда номер его телефона. Танечка! Ты должна быть мне очень благодарна, что освободилась от этого предателя.
-Я тебе, Лиля, на самом деле, благодарна. Я сейчас даже не представляю, как бы я с ним могла жить дальше.
-Но, Таня, я тебя попросила приехать не по этому поводу. Я попыталась вчера поговорить по телефону со Стасом и с Аркашей. У меня создалось такое впечатление, что он совсем не хочет общаться со мной. Мы, в отличие от тебя, не в разводе. Я мать, я хочу знать, как живет в Израиле мой сын. У меня есть адрес его квартиры, которую он снимает. Могу я тебя попросить написать ему письмо и узнать, как они там живут? Кроме тебя мне не к кому обратиться. У Стаса есть друзья, но они, снобы, не хотят со мной общаться, родные все его в Израиле. Я боюсь, что я потеряю сына. Стас меня уже не будет любить, ну и черт с ним. Мужиков полно вокруг. Найду себе другого, не такого способного эгоиста, попроще из своих прошлых поклонников, зато любящего. Таня! Прошу тебя, ради нашей прошлой дружбы, напиши Стасу письмо, сообщи мне, как они, а главное, как Аркаша.
6.
1993 год.
В Израиле Стас и Аркаша устроились у родственников в Тель-Авиве. Оба усердно учили иврит. Скоро Стас подтвердил дипломы и устроился работать врачом в известную клинику. Сначала ему было сложно, он вливался в коллектив таких же, как он, способных амбициозных молодых врачей. Его степень доктора медицинских наук, полученная в России, никого в клинике не интересовала. Стас понимал, что отстает от коллег по знаниям, слишком большим оказался разрыв в научных достижениях на его бывшей родине и в Израиле. Но он не опускал рук, продолжал усердно изучать новое в своей профессии. В течение двух лет он стал заведующим кардиологического отделения. А еще через год Стас купил большую квартиру в Тель-Авиве. Аркадий поступил в Технион в Иерусалиме на факультет информатики и компьютерных наук. Жизнь в Израиле у обоих складывалась неплохо.
Аркадий сначала очень скучал по матери и по бабушке, но потом стал привыкать. В школе и в университете было много новых друзей, а дома его ждал отец. Стас начал переписываться с Таней. Письма от него были редкими, но каждое письмо из Израиля было теплым согревающим приветом. Стас поддерживал Таню, как мог, он не приглашал ее в Израиль, но, как ей тогда казалось, всегда имел это в виду.
Через несколько месяцев Таня получила письмо от Стаса, но не из Израиля, а неожиданно из ЮАР, куда он уехал работать по контракту. Он сообщил, что его всегда очень интересовала техника трансплантации сердца. Когда-то в ЮАР выдающиеся кардиологи первыми в мире сделали операции подобного рода.
Стас также писал, что в стране происходят радикальные изменения, «расизм» в отношении белого населения, белых бьют, а они- белые заигрывают перед черным населением, перед бывшими рабами, численность которых составляет абсолютное большинство в стране. Он писал, что антисемитизм в стране зашкаливает, что он бежал по этой причине из СССР, а теперь видит его бурное развитие в ЮАР. И это очень взрывоопасная обстановка. Писал, что ему было бы очень интересно там работать, но, увы, из страны уезжают самые опытные врачи, в основном все белые, в том числе и евреи. Он чувствует, что вокруг него медленно, но образовывается интеллектуальный вакуум. Руководящие посты постепенно переходят к некомпетентным людям. Тем не менее, пока длится его контракт, он не может вернуться в Израиль. Аркадий радует, он успешно учится, женился на сокурснице, у которой есть GreenCard. Ребята живут в его новой квартире в Тель-Авиве. Они собираются работать и жить в США после окончания Техниона.
Таня сообщала Лиле о каждой полученной ею новости о Стасе и Аркадии. Стасу было некогда подавать на развод, и Лилю это вполне устраивало. Она надеялась, что переедет жить поближе к Аркадию в Израиль. Однако, в то же самое время Лиля продолжала «вляпываться» в новые уголовные истории.
Она начала встречаться с парнем, который был моложе ее на пятнадцать лет. Ей показалось, что, наконец, она обрела свое женское счастье. Новый человек Алекс смотрел на нее преданными коровьими глазами, и, как ей казалось, с полным обожанием и восторгом. Он втерся к ней в полное доверие и подрядился помогать реализовывать товар, который отшивали ученицы в полуподвале ее дома.
Уже вторая партия, которую Лиля ему доверила продавать, была им полностью украдена. Алекс испарился с ее деньгами, прихватив заодно и ее украшения. Его поймали где-то в Санкт-Петербурге, сразу же надулось уголовное дело, где Лиля всплыла производителем и продавцом «левого» товара. Алекс слил милиции всю информацию о Лиле. Вторым эпизодом была история с иконами. Ее главный подельник Борис уехал в Германию. Там он открыл музей русской иконы, разместив в нем все самое ценное, очень дешево купленное у Лили. За эту колоссальную скидку он обещал ей долю в этом престижном бизнесе, но о своем обещании забыл напрочь сразу же после пересечения границы, окончательно вычеркнув Лилю из своей телефонной книжки и памяти. А она все продолжала и продолжала готовиться к фееричной райской жизни. Однако, несколько уголовных дел, хоть и замятых знакомыми ментами, сделали ее невыездной. Она попросила Таню сообщить обо всем этом Стасу и Аркадию.
Таня написала Стасу письмо «SOS» от Лили с ее проблемами и материнской просьбой услышать хотя бы один раз голос сына. Стас долго не отвечал Тане. Наконец, он написал, что климат и кризис в Претории ужасный, что в стране назревает катастрофический экономический и политический коллапс. Он реально уже хотел расторгнуть контракт и вернуться в Израиль. Но, накануне, то ли от жары, то ли от предчувствия катастрофы в стране, ему стало плохо прямо за операционным столом. Он перенес на ногах микроинфаркт, еле пришел в себя и пока еще не приступил к работе. Он очень надеется на то, что, как только он окрепнет, то немедленно покинет ЮАР и вернется на «историческую родину». Он не будет звонить Лиле, и вряд ли Аркадию нужна такая мать, ему самому такая жена точно не нужна. Он писал, что даже плохо помнит, как Лиля выглядит, но часто ис нежностью вспоминает Таню.
