Понятое напоминанье

от

У Бориса Пастернака есть стихотворение под названием «После перерыва» – о зиме, которая то налетевшими метелями, то снежными завалами, то снежинками, заглядывающими в окно из ночного сада, напоминает лирическому герою о том, что надо воспользоваться моментом этого необычного покоя и затишья – умирания всего и вся и творить, творить, творить.
Поэт же не понял этого и, по сути, утонул, как в снежных завалах, в круговороте пустячных дел. Зима ушла…
В этом году зима не спешила со своим приходом. И с напоминанием… Уж и Новый год прошел бесснежным и серым; уж и Рождественская оттепель миновала; уж и Крещенские морозы: минус два — минус три – чуть ли не на пляж позвали всех, и настоящие «моржи» часами не вылезали из воды… А зимы… – ну что это, право, за зима? – все не было и не было. По-прежнему ничто ни о чем не напоминало… Перефразируя Пастернака: «Зима, расчетам вопреки, и в феврале не наступала…»
С тоской смотрел я в окно, с ностальгией на последние страницы «Календаря года уходящего», с завистью на репортажи откуда-нибудь из Сургута или Нижневартовска…
И вот, наконец, к первым числам февраля завьюжило. Эка невидаль! Вьюжить-то и до этого вьюжило несколько раз, но при плюсовой температуре все это таяло, не долетая до земли, а чудом очутившись там, на земле, моментально превращалось в обычную мокрую грязь. Соленую к тому же от килограммов и даже центнеров соли, щедрой рукой дворников бросаемых нам под ноги. Часто лишь эта соль, а не снег напоминала нам о белом времени года…
И вот метель и обещание метеорологов, что теперь это всерьез и надолго. С оговорками, правда, что оттепель все же возможна.
Со смешанным чувством разочарования и надежды уже мой лирический герой лег спать, а наутро проснулся с предвкушением чуда. Бросил осторожный взгляд на окно, но за занавесками ничего не увидел – сплошное белое пятно. Встал и робкими шажкками подкрался к занавескам, раздвинул их… И не поверил своим глазам. Его постоянные напоминания зиме о ее обязанностях наконец-то возымели свое действие. Зима пришла в Москву и укутала ее… Нет, не укутала еще, но покрыла легким белоснежным саваном. В бой с которым тут же ринулись дворники, автомобили и спецтехника. И пока их дела шли не настолько уж безуспешно. Первые робкие метели и покровы уступали этому напору…
Зато по другую сторону дома, в парке, зима вступила в свои права. Да что тут говорить? Вы и сами сейчас все это увидите!
Моему лирическому герою не нужно было ничего говорить, напоминать… Даже повторять дважды ему не нужно было. Набросив верхнюю одежду и подхватив фотоаппарат и… лыжи, он уже через пять минут был в Нескучном и снимал, снимал, снимал… Ни о какой работе и ни о каких делах не могло в этот день быть и речи… Перерыв!..

Понятое напоминанье

от | Фев 8, 2018 | Авторские публикации

2 комментария

  1. avatar

    На вчерашнем концерте «И дольше века длится день» Ларисы Новосельцевой было исполнено много зимних и, в частности, февральских произведений Бориса Пастернака. Эту фотосерию Саши я бы назвал точно так же — И дольше века длится день

    Ответить
  2. avatar

    И еще о концерте Ларисы Новосельцевой. Я вчера собирался пойти, подбил Сашу с Юлей и Митей, но сам не пошел, причем без видимой причины. Не очень уважительной причиной было то, что все таки я посмотрел прямую трансляцию через фейсбук. При этом одновременно занимался разборкой попавшего мне архива номеров журнала «Новый мир» конца шестидесятых годов в надежде найти тот номер, где возникла путаница со стихотворениями Наума Кисллика и Беллы Ахмадулиной. И как раз в том момент, когда Лариса рассказывала о параллелях в творчестве Пастернака и Ахмадулиной, я наткнулся на это стихотворение, иллюстрацией к которому может служить Сашин фоторяд.

    Б.Ахмадулина
    «Метель»

    Февраль — любовь и гнев погоды.
    И, странно воссияв окрест,
    великим севером природы
    очнулась скудость дачных мест.

    И улица в четыре дома,
    открыв длину и ширину,
    берет себе непринужденно
    весь снег вселенной, всю луну.

    Как сильно вьюжит! Не иначе —
    метель посвящена тому,
    кто эти дерева и дачи
    так близко принимал к уму.

    Ручья невзрачное теченье,
    сосну, понурившую ствол,
    в иное он вовлек значенье
    и в драгоценность перевел.

    Не потому ль, в красе и тайне,
    пространство, загрустив о нем,
    той речи бред и бормотанье
    имеет в голосе своем.

    И в снегопаде, долго бывшем,
    вдруг, на мгновенье, прервалась
    меж домом тем и тем кладбищем
    печали пристальная связь.

    Ответить

Оставить комментарий к Андрей Казачков Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *