(К Дню рождения)

Насколько не похожи эти два моих друга, Андрей Кулагин и Левон! Левона оставим пока: не его сегодня день рождения – но и о нем можно будет судить, оттолкнувшись от описанного ниже словесного портрета Андрея. От образа, конечно, каким он представляется мне, а не от натуры…
На недавней выставке Фалька до меня вдруг дошла разница между натурой и образом. Мы многое знаем, но не до многого доходим, а когда доходим, то это становится для нас своеобразным откровением. Ведь, вроде, как знал, а поди ж ты… Выходит, имеются различные уровни одного и того же знания… И понимания.
Так вот, образ Андрея – для меня это образ человека, меняющегося на глазах, но никогда не меняющегося по сути своей, то есть внутри. А если и меняющийся, то очень и очень медленно в отличие от тех внешних перемен и изменений, что он претерпевает.
Наверное, таким и должен быть художник и творческий человек вообще. В первую очередь это натура впечатлительная и постоянно ищущая все новых и новых впечатлений. Они необходимы ему как обычному, физиологическому, человеку воздух. Он, художник, живет и питается впечатлениями. А те, в свою очередь, не могут не сказываться на нем и в нем не отражаться. Каждое новое впечатление – это еще одна новая черточка, новый блик или новая тень, новый – извиняюсь за тавтологию – нюанс в его облике. Не всегда и даже редко – в душе, ибо впечатления эти по большей части внешние и моментальные. Они, как бабочки – неожиданно вспорхнут то одна, то другая и уже улетели. А впечатление осталось…
Художник жаден до впечатлений, и это ему немного мешает. Ему трудно мгновение уловить, еще труднее приколоть его к «коллекции», хранящейся в его душе. Там так их уже много и там так мало свободного места, что и так это больше напоминает не столько коллекцию, где все разложено по своим полочкам и все надписано, а – какую-нибудь лавку древностей, где все экзотично и все вперемешку.
В прежние века было не так. Впечатлений было куда меньше, и в своем поиске нового и непривычного художник пытался заглянуть больше вглубь предмета или явления – вглубь натуры. Произведения художников были монументальны. Даже те, что размером десять на десять. А что не монументально, то было просто наброском или эскизом.
Но вот Колесо Сансары – нет, просто жизни закрутилось быстрее, и черты натуры стали размываться все больше и больше. Первое впечатление было ложным: у импрессионистов натура уже начала рассыпаться мелким бисером, обнаружив мозаичность своей структуры, но форма еще оставалась единой и неделимой, в то время как последующие так называемые «авангардные» направления разделили и расчленили натуру на те части и элементы, что в импрессионизме были только намечены.
И здесь уже было не до целостности и полноты картины, в том числе и картины мира.
Трудно склеить разбитую чашку, еще труднее, а точнее просто невозможно – хрустальную вазу. Она разлетается на тысячи осколков – одни меньше других.
Так же и в жизни – картинки мелькают одна за другой, и лишь какой-нибудь 26-й кадр сохранится в памяти. Вот он-то и найдет свое отражение на холсте, а точнее не на холсте даже (что это за пережитки такие!), а на картоне, а то и вовсе белом листе бумаги.
В то время как все предыдущие и последующие кадры останутся, где? – правильно, и извините за очередную тавтологию, «за кадром».
У каждого этот «26-й кадр» свой, но и сам автор не в состоянии трактовать его верно и однозначно в отрыве от всех остальных в серии. Чего уж тут говорить о нас, зрителях! У нас на этот счет вообще свое суждение – в строгом контексте собственных разбитых вдребезги «чашек» и «ваз».
Никогда художник не был так далек от своего зрителя… Кто-то этим кичится и выдает за очередное достижение и даже триумф, но на деле это не так. Художник без зрителя – экзистенциальное ничто. Нонсенс, парадокс. Хотя ныне кое-кто и парадокс готов объявить чуть ли не основным законом универсума.
А что же наш сегодняшний именинник? Он вроде как остался за кадром? На самом деле – нет, он в самом эпицентре. Просто в многообразии красок и многоцветьи образов он тоже распался на части и немного потерял себя. Или просто не нашел. До конца. Себя основного, себя главного…
От всей души пожелаем ему себя найти или обрести!