Таня не знала, как сообщить об этом Лиле. Она решила подождать немного. Вскоре Лиля получила другое письмо. Оно было от Аркадия, он сообщил, что у папы случился повторный инфаркт в ЮАР, и что он сразу скончался. Там его и похоронили, они с женой еле успели на похороны. В ближайшее время они уезжают в США на постоянное место жительства. Когда они там окончательно осядут, то сообщат Лиле адрес.
Обе женщины, и Лиля, и Таня, каждая по-своему, ощутили себя очень одинокими.
7.
1998 год.
Таня вышла повторно замуж совершенно случайно. Трудно даже было кому-то представить, что она познакомилась с будущим мужем на Даниловском рынке, покупая овощи. Миша помог ей донести тяжелую сумку с овощами до остановки трамвая. Они долго ждали этот счастливый для обоих трамвай. Мужчина рассказал ей пару смешных анекдотов, предложил проводить ее до дома, потом оказалось, что он работает в том же институте, где работал ее папа. И он оказался порядочным человеком и любящим мужем, и точно «своим», с той самой «четной» стороны, как и хотели ее родители.
Таня и Миша работали, путешествовали, мечтали и жили на одной волне. Миша оказался не только порядочным, любящим другом, он стал заботливым супругом и отцом для Гриши. Они часто посещали втроем экспозиции и выставки в музеях, ходили в консерваторию, в Большой театр на балеты, во МХАТ на классические постановки, в Современник, Таганку, Ленком на современные постановки, читали книжные новинки, а потом всегда находили время для их обсуждения. И у всех троих обычно совпадали ощущения от увиденного и услышанного. Они втроем были единым целым.
Гриша к тому времени заканчивал обучение на физико-математическом факультете МГУ, у него сформировались свои большие планы на жизнь в США.
Таня думала, что та старая история ее жизни прошла и окончательно забыта, но так не бывает. Казалось бы, бог с ним, с Кириллом, бог с ней, с Лилей, с их аферами, давно забыты письма от Стаса, которого, тем более, увы, уже нет в живых.
Как это бывает в жизни, вдруг, объявился Кирилл. Он попросил Таню о встрече с ним в ресторане в самом дальнем спальном районе Москвы. Это показалось Тане странным, очень непохожим на Кирилла. Он явно хотел скрыть эту встречу от кого-то.
Таня мучительно готовилась к встрече с бывшем мужем, который так ужасно предал ее и сына, который предал ее подругу, свою любовницу. Она много уроков вынесла из той прошлой жизни и даже не понимала, о чем с ним вообще можно говорить, но, все-таки, пошла к нему на встречу.
Она его сразу узнала. Кирилл вальяжно сидел за столом. Одет он был во что-то очень модное, но ей это было совсем неважно. Он стал похож на своего отца, генерала. Он возмужал, полысел, поправился, по-прежнему выглядел эффектно. Красивый сорокапятилетний мужчина.
Он встал, отодвинул стул, приблизился, чтобы поцеловать ее, но Таня увернулась от его поцелуя. Она села и стала его внимательно рассматривать, ей хотелось увидеть в его красивых наглых черных глазах каплю раскаяния.
-Таня! Я сюда позвал тебя не для того, чтобы виниться во всех грехах, я знаю, что у тебя все хорошо, и у Гриши тоже. Я в этом всегда был абсолютно уверен. У меня к тебе совсем другая просьба. Сразу скажи, ты мне поможешь?
— Если это не криминал, не деньги взаймы, которых у нас нет, то попытаюсь по старой памяти тебе помочь, как смогу.
Подошел официант.
-Хорошо, заказывай себе, что ты хочешь. Я уже заказал, так как пришел чуть пораньше и нервничаю. И, все-таки, расскажи мне, пока я в нормальном, а не в нервном состоянии, как ты и как Гриша. Хочу услышать из первых уст.
Таня заказала себе только десерт и кофе.
— У меня все в порядке. Я и муж, Миша, мы оба работаем, живем в квартире моих родителей, которые умерли несколько лет назад. Купили небольшую дачу и машину. Путешествуем по мере возможностей. Гриша уже взрослый, устроился работать по специальности. Конечно, лучше было бы, если бы он жил отдельно и самостоятельно, но денег на квартиру для него у нас пока нет. Он сам заработает себе на жилье. Он работает в зарубежной компании и получает там достойную зарплату и уговаривает нас всех уехать жить в США, а мы с Мишей сопротивляемся. Сейчас и у нас в России открываются очень большие перспективы и возможности. Я перешла работать в технический отдел американской фирмы по производству оборудования, это совсем другое дело с точки зрения денег.
Ну, а ты, предатель, ты как живешь? Ты не потратил ни одной копейки на образование сына, ни на его нужды. Как ты смог так от нас отречься?
-Таня! Ошибаться может каждый. Ты меня так до конца и не узнала. Я с раннего детства жил с родителями и был для них помехой и проблемой. Они еле дождались, когда я уехал учиться в Москву. Они никого никогда не любили, кроме себя, жили как попугаи-неразлучники. Им не надо было заводить детей, меня они совсем не любили. А я был таким хорошеньким и умным, даже это им было неважно. И я перестал их любить, мне надо было им обязательно доказать, что я и без них прекрасно проживу. Я и доказывал. Да, я изменял тебе с Лилей, но для меня и для нее это был просто секс, не было у нас никаких чувств, она вообще не способна любить, как ты. Да, я — свинья, тебя и Гришу предавал. Мне тогда казалось, что я вернусь к вам с очень большими бабками, и все у нас наладится.
Но, вы оба от меня ушли. А меня нельзя бросать, Танечка, я, итак, всеми брошенный. Вот я и взбеленился. Решил прошлое из своей жизни вычеркнуть и начать ее сызнова.
Я перестал заниматься мелким бизнесом, я теперь даю деньги режиссерам на фильмы и сериалы. Это совсем другие финансы и почти нет никаких рисков. Теперь я известный человек, но под прикрытием, у меня псевдоним.
-То есть, ты решил, что, если тебя не любили и не ласкали твои сумасшедшие эгоисты родители, то ты тоже можешь так поступить со своей женой и родным ребенком? А, если бы мы вдвоем нуждались? А, если бы не мои родители, у которых была квартира и бесконечная любовь к дочери и внуку? Ты все равно бы нас бросил? Деньги для тебя в тот момент были важнее семьи?
