Измайлово, Измайловский проезд, Измайловская площадь, Измайловский остров… Я родился и прожил здесь первые 15 лет моей жизни. Мое детство и отрочество прошли здесь.
Мне казалось, что я знаю здесь все. Каждый камень, былинку, кустик. Каждое дерево. Но я ошибался. Я не знал и не знаю здесь многого. В частности, я не знал:
— Что Измайловский остров и постройки на нем это «Русский Версаль» царя Алексея Михайловича, а также родовое гнездо Романовых
— Что пруд вокруг острова искусственный и что создан он на месте аж 37 отдельных прудов и прудиков
— Что и 50 лет спустя здесь можно будет прокатиться на лодочке подобно тому, как я делал это с дедушкой и бабушкой в далеком детстве
— Что башня на входе на остров называлась Мостовой, что она трехэтажная и что на первом этаже размещался стрелецкий корпус, на втором – думское собрание, а на третьем – звонница
— Что собор на острове назывался Покровским и что в пристройках к нему и в других постройках «Городка им. Н.Баумана» до 1917 года была Измайловская военная богодельня, созданная в 1837 году императором Николаем II по образу и подобию, скорее всего, Les Invalides в Париже
— Что Городок им. Н.Баумана это не столько Городок Н.Баумана, сколько Государев двор и что там, где в мое время был пустырь в окружении полуразрушенных одно- и двухэтажных сооружений красного кирпича, раньше стоял Царский дворец и церковь экзотического святого Иосафа Индийского
— Что ворота, через которые мы с папой проходили по дороге в баню, это главные ворота в Государев двор, а что с противоположной стороны «двора» были еще одни ворота — поменьше. А может, их не было тогда, а восстановили их уже в наше время? Как и многие другие постройки здесь, ныне превращенные в концертные залы, музейные и выставочные залы
— Что в бани, в которые мы с папой ходили, они и в царские времена тоже были банями. Это сколько же им было лет тогда: 100? 200? 300? Это ж я в настоящем историческом памятнике мылся! Не кощунственно ли?
— Что яблоневые деревья за границами Государева двора, равно как и огороды на другом берегу пруда – это остатки тех сельскохозяйственных угодий, что создавались еще при царе Алексее Михайловиче и поддерживались позже при Романовых. Что раньше здесь, в оранжереях, выращивались экзотические растения вплоть до инжира, именовавшегося «дулями», и граната, а в грунте – виноград. Поэтому и названа одна из двух частей пруда Виноградной. Не знаю, не знаю. Мне и моим друзьям «в наследство» достались лишь кислые яблоки и репа с морковью на огородах на “terra ferma”, на другой стороне пруда
— Что за вторыми воротами Государева двора находился зверинец с экзотическими животными вплоть до слона, которого зимой, чтобы не замерз, отпаивали водкой
— Что пресловутый ботик Петра Первого все же существовал, но приобретался он и принадлежал первоначально не Петру, а его предку – Никите Романовичу. Петром же был обнаружен и перевезен в Санкт-Петербург, и до сих пор открывает – не он, конечно, а современная модель его – Военно-морской парад в Петербурге
— Что Петром Первым посажена здесь липовая аллея и что липа – признанная хранительница пространства. Поэтому так и любили сажать ее в поместьях и угодьях
— Что изразцовые украшения Покровского собора и Мостовой башни – дело фантазии и рук все того же Степана Полубеса, что упоминался в недавнем очерке Андрея Казачкова об Андреевском монастыре. Но здесь-то они, конечно, побогаче будут и поинтереснее: один узор, именуемый «павлиньим глазом» чего стоит
— Что непроходимые заросли за пределами Городка им. Баумана сиречь Государева двора скрывали за и под собой настоящий Гайд-парк и что дабы побывать и отдохнуть в нем, поваляться на травке, не обязательно ехать в Лондон. Так же, как до этого я говорил, что не обязательно ехать во Францию, чтобы побывать в Версале, а в Индию, чтобы увидеть слона и познакомиться с Иосафом Индийским
— Что после революции в Городке им. Баумана была самая настоящая коммуна, все как полагается — с красными знаменами, горнами, маршами, общим распорядком дня… Со временем, правда, все это выродилось в обычную коммуналку
— Что в подвалах Покровского собора и военной богодельни коммунары, а в основном их дети находили многочисленные клады, которые частично передавались во владение государства, частично же служили делу развращения коммунаров
— Что библиотека в Измайловском проезде, о которой я упоминал в своей прощальной речи на похоронах отца, до сих пор существует. Теперь, правда, там нет очередей, а напротив, туда приходится всячески заманивать читателей
— Что 11-й трамвай, равно как и 22-й троллейбус, на которых я ездил в школу, до сих пор ходят по Первомайской улице, а на углу в киоске можно и сейчас купить «клюквенное мороженое за 7 копеек», которое теперь, правда, именуется «щербетом» и стоит 65 рублей. Что я с радостью и сделал – купил и съел по дороге к Измайловскому парку
— Что и сам Измайловский проезд и дворы его по-прежнему тенисты и в закатных лучах летнего солнца могут напоминать дворы и дворики южнороссийских и украинских городов. Что там может быть так же уютно, по-семейному, я бы даже сказал, уютно
