К 90-летию…
Давно хотел поделиться материалом о своем дяде Науме Кислике. Но не хватало решимости. Подтолкнула меня к действиям приближающаяся дата — в сентябре этого года Науму Кислику исполнилось бы 90 лет. При работе над материалом познакомился и вновь обрел контакты с хорошим людьми, знавшими его лично и его творчество. Значит, взялся за это не зря.
Андрей Казачков.
К 90-летию со дня рождения поэта Наума Кислика.
Я нечасто встречался с Наумом Зиновьевичем Кисликом. Более того, это было в ушедшей молодой жизни, когда мне не было еще интересно общаться со старшим поколением. Помню три-четыре встречи с ним в Москве, причем две из них по печальному поводу — похороны бабушки и деда. Помню его доброжелательный взгляд, какие-то вопросы, скорее всего по поводу учебы. В одну из таких встреч он подарил мне маленькую книжку его стихотворений с пожеланием. Наум Кислик приходится мне двоюродным дядей, его отец — родной брат моего деда. Наум жил в Минске, поэтому мы так редко встречались. К тому же после развода моих родителей я вообще не слишком часто встречался с родственниками отца.Наум выпустил за свою жизнь более десятка сборников стихов. Некоторые из них у меня есть.
Первый сборник попал мне в руки от отца где-то в классе седьмом — восьмом. Многое нравилось. Запомнилось:
Не люди, так боги,
не сталью, так бронзой
сгибают нам ноги,
внушают вам:
— Ползай!
Читал и в студенческом возрасте. Сохранился рисунок (рука не моя), видимо обсуждали с друзьями. Судя по прическе, книжку читает мой друг Саша Тарнашевский, ушедший из жизни уже почти 8 лет назад. На похоронах Саши я вспомнил стихотворение..И отстояв за упокой, речь о котором пойдет ниже.Наум Кислик был не очень известен в Москве, хотя в Белоруссии его знали неплохо. Он дружил с Василем Быковым, Алесем Адамовичем, был знаком с Твардовским, занимался переводами, в основном с белорусского на русский, написал несколько текстов для ансамбля «Песняры». Перевел на русский язык весьма необычный для советского времени роман Короткевича «Христос приземлился в Гродно». Позже по этому роману был поставлен фильм со Львом Дуровым в главной роли. Фильм пролежал на полке с 1967 по 1988 год.
Первый год войны Наум вместе с младшим братом Валерьяном и матерью провел в Набережных Челнах. Вместе с ними там были и мой отец, дядя и бабушка. Отец рассказывал мне, как они стояли на берегу замерзшей Камы, провожая Наума на фронт (он был старшим из всех братьев, в 1943 году ему исполнилось 18 лет). На фронте он был тяжело ранен, но прошел всю войну, после войны жил в Минске, работал учителем в городе Дрисса в Белоруссии, а затем вновь в Минске литсотрудником в редакциях ряда журналов.
Как это ни странно, самым пожалуй известным стихотворением его было «И, отстояв за упокой…», которое многим знакомо под чужим именем, а именно Беллы Ахмадулиной. Насколько я помню из рассказа отца, Наум выслал в конце пятидесятых годов несколько стихотворений в редакцию журнала «Новый Мир». Их напечатали, но при печати перепутали со стихами молодой, но уже известной поэтессы Беллы Ахмадулиной и подборка вышла под ее именем. Наум был человеком очень скромным, не стал спорить и так все и осталось. Но впоследствии это стихотворение перепечатывалось и так и вошло в историю под именем Ахмадулиной. Есть оно и в книжке «Cтихи о Грузии» издательства Мерани, которая у меня есть.Из статьи Натальи Лайдинен «Правда жизни фронтового поэта» по словам брата Валерьяна Кислика:
«Как-то, будучи в Москве, Наум выпивал и закусывал с поэтом Константином Ваншенкиным в ресторане ЦДЛ. За другим столиком сидела Ахмадулина. Ваншенкин со свойственной ему прямотой предложил поэтессе отдать Кислику гонорар. Все дружно посмеялись, а вскоре Наум получил увесистую бандероль от Ахмадуллиной с книгой стихов «Сны о Грузии», где его стихи были выделены, его авторство надписано рукой Беллы Ахатовны поверх печатного текста и подчеркнуто.
Приведу здесь это стихотворение:
..И отстояв за упокой
в осенний день обыкновенный,
вдруг все поймут, что перемены
не совершилось никакой.
Что неоплатные долги
висят на всех, как и висели, —
все те же боли, те же цели,
друзья все те же и враги.
И ни у тех, ни у других
не поубавилось заботы-
существовали те же счеты,
когда еще он был в живых.