-Танечка! Ты меня опять не понимаешь, я одинокий колючий степной ростовский волк, но я не заяц. Я интересовался, Лилька мне все про тебя рассказывала, говорила, что у тебя все в порядке, ты работаешь, Гриша учится. Твой отец полностью заменял ему меня. А твоя мать помогала тебе во всем.
-Нет, Кирилл! Отца ребенку никто не может заменить, как и любимого мужа.
-Да, брось ты, Танечка! Мишка же заменил тебе и мужа и отца Грише, не прибедняйся. И прости меня, пожалуйста, если сможешь.
Таня очень нервничала, ничего прощать Кириллу она не собиралась.
-Ладно, все, с этим мы разобрались. Так, в чем же твоя просьба?
-Таня! Я влюбился в юную девчонку. Стою недавно у стойки в баре, и, как в кино, мимо проходит богиня. Ей восемнадцать лет, удивительная красавица, я не мог ее пропустить. Меня словно парализовало. Она такая же красивая, как ты когда-то в молодости, только по-другому раскрашена природой — белоснежная кожа, огненно рыжие волосы, голубые глаза Украинского разлива. Она невеста известного французского банкира. До встречи со мной она с ним успела помолвиться. Ей показалось, что она поймала фортуну за хвост. Галя вернулась в Россию из Луганска с родителями готовиться к свадьбе, и случайно неделю назад в баре мы встретились. Она зашла туда выпить кофе. В этот же вечер она уже была со мной в кровати и поняла, что совсем не любит своего Жака, которому уже под шестьдесят. Она призналась в любви мне, а я решил, что не отпущу ее от себя больше никогда.
-Помилуй, Кирилл! Тебе-то тоже уже под пятьдесят! Ты в своем уме? Потом она решит, что и тебя не любит. Зачем тебе все это?
-Таня! Ты меня не спрашивай, это бесполезно, ты знаешь, если я что-то решил, то это значит все. Так вот…
Галя живет пока у Жака в квартире. У них в выходные будет венчание в церкви, напротив Посольства, приедут ее родители, брат, ее подруги, будут и его друзья, которые живут здесь. А потом, после венчания и обеда они сразу же летят в Париж. Но я этого не допущу.
Мы с Галей договорились, что она за полчаса до венчания, в свадебном платье отлучится на фотосессию, а я ее увезу и спрячу у себя. Мой адрес только ты знаешь, меня вообще никто не видел из их знакомых. Но Жак обязательно сообщит в милицию. Начнут ее искать, могут выйти на меня только через тебя. Прошу Танечка, если будет от них звонок, ты ничего не знаешь, не видела и не слышала про меня. Соври, пожалуйста ради моей сумасшедшей любви. Вот и все!
-Кирилл! Ты ничего от меня не скрываешь? Это действительно все?
-Почти все. Дальше мы изменим ее внешность, перекрасим ей волосы, я отращу усы и бороду, мы потеряем паспорта, поженимся, получим новые документы с другими именами и фамилиями. Я уеду с ней на Кипр, там я куплю нам дом, там все мои деньги. Я хочу сделать эту девочку счастливой, может быть, хотя бы она это оценит. Танечка! Мне совершенно не к кому обратиться, и я не могу никому доверять. Все в моем окружении страшные завистники.
— Ты как был аферистом, так им и остался! Тебя, похоже, невозможно исправить. Ну что же, будь счастлив! Надо бы по-хорошему тебя сдать в милицию, но я не стукач, и, кроме того, похоже, что твоя избранная — такая же как и ты, сволочь! Наверняка она решила, что ей будет выгоднее жить с тобой, чем со старым французом. Ты будешь ею же и наказан, вот увидишь! Старого развратного француза мне совсем не жаль, и, если это все, то я тебя, скрепя сердцем, вопреки всем моим моральным принципам, и только по старой памяти и ради того, чтобы тебя вообще здесь в Москве никогда больше не видеть, постараюсь прикрыть.
Через неделю раздался звонок из милиции.
— Это гражданка Зацепина Татьяна Родионовна? Вам звонят из следственного комитета милиции. Когда вы в последний раз видели своего бывшего мужа, гражданина Кирилла Зацепина?
-Я его не видела более десяти лет. А что с ним случилось?
-Пропала девушка восемнадцати лет за полчаса до своего венчания с гражданином Франции. А подозревается в ее похищении гражданин Зацепин. Он родом из Ростова? Не лихой ли он казак, ваш бывший муж? Между тем, девушка, как нам сказал ее жених, бизнесмен из Франции, находится уже несколько месяцев в интересном положении.
-Прошу прощения, но я ничего о нем не знаю. Я никак не смогу вам помочь.
-Может быть, ваш общий сын, Зацепин Григорий, что-нибудь о нем знает?
-Уверяю вас, что он не видел отца со школьного возраста.
-Хорошо, тогда, если он вдруг как-то объявится, очень просим вас сообщить нам по такому-то номеру. Это дело может принять и политический оттенок. Не дай бог, гражданин Зацепин к нему причастен.
Таня положила трубку, она выполнила просьбу бывшего мужа, она опять соврала и вспомнила тот животный страх, который ее преследовал в течение всей жизни с Кириллом. Опять какой-то гадкий жизненный «нечет».
8.
2005 год.
-Мишенька! Может быть, завтра поедем на дачу? Ты устал, всю неделю интенсивно работал, приходил очень поздно, отдохнешь, а завтра утром поедем.
-Нет, Танечка! Давай поедем поздно вечером, когда не будет пробок, а на даче выспимся как следует, все-таки – свежий воздух.
— Ну, хорошо, как скажешь.
Муж с женой собрали несколько пакетов с едой и одеждой, сели в машину и поехали на дачу. Дождь моросил, не переставая. Было уже за полночь, когда они свернули на просеку, ведущую к их дому. Миша торопился, он устал и хотел быстрее лечь в кровать. Внезапно прямо перед колесами машины оказался заяц.
-Миша! Осторожно! Бежит зайчик!