— Что гаражи на подходе к нашему дому номер 7 (а теперь почему-то номер 5) по Измайловскому проезду со стороны пруда частично сохранятся до наших дней и будут представлять такое неприглядное зрелище, особенно на фоне современных построек. А как нам, ребятам, нравилось играть там в «войнушку» и «казаков-разбойников»! Кносский лабиринт по сравнению с целым конгломератом этих гаражей был простым и нехитрым аттракционом в Летнем саду
— Что двор наш – такой, в сущности, небольшой, и я даже не представляю, как на таком небольшом пространстве могли размещаться игровая площадка моего детского сада, гаражи, беседка, песочница и еще ряд детских игровых сооружений, таких как горка, ножные барабаны, турники и столы для игры в ножички, помойка с постоянными кострами, заросли боярышника и еще много-много чего… Наверное, все усыхает со временем…
— Что в нашем подъезде и в наших бесконечных коридорах с комнатами на 12 и более семей в каждом когда-нибудь будет Всероссийский государственный университет юстиции. Я даже не представляю, как можно было разместить там без полной и капитальной перестройки лекционные и читальные залы, аудитории… Проще, по-моему, было бы разместить там пенитенциарное учреждение, попросту говоря – тюрьму
— Что арка в дальнем конце двора это не арка, а провал во времени: из пространства 60-х годов 20-го века, пройдя через нее, ты сразу оказываешься в веке 21-м. Вместо обычной площадки, трансформаторной будки и текстильной фабрики, тянущейся до самого пруда, здесь теперь огромный комплекс жилых многоэтажных домов с бесконечными спортивными площадками типа “cross-fit” и “work out”. Естественно, за высоким забором и бесконечными шлагбаумами. Рядом же ютятся бедные, я бы даже сказал, нищие и неприглядные родственники – хрущевки 60-х, куда с такой помпой и радостью переселяли и переселялись счастливчики из наших коммуналок
— Что Измайловская площадь столь удобна для устроения на ней крытой ярмарки выходного дня – вплоть до самых ступенек ДК Строителей. Я, еще хорошо помнящий его роскошные фойе и буфеты, небольшую эстрадку с оркестриком, развлекающим публику до начала сеанса, и саму эту публику: женщин в красивых ситцевых и крепдешиновых платьях и мужчин в пиджаках и галстуках, в начищенных до блеска ботинках, – теперь я представляю ту же публику: с сумками и пакетами с различной снедью, приобретенной по случаю на ярмарке выходного дня, в майках и шортах, сидящую в зале на просмотре очередного американского триллера. А ведь именно здесь я познакомился с шедеврами советского и иностранного экрана, такими как «Берегись автомобиля», «Мертвый сезон», «Неуловимые мстители», «Щит и меч», «Королева Шантеклера», «Спартак», «Золото Маккены»… Всех не перечислить!
Нет, бежать, скорее бежать отсюда, с этого торжища, насквозь пропахшего подгнившими овощами и фруктами, колбасами и сырами. Туда – в сторону Измайловского парка и метро.
«Не это ли дорога, что ведет к Храму?» а на деле – «Правильно ли я иду к метро?» — спросила у меня проходящая мимо женщина. «Пятьдесят с лишним лет назад метро действительно было в конце этой улицы» –загадочно промолвил я и в ответ на недоуменный взгляд женщины обрушил на ее голову целый ряд воспоминаний и впечатлений сегодняшнего вечера.
На «волне моей памяти» мы в два счета оказались у входа в метро. «Смотрите-ка, оно все еще здесь. Так что я доставил вас точно по назначению. Нет, сам я пока не поеду: хочу еще немного подышать воздухом Измайловского парка и 60-х».
Надо же, это называется Измайловский проспект! Вот уж не знал, да и не интересовался никогда, как называется эта улица. Перешел и зашел в квартал 4-этажек напротив метро, где жил один мой приятель по школе. В каком же доме он жил: в том или в этом? А подъезд? А этаж? Не это ли окно, что по случаю лета и жаркой погоды открыто настежь, как на юге? А это не он ли, не Володя Волынцев, собственной персоной, стоит на кухне с голой волосатой спиной? Как он погрузнел, как поседел, как сгорбился… Как опростился. А ведь был таким интеллигентным мальчиком, таким способным и красивым юношей!
Нет, нет, это не он!!! Это не может быть он. Как и я не могу быть тем – прежним, что еще до Ленинского проспекта, до 44-й школы, до института, до Агентства ANSA, до “Сoe e Clerici”, до Италии… До первой и второй свадьбы, до первого и второго своих сыновей, до внуков… До… до… до… Не могу и тем не менее есть. Вот здесь и сейчас. И мне надо как-то выбираться из этого… состояния. Не оставаться, не застревать в нем… Иначе… А что иначе?
Электричка метро быстро доставила меня из прошлого в настоящее. Семеновская… Бауманская… Площадь Революции, Арбатская… Боровицкая, Серпуховская… Но уже ночью, во сне я вновь бродил по всем этим Измайловским площадям, проспектам и проездам. А утром, невозможно ранним для себя утром, в 6 часов (лишь царь Алексей Михайлович вставал раньше – в 4!) я уже писал эти записки.
Написал, сбросил с себя груз десятилетий – фактов, событий, воспоминаний… Сбросил ли? Не обречены ли мы все после определенного возраста возвращаться к себе? Прежним, первоначальным, изначальным…