И только женщина одна
под плеск дождя по свежей глине
поймет внезапно, что отныне
необратимо прощена.
Несколько лет назад неожидано выяснилось, что моя одноклассница Ольга Сабельникова вышла замуж за Александра Смыслова, который является также как и я двоюродным племянником Наума Кислика, но со стороны матери Анны Ципперман. С Ольгой мы не встречались лет 30 с момента окончания школы и вот выяснилось, что мы родственники. Причем выяснилось это исключительно благодаря личности Наума, о котором как-то зашел разговор.Немного позже познакомился я также и с Александром Смысловым, который является мне четвероюродным братом. Чета Смысловых, в отличие от меня, была хорошо знакома и с Наумом и с его братом Валерьяном, бывала у них в гостях в Минске и сможет рассказать значительно больше, чем знаю я. На фотографии доказательство нашего родства. Вверху Наум Кислик, внизу его родной брат Валерьян, который очень помог мне с подбором материала. Справа отец Наума и Валерьяна Зиновий – родной брат моего деда. Справа — мать Наума и Валерьяна Анна – сестра деда Александра Смыслова.
В юном возрасте я занимался шахматами в Московском Дворце Пионеров. Наш преподаватель Евгений Ануфриевич Пенчко прошел всю войну. Он любил читать наизусть стихи разных поэтов — от Гомера до Пушкина и некоторых неизвестных авторов. Я сейчас подозреваю, что это были его собственные стихи, но вспомнить что-то сейчас уже нет никакой возможности. Но я хорошо помню как Е.А. читал стихи своего фронтового друга Сергея Орлова, особенно запомнилось
Его зарыли в шар земной
а был он лишь солдат
Всего друзья солдат простой
без званий и наград.
Позже я стал представлять, что прошедшие всю войну Наум Кислик, Евгений Пенчко и Сергей Орлов могли бы встретиться где-то на тропах войны, ведь они были примерно одного возраста, служили рядовыми и имели одно увлечение, которое у двоих из них позже стало профессией. Конечно такое предположение крайне маловероятно, но через годы судьбы свела вместе Наума Кислика и Сергея Орлова.
Недавно, разыскивая в интернете информацию о Науме, я нашел интервью поэтессы и литератора Натальи Лайдинен с родным братом Наума Валерьяном Кисликом, живущим ныне в Германии. Я написал Наталье и очень быстро получил от нее ответ, в котором она сообщила, что хотела бы передать мне книгу-сборник стихотворений поэтов-фронтовиков, инициатором создания которой она являлась. Мы встретились, она с большим теплом переала мне несколько сборников, и я обнаружил в книге помимо стихов Наума еще и подборку Сергея Орлова. Так неожиданно виртуально реализовалась моя фантазия.
Одно из наблюдений Наума Кислика, приведенное в статье Натальи Лайдинен со слов его брата Валерьяна , мне представляется чрезвычайно актуальным для нашего времени:
«Всякое незаслуженное страдание, унижение, боль, страх, тяжкое душевное потрясение, на которые так щедр наш век, — как знать? — не останутся ли миной замедленного действия в генах, не взорвутся ли в последующих поколениях. Не взорвется ли прошлое в будущем? Вот это — куда более глубокое значение того, что «ничто не забыто».
В одном из стихотворений Наума есть следующие строки:
«Мог умереть неизвестным содатом, а умру неизвестным поэтом».
И еще:
Я без вести почти
Считай пропал
Не на войне
Так в мире
Хотелось бы считать, что это единственные неточные строчки в творчестве Наума Кислика, которому в сентябре этого года должно было бы исполниться 90 лет.
Автор выражает благодарность брату Наума Кислика Валерьяну Кислику за помощь в подборе материала и поэтессе, литератору и журналисту Наталье Лайдинен за книгу “Шрамы на сердце”
К 90-летию…
Андрей, спасибо за удивительнейший рассказ! А история с Ахмадуллиной, необыкновенная, поразительная, сама по себе уже художественное произведение! Как всегда не могу смолчать о твоем бережном отношении к своей семье, а получается, и к истории страны. Сколько еще талантов явит ваш род!
Какое-то время тому назад мне прислала ссылку и подборку стихов Наума Кислика моя подруга, зная о моем отношении к поэтам-фронтовикам, многие из которых погибли совсем мальчишками. Люблю Когана, Уткина , Кульчицкого…
И я как-то сразу приняла Наума, была в то время еще в растерянности после похорон мамы, поэтому больше всего запомнились строки из стихотворения «Прощание с отцом»:
Отныне время бьет по мне прицельно,
И я уже никем не заслонен…
Это было именно то, что я тогда чувствовала.