Миша резко затормозил, на скользкой проселочной дороге машину занесло, она опрокинулась в кювет, столкнувшись на скорости с огромным деревом . Пару нашли утром. Сосед вышел погулять с собакой и обнаружил разбитую вдребезги машину. Он немедленно позвонил в милицию и вызвал скорую помощь. Миша скончался в момент столкновения машины с деревом от сильного удара головой в лобовое стекло. Таня с переломанными ногами и руками, потеряв сознание от боли, истекала кровью. Она полулежала на переднем сиденье с опрокинутой головой без сознания, но была жива. Подушки безопасности им не помогли. Мертвого Мишу отвезли сразу в морг. Таню с трудом извлекли из разбитой машины и отправили в сельскую больницу. Там местный хирург собрал кости ее ног и рук как мозаику. Он боялся ее оперировать, сотрясение мозга было сильным, а соответствующего оборудования для определения точного диагноза в поселковой больнице не было. Транспортировать Таню в московскую клинику он не решался. Он работал первый месяц после учебы. Ему не с кем было посоветоваться.
Таня лежала в маленьком реанимационном отделении, и ни сын, никто-то из ее друзей пока не знали о той трагедии, которая произошла с Мишей и с ней самой. Сосед по даче обещал врачу срочно разыскать ее сына, ее друзей и сообщить им о случившемся.
9.
Виктор, старый поклонник Тани, лидер ее школьной компании, к тому времени занимал должность генерального директора в одной из строительных компаний Москвы. Он так и не женился, всю жизнь он руководил, организовывал бизнес, кого-то защищал от всяких неприятностей. Близкие друзья стали его заместителями. Виктор доверял только «своим». Эти «свои» очень ценили его доверие и никогда не подводили «вожака». Теперь, когда его бизнес работал как часы, он стал посвободнее и возвращался в большую холостяцкую квартиру уже не таким усталым и вымученным, ему хотелось бы с кем-то поговорить, понянчить детей, но дом его был пуст. Он приспособился обедать на работе, дома он слегка перекусывал. Его старая мать жила в загородном доме с семьей младшего брата. Ухаживать за ним было некому. Конечно, пройдя службу в армии, он прекрасно сам справлялся со стиркой и глажкой, умел приготовить себе элементарные блюда. Помощница по хозяйству убирала его квартиру. Но, с возрастом он стал особенно остро переживать одиночество.
Друзья сообщили ему о плачевном состоянии их общей подруги детства, Лили, которая постепенно падала в какую-то пропасть, они попросили его ее поддержать. Кроме того, он сам всегда призывал друзей не бросать в беде друг друга.
— Смотри, Виктор Николаевич! Лиля — одинокая женщина, ты-одинокий мужчина, вы — старые друзья, а вдруг, что-нибудь у вас получится. Лиля нам вчера всем звонила и спрашивала твой номер телефона. Она явно хочет с тобой встретиться.
Виктор позвонил Лиле, чтобы узнать, что у нее происходит и помочь ей, если потребуется.
-Лиля, привет, это Виктор. Решил позвонить тебе и узнать, как ты?
-Витя! У меня проблемы. Приезжай, не хочу по телефону, адрес помнишь?
-Помню, приеду через пару часов, что тебе привезти?
-Ничего не надо, у меня все есть. Ну, впрочем, привези, пожалуйста, что-нибудь вкусненькое. Жду тебя, помоги мне.
Виктор сел в свой шикарный автомобиль и помчался на рынок. Он заполнил багажник пакетами с овощами и фруктами, домашними сырами, творогом, сметаной, потом заехал в ресторан, заказал на вынос лучшие горячие блюда из меню, прихватил десерт и поехал к Лиле. Он не был у нее дома с момента окончания ремонта в 1987 году.
Он остановил машину рядом с подъездом Лили, вытащил пакеты с едой и позвонил в домофон.
— Ой, Витек! Сколько лет, сколько зим! Ты прекрасно выглядишь! Ты удачно припарковал свою шикарную машину? Я предупредила охранника. Проходи и располагайся. Ну зачем ты столько еды накупил? Это мне на целый месяц хватит.
Виктор обнял женщину. Лиля показалась ему маленькой не очень ухоженной седой старушонкой, хотя ей было всего пятьдесят три года. Ее голубые глаза стали тусклыми и серыми. Лиля продолжала щебетать:
-Я посчитала, прошло больше 18 лет. Целая жизнь…
Я сейчас тебе покажу дом, картины, разложу продукты, накрою стол, потом мы с тобой уютно усядемся, нальем вина, я тебе все расскажу про себя, про ребят, а ты мне расскажешь все про себя.
— Лиль! Я же за рулем, пить не буду, наливать будешь только себе.
Дом за эти годы обветшал, видно было, что он нуждался в восстановлении и косметическом ремонте. Обои, сантехника и мебель – все это было из прошлой жизни, но хозяйка поддерживала порядок и уют. Лиля показала Виктору самые ценные статуэтки, картины так называемых «шестидесятников», два маленьких этюда передвижников и одну большую картину, портрет женщины в шляпе, сидящей где-то в кафе в Париже, известного французского автора из третьего эшелона импрессионистов. Ею она особенно гордилась, женщина на картине была очень похожа на Лилю в молодости.
Виктор так и не научился разбираться в живописи, но отметил, что все эти картины замечательные. Он значительно лучше разбирался в дефектах отделки квартиры.
Друзья сели за стол. Лиля положила самые красивые тарелки и столовые приборы, поставила бокалы. Она всегда любила, чтобы стол был сервирован по высшему классу, а еда должна была быть вкусной.
— Давай поедим, выпьем за встречу, потом поболтаем.
Лиля попросила Виктора открыть бутылку вина, налить ей. Сама же пододвинула Виктору кувшин с соком. Еда была первоклассной, оба с удовольствием ели прекрасно приготовленные блюда и салаты. Потом они пересели на диван. На журнальный, он же чайный столик Лиля поставила чашечки с чаем, блюдце с лимоном, сахар и пирожные. Она улыбнулась, подошла к Виктору и поцеловала его в щеку.
-Считаю, что банкет вполне удался. Как же я люблю старых друзей, особенно тех, которым на тебя не наплевать! Теперь рассказывай, ты — первый.
