…чтобы заставить душою полюбить умѣренность
въ желаніяхъ и неизвѣстность.
А.С.Грибоедов

Россия, все эти ее провинциальные города и городишки, что твой ветхий зипун с многочисленными заплатами – подарками судьбы, но все не на том месте. Оттого-то и продолжает «зипун» хиреть и разваливаться…
В случае Вязьмы это оказался еще и мокрый не по сезону зипун. По идее, он должен был бы стоять колом, чай январь на дворе, а под ногами – сплошная жижа из воды и снега, а под ними – неверный ледок или зеленая трава, как в имении Грибоедовых в Хмелите. Даже снега и морозца нынче в России не допросишься…
В таких городах, как Вязьма, хорошо отдаешь себе отчет в бесконечных пространственных ресурсах России. С любого возвышенного места, а это, как правило, храмовый холм или ныне – холм с телевизионной вышкой на нем, город виден как бы размазанным тонким-претонким слоем по поверхности земли: тонкий-претонкий слой масла на огромном ломте хлеба. Летом это еще веточка укропа или петрушки, зимой же – соль. Снег не пушист и не ярок, не блестит на солнце, а лежит то здесь, то там серыми какими-то разводами, да и «масло» – не масло, а маргарин дешевый… Б-р-р-р, никогда не любил соленого масла, а тем паче – маргарина…
Это еще вид сверху… Спустишься же и по щиколотки тут же уйдешь в серую жижу: ноги в ботинках чавкают и разъезжаются – тротуары здесь хронически не убирают. Зачем? Само собой утопчется или растает… со временем. Да и сам не пойдешь по-над домами: того и гляди свалится на голову шмоток спекшегося снега или, наоборот, подтаявшая льдина, а то и сам дом – ни разу не ремонтировавшийся шедевр архитектурного зодчества 19-го века – вдруг возьмет и рухнет. Похоронив под собой все твои жизненные планы…
А остались ли они, эти планы? На фоне умирающей и все не способной никак упокоится культуры и истории не особо думается о жизненных планах. Органично здесь смотрятся лишь черные обелиски Богородицкого поля, да редкие могильные камни того же черного мрамора во дворе Одигитрии. Одигитрия – Богоматерь, направляющая и указующая верующим путь, сыграла, похоже, над нами злую шутку, или это мы сами, как водится, привнесли сюда отсебятины и пошли своим, специфическим, путем по жизни и по истории. Вот и оказались там, где Божее по пояс в землю вросло. Кесарево же… Вот они, все эти муниципальные, партийные и федеральные учреждения и конторы – высятся и играют они свежими своими красками на фоне почерневшей и волклой истории – свежие заплаты на старом и выцветшем «зипуне». Но не на тех, как сказано, местах поставлены они и стоят. Не укрепят и не усилят они обветшалой конструкции: не скрепы это материальные или духовные – а лишь ускорят ее конец. Ни новых мехов, ни нового вина…
Зимними мокрыми днями и вечерами в России нужно не мотаться по городам и весям, а сидеть дома у телевизора. С женой и собакой. Там, в телевизоре, как в магическом кристалле, идет своя красивая и сладкая жизнь – русские всех побеждают, а закрома ломятся, и скот тучнеет. Вот и по молоку мы практически обеспечили себя на 80 процентов. Правда, в тех газетах, что читаю я, я вычитал немного другую статистику по тому же молоку, но это, как говорится, не читайте газет или читайте правильные «настоящие российские» газеты. Правильные – это, как те каналы в телевизоре, что помечены словом «Россия»: Россия 1, Россия 2, Россия-… – вот она подсказка! А ездить по России, особенно в такое гнилое время года не надо. Тем более что с антидепрессантами и успокоительными нынче проблема. Денег в стране нет…

«Бесприютность» – вот слово из лексикона Н.Гоголя, что постоянно преследовало меня в эти выходные, в ходе нашей с Митей поездки в Вязьму – «Город воинской славы», о чем нам все уши прожужжали, начиная с поезда, да и в городе все об этом кричит на каждом углу. И при этом от 500 тысяч до одного миллиона убитых в так называемом «Вяземском котле». 37 дивизий угодило в Вяземский «котел» и прекратило свое существование. Девять танковых бригад, тридцать один артиллерийский полк резерва Главного командования были полностью разгромлены. Здесь на краю Богородицкого поля – самого центра этого «котла» – мы с Митей долго стояли с непокрытой головой, впервые забыв и про ледяной дождь, и про ледяную жижу под ногами. А там и до Ржевского, еще более ужасного, «котла» не так уж далеко – каких-нибудь 120 километров. Где «без вести пропал» двоюродный дед Мити – Юлий, в честь которого и получила свое имя Митина мама.
Вот где нашли себе «приют» миллионы наших сограждан. Точнее для них нашли… Руководители страны – своей некомпетентной, да что там некомпетентной – просто бездарной внешней и внутренней политикой. Мы в России – не устаю этого повторять – все ходим и ходим по кругу, периодически проваливаясь в бездну, из которой лишь чудом каким-то нам удается выбираться. Вот и теперь мы вновь близки к такому же, но еще более страшному, ядерному, рубежу. Но мало кто это понимает: я в Вязьме говорил с разными людьми…
Но сейчас я не об этом, а о «бесприютности и неприветливости» русского городского и деревенского быта – по выражению Н.Гоголя почти двухсотлетней давности. Мало что, надо сказать, изменилось. А вот и сам Н.Гоголь, легок на помине – каменной спиной и прической «под горшок» на одной из немногочисленных уютных аллей города. Зашел со спины, взглянул, подняв глаза, на памятник в полуанфас – нет, ошибка. Не Гоголь это, а Карл Маркс!
Как в том анекдоте, где «Вот у нас всегда так: Му-му» Тургенев написал, а памятник – Гоголю!» Так же и здесь, но только в качестве обойденного честью уже сам Николай Васильевич: «О бесприютности и неприветливости Гоголь писал, а памятник – Марксу!»