Недавно пересмотрела присланные Леной ссылки, вот это еще ! хотелось бы вспомнить:
Приговоренный к наивысшей мере-
Жить на земле и обретать потери-
Свой краткий срок отпраздную,
пока
Не прогремит отмена приговора
И, намолов положенного вздора,
Не поддадут последнего пинка,
А вслед — не то «лети!», не то
«катись!»
Ну что ж, покатимся, покатимся
и канем.
А то, что на душе лежало камнем
внезапной птицей устремилось
ввысь.
Спасибо!
P.S.
Как же вы похожи!
Алла, спасибо за искренний отзыв. Особое спасибо тебе еще и за то, что неожиданно пришла мне как Муза в момент, когда у меня совершенно затормозилась работа над этим эссе. Когда случайно в фейсбучном разговоре о Плисецкой выяснилось, что ты знакома с творчеством Наума, и это, конечно, придало мне дополнительный импульс для завершения работы.
Недавно был на лекции Дмитрия Быкова «Забытая война» о полузабытых поэтах-фронтовиках. Быков говорил в том числе и о Когане и об Уткине. Поразило, что в 1942 году за несколько месяцев до гибели Коган написал стихотворение, где была строчка «Я пью за май в победном cорок пятом»…
Так и не нашла этого стихотворения Когана…
Андрей, спасибо, — очень интересно и любопытно.
Вдвойне любопытно, потому что я поэзией интересовался всякой и хотя круги предпочтений были другими, в теме всегда старался быть и советских тоже почитывал.
Втройне, что твой родственник, про живописный портрет, можешь смело говорить, что это ты. Соглашусь с Аллой, — сходство поразительное: и по лицу, и по осанке, и, вероятно, по чувству юмора, — Наум Кислик иногда печатался под псевдонимом Овсей Овсов…
Поводу «…И отстояв за упокой» — неожиданно и весомо.
Левон, спасибо, я тебе задал работу с редактированием этих многочисленных картинок в тексте. Насчет сходства да, причем в молодости мы похожи не были, скорее всего здесь имеет значение борода, хотя и ты, и Алла, и Оля Смыслова и моя жена Лена в один голос подтверждают сходство. Овсей Овсов было такое, но я никогда не встречал произведений, под которыми он таким образом подписывался.
Кстати получил три положительных отзыва — от его родного брата, от его двоюродного брата, и от Натальи Лайдинен.
Андрей! Наконец, ты решился написать чудесный рассказ про Наума Кислика. Спасибо, очень интересно.
Узнал сейчас у дяди, что Наум Кислик был знаком со Светланой Алексиевич. В частности в 1990 году он подписал письмо в ее защиту во время готовящегося судилища над ней за ее откровенную книгу «Цинковые мальчики» об Афганистане. Хороший подарок к 90-летию Наума (10 дней прошло).
Андрей, спасибо за напоминание о твоем посте про «дядю Наума». С удовольствием перечитал все, особенно стихи… Очень глубоко и по-настоящему мудро… А предположение о том, что боль, унижение и страх… отзовутся в будущих поколениях миной замедленного действия и взорвутся — это просто… нет слов…
Любопытно и предсказание Когана о победном мае 45-го.
Поэты, все же они наделены даром пророчества. То ли потому, что действительно в состоянии заглядывать в будущее, то ли потому, что слишком хорошо знают прошлое и слишком чутко воспринимают настоящее..
Но мало кто верит им и их пророчествам. Как Кассандре… Неужели их тоже боги наказали?
Светлана Алексиевич мне лично подтвердила знакомство с Наумом Кисликом несколько лет назад на Нон Фикшен.
«Я всегда любила стихи Наума Кислика. Рада, что связи наши с ним не прервались. Свет. Алексиевич 28.ХI. 014» —
автограф на её книге «Последние свидетели.»
Сейчас материалы этого процесса и всего, что ему предшествовало, включены в книгу «Цинковые мальчики», как её полноправная часть.
А подарок, думаю, для всех нас: давно русскоязычная литература не получала такой высокой и заслуженной оценки.
Вчера перечитала ещё раз её «Чернобыльскую молитву», хотя и знала, что не смогу уснуть.
Алла, спасибо! Действительно, в последнем издании «Цинковых мальчиков» (2014г.) опубликовано письмо в поддержку Алексиевич за подписями в том числе и Наума. Вчера купил.
Чудеса случаются. Мое эссе о Науме Кислике прочитала его племянница Надежда, которая живет в Минске. И прислала документальное подтверждение раcсказу об «украденном» Беллой Ахмадулиной cтихотворении. Признаться у меня были некоторые сомнения в достоверности этой семейной легенды. Но теперь все они к счастью отпали. У Надежды Кислик есть 6-летний сын Андрей Кислик, который родился ровно в день рождения Наума.
Судьбы сплетенья…