Виктор, по привычке, очень быстро выпил чай и начал:
-У меня все очень просто. Ты же помнишь. Сначала у меня была маленькая бригада из наших ребят, строителей. Потом компания стала разрастаться , я принимал специалистов, а сам чувствовал, что мне не хватает знаний. Я пошел учиться в МИСИ заочно. Как же мне было трудно, но я сдюжил. Это мне очень помогло. Я приобрел связи, теоретический опыт. Работал от зари до зари. Никуда особенно не ездил, пару раз был в Крыму и в Сочи. Вот теперь я уже большой начальник, могу себе многое позволить, но семьи и детей нет. Я мечтал всегда дотянуться до Танюши, она была и остается моей сокровенной мечтой. Помнишь? Юная трогательная смуглянка, потом стала такой красивой женщиной, но совсем недосягаемой. Короче, как мы говорили с детства – с «четной», правильной стороны». Я так и не женился, сначала ждал, что она поймет, что ее Кирилл сволочь, сама бросит его, прибежит ко мне за помощью, а как только Кирилл ушел и оставил ее одну с сыном, у нее тут же появился Миша. Вообще, мне так и не ясно, кто он и что он за тип. А годы ушли, я так один и остался среди наших ребят, все они уже давно женаты. У них есть дети, а у некоторых и внуки. У Томки два уже внука, помнишь Томку? Она теперь уже в городской Думе служит. А у Нинки целых три девицы, она в ГУМе, в отделе мод заведует. Ребята тоже почти все при деле, кто-то у меня в фирме работает, кто-то на вольных хлебах, кстати, вот то, что мы ели, я взял у Вани, в его ресторане, у него их уже пятнадцать в Москве. Крутым стал!!! Батя мой умер, мать нянчит внуков моего брата, сама еле ходит. Брат – при мне. Он сейчас работает в Сочи, в моем филиале. А остальные, кто спился, кто пропал, кто помер. Вот и все новости. Да, еще я хожу в тренажёрку, плаваю в бассейне. Теперь уже точно все. Ну а как ты?
Лиля сидела и молчала, она не знала, как подобраться к этому прямолинейному строителю, живущему по своим рачительным правилам, без романтики, без афер, без риска, без какого-либо шика.
— Как у меня? А у меня все ужасно. Я никому ничего не рассказывала подробно, так, только говорила, что все плохо. Стас, мой муж, прихватив нашего сына, улетел в Израиль. Я сама дала разрешение на их выезд. Сама виновата. Там он прекрасно устроился, подтвердил свой диплом врача и стал успешно работать. Его родственники во всем ему с сыном помогали. Аркаша успешно закончил там институт. Но Стасу всего этого было мало. Он из Израиля один улетел в Преторию в ЮАР, решил серьезно заняться трансплантацией сердца, но пропал там, ничего толком не успел и умер от повторного инфаркта. Аркадий сообщил мне о смерти Стаса. Его похоронил в Претории . А сын улетел сразу со своей молодой женой в США. А я не могла и не успела бы даже повидаться с ними всеми. Я была и остаюсь невыездной.
В итоге, у меня нет ни мужа, ни сына, я его видела в последний раз в 1990 году, когда он заканчивал школу. Прошло уже пятнадцать лет. Он мне два раза написал, у него все хорошо, но свой номер телефона он мне не дает. Хорошо, что моя мама умерла давно, она бы такое предательство не перенесла, всему его научила, нянчилась с ним до его отъезда. У него семья и дети, мои внуки, которых я не видела ни разу. Я даже не могу к нему полететь.
-А что с тобой произошло? Почему тебя не выпускают? Что ты такого ужасного натворила?
-Я даже не знаю, как тебе это все рассказать. Я вляпалась несколько раз на фарцовке, на обмене валюты с рук, я нелегально отшивала халаты и отправляла их в Узбекистан, меня поймали на продаже «досок» и картин итальянцам. Мне пришили кучу уголовных дел, я отдала все бабки, чтобы меня не посадили в тюрягу. Меня не посадили, но за границу, тем более в США, не выпускают. Вот сижу дома, кое-что шью на продажу, сейчас это никому уже не нужно, все у нас в магазинах есть. Перебиваюсь как-то одна. Скоро начну продавать картины. Да и дом этот мне теперь не нужен. Зачем эта громадина мне одной. У меня единственная мечта – увидеть сына.
Между прочим, Томка и Нинка прекрасно зарабатывали со мной, пока дела шли в гору. А когда я покатилась в пропасть, где они, друзья и подруги?
Кстати, и этот гад, Кирилл, бывший муж твоей возлюбленной Танюшки, прекрасно изменял ей со мной, он был, между прочим, хорошим любовником, но предал меня потом при первом же «шухере». Он удрал и не отдал мне мои деньги, иконы и картины, которые у него хранились дома на тот момент. А я, одна, попала к ментам на все разборки.
Стас с Таней весь этот ужас «перетерли» между собой и решили, что им надо бежать от нас со скоростью звука, что они и сделали, Стас улетел в Израиль, а Танюшка с Гришей, оставив абсолютно все, все, все Кириллу, голая и нищая вернулась к родителям. Я себя не оправдываю, я тоже предала своего мужа, которого на самом деле очень любила и уважала. Просто так уж вышло, он как-то быстро меня перестал любить. И еще один наш «деятель», Борька, помнишь такого? Тот вообще обобрал меня и исчез, живет где-то в Германии, он открыл целый музей из припрятанных мною от Кирилла икон и картин, а, оказавшись за бугром, сразу меня послал на три буквы. Сейчас все это называется бизнесом, причем элитным. Люди вокруг прут, воруют и тащат бабки из всех углов, где только возможно, им ничего абсолютно не грозит, все это им сходит с рук, более того, они становятся известными и богатыми бизнесменами. А валюта, картины, иконы – все сейчас продается свободно, а я была тогда «пионером» в этом деле, попала под полную раздачу. И никто не снимает с моих документов это темное пятно, спустя уже столько лет. Ну, просто катастрофа!!! Я даже заявляла в милиции, что потеряла паспорт, все равно они умудряются раскопать мое неприглядное прошлое.
-А зачем тебе все это надо было? У тебя же все было — золотые руки, прекрасная внешность, лучший дом, муж, сын. Шила бы себе и шила. В конце концов кто-нибудь продавал бы эту твою продукцию. Зачем тебе эти картины, иконы и прочее?
-Я попыталась, у меня был парень, которому я доверилась, но тот гад не только украл у меня большую партию отшитого товара, мои драгоценности из дома, но и сдал меня с потрохами ментам. Ты не понимаешь, что эти чертовы деньги – это зависимость, как наркотик, деньги –это свобода, власть. А большие бабки – это полный отрыв от действительности, от всех нищебродов.
— Я действительно этого не понимаю, я смотрю на тебя и вижу, что ты больше потеряла, чем приобрела со всей этой «движухой». Я тоже всегда хотел стать обеспеченным человеком, но я не стал ни бандитом, ни вором.
Виктор даже не представлял ничего подобного услышать.
Лиля залилась краской, встала, налила себе еще вина, выпила и продолжила.
— Я не воровка и не бандитка, я просто попалась в лапы ментов основательно, они до сих пор продолжают меня доить и угрожают, уже по старой привычке. Но я бесправна, есть реальные три судимости по экономической статье, правда условные. И, Витек, мне ничего ни от кого пока не надо. Я гордая и пока справляюсь. Мне морально очень хреново.
Ты еще ничего не знаешь про Стасика и Танечку. Я лично откуда все это про них знаю? Непосредственно от Тани. Она переписывалась со Стасом до конца его жизни, они стали друзьями по переписке. Это я лично ее заставляла ему писать, умоляла держать меня в курсе дел. Но, уже много лет я ее не видела и не слышала. И вот недавно пришли очень плохие новости.
Ты ничего не знаешь.
-Лиля! Я работаю с утра до ночи. У меня нет времени на сплетни. Я не в курсе жизни Тани, хотя мне и хотелось бы. Мы не общаемся. Я, наверное, должен был поддерживать с ней отношения, но я стеснялся. А что произошло?
-Мне буквально два дня назад позвонил Кирилл с острова Кипр. Оказывается, у него новая молодая жена, которая родила ему дочь, он живет с ними в своем доме на море. Так вот, Кирилл мне сказал, что с ним связался по телефону сын, Гриша, значит он поддерживал какие-то отношения с отцом, и сообщил ему, что Таня с Мишей попали в аварию. Миша сразу умер, а Таня лежит на вытяжке в местной больнице с четырьмя загипсованными конечностями. А Гриша-то в США, его разыскали соседи по их даче. То есть, Танюша лежит одна без помощи и черти где, в областной больнице, рядом со своей дачей. Главное это то, что она без сознания, от нее врачи будут скрывать смерть Миши. Она еще ничего не знает об этом. Трагедия! Ужас! Несчастная! Кирилл попросил меня, чтобы я съездила и рассказала, в каком состоянии Таня, а он сам свяжется с Гришей.
Кирилл сам в каком-то розыске, он сюда никогда не вернется, причин я не знаю. Наверное, его очередная афера. Он всегда был большим специалистом по ним. Вот я вчера тебя и разыскала, наши друзья детства, твои ребята мне помогли.
А сегодня, ты сам звонишь и приезжаешь. Давай завтра вместе к Тане поедем.
-Лиля! Какой ужас! Она там одна! Я утром сам к ней поеду. Буду с ней. Я найду ее по справочной.
Лиля ухмыльнулась.
-Я так и знала. Я тебе специально не говорила, а то ты бы рванул сразу же к ней. Действительно, мне там в больнице особенно делать нечего, только раздражать ее. Ты прекрасно сам со всем справишься.
А, впрочем, хочешь, оставайся у меня. У тебя, когда последний раз секс был? Я тебе для храбрости вина налью.
Виктор посмотрел на нее с ужасом. А Лиля вздохнула и спокойно ответила:
-Я пошутила. Если не хочешь, то уезжай. Я не держу сейчас никого. В любом случае я тебе очень признательна. Спасибо тебе за моральную поддержку. Позвони мне сразу, расскажи, как она. Я все-таки не последняя сволочь, я — предпоследняя. И прошу тебя, не бросайте вы меня окончательно, я одна-одинешенька. Сейчас мне, кроме внимания, ничего не надо, но потом…
Лиля не выдержала, как-то сразу сникла и заплакала. И это были горькие слезы взрослой женщины, брошенной и покинутой всеми…
10.
На следующее утро Виктор сидел у постели Тани. Он представился в больнице ее близким родственником, раздал немедленно деньги санитаркам и медперсоналу, привез корзину фруктов врачу. Тане принес букет роз и ягоды. Таня лежала в палате на шесть человек, там было душно, пахло чем-то затхлым, три женщины стонали от боли, пытаясь перестонать друг друга и облегчить тем свои страдания, еще две, бомжихи, перекалеченные и избитые, матерились и требовали то курева, то выпивки.
Тане постоянно кололи обезболивающее и снотворное. Она не приходила в сознание, лежала в очень неудобной позе, обе ноги были подвешены к специальным кронштейнам, а руки лежали на казенных маленьких подушках, покрытых плотной клеенкой оранжевого цвета. Она не шевелилась. Виктор гладил то одну ее руку, то другую, потом протирал салфетками ступни ног. Он смывал с них остатки крови. Время от времени он подходил близко, близко к лицу Тани, целовал ее в щеку, шептал ей что-то на ухо. А временами он просто сидел и плакал. Он, такой взрослый, мужественный «вожак», он плакал как ребенок и не мог успокоиться.
Каждые два часа в палату заходили медсестра и санитарка, просили его почаще выходить из палаты и сидеть в коридоре, так как женщины его стесняются, терпят и не ходят в туалет на судно. Лечащий врач сказал ему, что Таня выкарабкается, но процесс этот будет очень долгим. Через три дня Таню перевезли в Центральный Институт Травматологии и Ортопедии. Ее положили в отдельную палату, прооперировали и поставили четыре аппарата Илизарова на ноги и на руки. Виктор взял отпуск за свой счет. Наконец, Таня окончательно очнулась и узнала о смерти Миши. Она плакала, с трудом переносила свое горе. Лекарства не помогали. У Миши не осталось родственников. Таня попросила Виктора похоронить его, заснять похороны и поминки, если это будет возможно. Виктор выполнил все ее указания.
Время шло. Прошел почти год. Виктору намного стало легче, Таня оказалась в надежных руках лучших хирургов.
Одна операция сменяла другую. Он уезжал на несколько часов днем, чтобы проконтролировать очередную стройку, переодеться и забежать в кафе перекусить. Он приносил Тане новые книги, журналы и читал ей. Иногда, когда у нее не было сильных болей, они вдвоем смотрели телевизор. Виктор засыпал, сидя на кресле. Он, как маленький мальчик, держал за запястье то одну, то другую ее руку, как когда-то в детстве держал руку своей матери, боясь потерять ее. Он верил только в хорошее и был счастлив, что оказался в трудный момент у постели любимого человека. Он был для Тани и санитаркой, и медсестрой, и другом с большой буквы. Таня медленно стала возвращаться к жизни. Она понимала, что с ней рядом ее верный друг.

11.
2010 год.
Весной того года Таня впервые после всех испытаний в реабилитационных центрах, встала на ноги, она научилась ходить на костылях, стала самостоятельно передвигаться без инвалидной коляски. Виктор отремонтировал ее квартиру, переоборудовал санузел, сделав удобную душевую кабину. На работу он ходил ежедневно, но приходил рано, чтобы покормить Таню, уложить ее днем спать. Он ее выходил, оставалось немного, он готов был заниматься с ней физкультурой ровно столько, сколько потребуется, чтобы Танюша научилась ходить без костылей. Таня это очень ценила и постепенно проникалась к любящему ее человеку искренней симпатией. Реабилитация проходила успешно.
Однажды он спросил Таню, о чем она мечтает. Она попросила достать два билета в консерваторию на концерт камерного оркестра «Виртуозов Москвы» Спивакова. Виктор достал билеты, и они пошли первый раз вместе. Виктор слушал классическую музыку, он очень боялся и волновался. А вдруг он случайно заснет на концерте? Или ничего не поймет, начнет громко хлопать не в тот момент? Но, когда услышал прекрасное исполнение Пьяццолла «История Танго», «Танго любви», и Вивальди «Времена года. Лето» он почувствовал, что его душа где-то очень далеко. Там, в той дали с ним рядом его мечта, его любимая женщина.
А Таня смотрела на его жилистые рабочие руки и понимала, что теперь – это руки, на которые она может спокойно опереться.
Виктор выполнил свое главное обещание Тане, он ее все-таки, дождался, и она согласилась жить с ним. Она пока еще не любила его, но он терпеливо ждал, когда это произойдет. Это было очень сложно, но Таня не предъявляла к третьему мужу завышенных требований, она принимала его таким каким он есть.
12.
2012 год.
А еще через год Таня с Витей решили навестить ее сына Гришу, который жил и работал в Нью-Йорке. Оба оказались впервые в США. Гриша с женой принял их прекрасно в своей большой квартире в центре Манхэттена. Сын был счастлив. Он провез на своем огромном джипе гостей по всему городу, показал им достопримечательности. Все вместе они съездили на кораблике к статуе Свободы и на остров Эллис. Гриша достал им билеты на бродвейский спектакль и в музеи. Таня и Витя были в восторге.
Таня с нежностью разглядывала своих внуков, удивительным образом похожих на Кирилла. Общаться с ними было сложно, они совсем не говорили по-русски, их родным языком был английский. Гриша организовал для всей семьи недельный круиз по Карибским островам. Виктор и Таня даже не ожидали такого приема. Им все очень нравилось. Они говорили с Гришей и не могли наговориться о прошлой жизни, о новой родине, о том, кем бы Гриша хотел видеть своих детей, о счастье, о путешествиях, обо всем…Таня практически заново знакомилась со взрослым сыном и его семьей. Он женился без ее одобрения, дети воспитывались без ее надзора, и в итоге все замечательно получилось.
Когда Гриша остался с Таней наедине, он отметил, что ей очень повезло с таким человеком, как Виктор, который не сводит с нее глаз, и, что он нашел в ней все, что когда-то в жизни искал. Он счастлив за мать. Она живет в любви. Потом он решился рассказать ей о своих нескольких необыкновенных встречах.
-Мам! Представляешь, лет пять назад прихожу на собеседование при приеме на работу к руководителю фирмы, а зовут его Ари Крэг. Он меня долго интервьюировал, потом резко перешел на русский язык и спросил меня, не знал ли я, живя в России, некоего Кирилла Зацепина и его жену, Татьяну. В США лучше никого не обманывать. Я сказал ему, что это мои родители, но они давно развелись, у отца другая семья, он живет на Кипре, а мама уже третий раз вышла замуж. И замолчал. А он мне и говорит:
-А вы не удивились, что я вас про них спросил? Дело в том, что я вас, Грегори, Гриша, помню с самого раннего детства. Наши родители дружили, и вы с ними часто бывали у нас дома, а я играл вам всем на пианино. Меня в той жизни звали Аркадием Суворовым, это фамилия моей мамы, а потом в Израиле я стал Ари Крэгом, взяв модификацию фамилии отца.
Я сначала растерялся, внимательно на него посмотрел. Столько уж лет прошло. Мы оба были тогда детьми. И, действительно, я вспомнил и его, и Стаса, и Лилю, и его бабушку. Как же он прекрасно играл и после своего выступления нам кланялся, я вспомнил их гостеприимный роскошный богатый дом, их застолья. Все это было тогда, давным-давно…
Он меня спросил об отце. Видимо, наш папа все-таки умудрился внести свою «лепту» в их семью. Я честно ответил, что не видел его со школьной скамьи. Вопросов я решил ему не задавать. Я же пришел устраиваться на работу. Он продолжил:
— Я рассмотрел ваше резюме, нас оно вполне устраивает. Я помогу вам, Гриша. Я беру вас в штат. Добро пожаловать, Грегори, в нашу деловую семью! Вот так, мама, наш мир тесен!
И с тех пор я успешно работаю под его руководством. Но я скрыл от тебя еще один факт. Я был у отца на Кипре. Он часто стал нам названивать после аварии и настаивал, чтобы я с семьей прилетел к нему на Кипр отдохнуть на море и познакомиться со своей сводной сестрой и ее мамой. В какой-то момент я сдался, все-таки, он мой родной отец, и мы все прилетели к нему.
Мы специально остановились в отеле, чтобы чувствовать себя независимо. И это было очень мудрым решением. Отец нас встретил очень тепло. Я его сразу узнал. Дети мои как стали на него похожи! В первый же вечер мы все вместе пошли в ресторан отпраздновать нашу встречу. Дети не могли сразу адаптироваться к большой разнице во времени в течение такого короткого периода и сильно капризничали. Это очень раздражало отца. Он нервничал. Они его доставали своими капризами. Нам не понравилась его жена, простая, дурно воспитанная и жеманная. Но он ее любит, все ей прощает. Сестра моя совсем, как оказалось, мне не сестра, какая-то равнодушная мало эмоциональная девочка. Родственных чувств у нас с ней не возникло. А Галя, теперь уже не очень молодая стервочка, шантажирует его без конца. Он мне сам рассказал, что их дочь, Сьюзи или Светка, не от него, а от какого-то француза. Галя при любом удобном случае гневно грозила ему раскрыть какие-то карты, пугала его тем, что всем расскажет о похищении ее из-под венца и сообщит эту информацию в полицию или ее бывшему жениху, французскому старику, отцу его Светки. Отец злился, но все терпел.
Так они при нас собачились без конца. Он безусловно заслуженно наказан, выглядит плохо, постарел, думаю, что он несчастен. Мы провели с ним пару недель и улетели с облегчением. Он до сих пор вовлечен в какие-то денежные аферы. Не может жить без этого. Я считаю, что он болен. Его болезнь – меркантильность. Он плохо кончит, в какой-то момент он потеряет бдительность и пропадет. Его некому будет спасать. Прости меня, что я не рассказал тебе раньше об этом.
-Гришенька! Та моя жизнь в очень далеком прошлом. Но, однажды, нам всем придется отдать Богу душу. Чью-то он не примет…
Мать с сыном сидели, держась за руки и внимательно смотрели друг на друга, пытаясь запомнить это ощущение особой близости.
-Гриша! А ты не знаешь от Аркадия, как сложилась судьба его матери? Она так мечтала увидеть его когда-нибудь.
-Я предполагал, что ты меня о ней спросишь. Это еще одна странная история.
У нас было празднование очередного юбилея компании. В близлежащем парке в летнем ресторане руководство организовало фуршет, пригласили наших коллег, оркестр, устроили танцы на траве, вино лилось рекой. На зеленой лужайке, за одной из выносных стоек, где раздавали мороженое, стояла худая маленькая седая женщина в солнцезащитных очках, плохо вписывающаяся в наш праздник жизни. Ей лучше было бы сидеть где-нибудь у себя дома на открытой веранде в кресле -качалке и читать книгу. Но она так очаровательно всем улыбалась, все время шептала что-то себе под нос. И гости подходили к ней и с удовольствием угощались. Было очень жарко, я тоже подошел к ней, она спросила у меня, какое мороженое я предпочитаю. Акцент ее был ужасный, но она совсем этим не смущалась. Старушка тихо сама себе проговорила на русском языке:
-Бери, быстрей, козел, и отваливай.
При этом, она очаровательно улыбалась.
Я сделал вид, что не понял, что она прошептала и спросил ее:
-Вы приехали из России?
-Я когда-то там жила, очень давно, в самом центре Москвы, в собственном доме.
Мне стало любопытно. Я спросил ее уже на русском языке:
— А не могли бы мы с вами после вашей работы перекинуться парой фраз где-нибудь в тени?
Старушка сняла свои очки. Ее лицо и голос показалось мне знакомым.
-Если не шутишь, то можно поболтать, я не тороплюсь. У меня уже почти не осталось мороженого, я освобожусь до ночного фейерверка. Подходи через час, когда ваше начальство со мной расплатится.
Я пошел в ресторан, сел за стол недалеко от руководства фирмы. Меня не отпускало чувство, что я встретил какую-то старую знакомую, но кого, я так и не мог вспомнить. Ко мне подошел Ари:
-Что-то ты очень задумчив, друг мой, Грегори, что-то не так?
Я посмотрел на него, и меня тут же осенило, я ее узнал, это точно была его мать, Лиля.
-Мне очень неловко тебе сказать, но мне показалось, что я видел твою мать, здесь на лужайке, она раздавала гостям мороженое.
— А, ты, все-таки, узнал ее? Она очень изменилась, наконец, привыкает жить нормальной жизнью. Намучилась она ужасно. Представляешь, чтобы меня увидеть, она пошла на то, что записалась в России в баптистскую секту. Она никогда не верила в бога, но ради меня стала временно ярой баптисткой. Это был ее единственный шанс попасть в США, баптисты в России вне закона, их свободно выпускают за границу. И все это она сделала. чтобы увидеть меня, брошенного ею когда-то сына. А баптисты запросили за свои услуги абсолютно все, что у нее было: дом, машину, картины, деньги и самое главное, свободу. Она попалась к ним в лапы. Они ее постепенно обобрали до нитки, но она, все-таки, выбралась в США и нашла меня. В секте она состояла несколько лет. Долго не могла со мной связаться. Вот цена настоящей материнской любви! Я даже не знал, что она на такое способна, я все ей давно простил и люблю ее по-прежнему. Я еле-еле с помощью судебных процессов вытащил мать из этой секты. Она живет сейчас у меня и ни в чем не нуждается, но по-прежнему очень хочет быть независимой. Сама напросилась за карманные деньги раздавать мороженое на юбилее. Что-нибудь тебе уже рассказала?
-Нет я еще не успел с ней поговорить, но я очень хотел.
— Скажи ей только, что приедешь к Ари Крэгу в гости, что ты знаешь, где ее найти.
Я подошел к Лиле, сделал вид, что ее не знаю, сослался на нехватку времени и попросил перенести нашу встречу. Я не стал говорить ей, что приду к ним в гости. Я не хотел бы смущать Ари, да у нас и не принято подчиненным ходить в гости к руководителю. Уже уходя, я услышал ее шепот:
-Пообещал, ведь, поговорить со мной… Вот чудак-то! Сколько же все-таки придурков живет в Нью-Йорке!
Таня и Гриша громко рассмеялись.
13.
Таня и Виктор покидали Нью-Йорк, прощались с Гришей, его женой и внуками. Таня, сидя рядом с Витей в самолете, рассуждала вслух:
-Что же это было в нашей жизни? А вообще, можно ли так просто определять, что есть белое, что черное, что есть «чет», а что есть «нечет»?
-Танечка! Сколько в линиях наших судеб различных направлений и зигзагов, сколько оттенков чувств! Цени все это разнообразие. Чет или нечет, кого сейчас это примитивное разделение волнует. Очень сложно однозначно оценить человека. Он вправе ошибаться, вправе исправлять свои ошибки. Главное, что я хочу, это, чтобы ты верила, я всегда буду рядом с тобой, потому что я тебя очень люблю. Я верил в это больше сорока лет, мечты-то иногда сбываются!
Отдыхай, моя дорогая! Нам с тобой еще долго-долго лететь…