«Давно тяготею к коротким литературным формам.
Вероятно, более эрудированные товарищи уже были знакомы с публикуемым ниже материалом, но я столкнулся случайно в сети с этим впервые. Делюсь, потому что произвело впечатление.»
Левон Бабаян.
Пронзительные рассказы из шести слов
Когда-то Эрнест Хемингуэй — невероятный автор множества замечательных книг и рассказов, основанных на эпизодах его насыщенной жизни, поспорил, что сможет написать самый короткий рассказ, способный растрогать любого.
Спор он выиграл, написав: «Продаются детские ботиночки. Неношеные» («For sale: baby shoes, never worn»).
С тех времен его опыт не дает покоя многим. Многие пытаются, экспериментируя, заключить целую историю в 6 слов, способную тронуть и удивить читателя. Хотя в переводе может быть на слово больше или меньше, вот 18 самых коротких и пронзительных рассказов:
- Незнакомцы. Друзья. Лучшие друзья. Любовники. Незнакомцы.
- «Вы ошиблись номером», — ответил знакомый голос.
- Пассажиры, сейчас с вами говорит не капитан.
- Моя мама научила меня бриться.
- Я встретил родственную душу. А она — нет.
- Мое отражение только что мне подмигнуло.
- Продаю парашют: никогда не открывался, слегка запятнан.
- Это наша золотая свадьба. Столик на одного.
- Сегодня я снова представился своей матери.
- Путешественник еще подавал сигналы. Земля — нет.
- Я принес домой розы. Ключи не подошли.
- На разбитом ветровом стекле было написано «Молодожены».
- Наша спальня. Два голоса. Я стучусь.
- Воображал себя взрослым. Стал взрослым. Потерял воображение.
- Я спрыгнул. А затем передумал.
- Извини, солдат, мы продаем ботинки парами.
- Он кормит из бутылочки убийцу своей жены.
- Хирург спасает пациента. Пациент благодарит бога.
«Сегодня утром я убил свою бабушку». Такой фразой Ф. Рузвельт привлекал внимание отвлекшегося собеседника.
Умение в нескольких словах рассказать многое, дать пищу для размышлений, пробудить чувства и эмоции — это высшая степень владения языком и высший уровень писательского мастерства. И нам есть чему поучиться у мастеров лаконичности.
Вот еще впечатляющая коллекция самых коротких литературных сочинений, которые демонстрируют талант писателей и их уникальное владение словом.
* * *
Фредерик Браун сочинил кратчайшую страшную историю из когда-либо написанных:
«Последний человек на Земле сидел в комнате. В дверь постучались…»
* * *
Американский писатель О.Генри выиграл конкурс на самый короткий рассказ, который имеет все составляющие традиционного рассказа — завязку, кульминацию и развязку:
«Шофёр закурил и нагнулся над бензобаком, посмотреть много ли осталось бензина. Покойнику было двадцать три года».
* * *
Алан Е. Майер «Невезение»
Я проснулся от жестокой боли во всем теле. Я открыл глаза и увидел медсестру, стоящую у моей койки.
— Мистер Фуджима, — сказала она, — вам повезло, вам удалось выжить после бомбардировки Хиросимы два дня назад. Но теперь вы в госпитале, вам больше ничего не угрожает.
Чуть живой от слабости, я спросил:
— Где я?
— В Нагасаки, — ответила она.
* * *
Англичане тоже организовывали конкурс на самый краткий рассказ. Но по условиям конкурса, в нем должны быть упомянуты королева, Бог, секс, тайна. Первое место присудили автору такого рассказа:
«О, Боже, — воскликнула королева, — я беременна и не знаю от кого!»
* * *
Лариса Керкленд «Предложение»
Звездная ночь. Самое подходящее время. Ужин при свечах. Уютный итальянский ресторанчик. Маленькое черное платье. Роскошные волосы, блестящие глаза, серебристый смех. Вместе уже два года. Чудесное время! Настоящая любовь, лучший друг, больше никого. Шампанского! Предлагаю руку и сердце. На одно колено. Люди смотрят? Ну и пусть! Прекрасное бриллиантовое кольцо. Румянец на щеках, очаровательная улыбка.
Как, нет?!
* * *
Классический пример лаконичности спартанцев относится к письму царя Македонии Филиппа II, завоевавшего многие греческие города:
«Советую вам сдаться немедленно, потому что если моя армия войдёт в ваши земли, я уничтожу ваши сады, порабощу людей и разрушу город».
На это спартанские эфоры ответили одним словом: «Если».
* * *
Чарльз Энрайт «Призрак»
Как только это случилось, я поспешил домой, чтобы сообщить жене печальное известие. Но она, похоже, совсем меня не слушала. Она вообще меня не замечала. Она посмотрела прямо сквозь меня и налила себе выпить. Включила телевизор.
В этот момент раздался телефонный звонок. Она подошла и взяла трубку. Я увидел, как сморщилось её лицо. Она горько заплакала.
* * *
Роберт Томпкинс «В поисках Правды»
Наконец в этой глухой, уединенной деревушке его поиски закончились. В ветхой избушке у огня сидела Правда.
Он никогда не видел более старой и уродливой женщины.
— Вы — Правда?
Старая, сморщенная карга торжественно кивнула.
— Скажите же, что я должен сообщить миру? Какую весть передать?
Старуха плюнула в огонь и ответила:
— Скажи им, что я молода и красива!
* * *
Виктор Гюго отправил издателю рукопись романа «Отверженные» с сопроводительным письмом:
«?»
Ответ был не менее лаконичен:
«!»
* * *
B конкурсe на самую короткую автобиографию победила одна пожилая француженка, которая написала:
«Раньше у меня было гладкое лицо и мятая юбка, а теперь — наоборот»
* * *
И в заключении, знаменитый моностих Валерия Брюсова 1895 года (один из моих любимых — Л.Б.):
«О закрой свои бледные ноги.»
Это действительно интересно. Рассказ Хемингуэя о ботиночках произвел сильнейшее впечатление, а ведь всего 4 слова в русском варианте, 4 слова, за которыми величайшая трагедия, похороненные счастье и надежды.
Понравилась и уже читанная где-то притча о Правде, рассказ о солдате-калеке.
О. Генри верен себе, искушает и провоцирует: сумеет ли почувствовать трагедию читатель, если она следствие нелепости.
А вот «бледные ноги» тесно слились в моем сознании с фразой Чехова: «… и ноги у них не бледные, а, как и у всех, волосатые».
Странно. Может, я слишком приземлённая, но у меня тоже осталась масса неношеной детской одежды. Кстати, никому не нужно?, а то могу продать..)
Понравился диалог «?» — «!». Шикарно! А главное, как красноречиво!
И про юбку с лицом. Мои пока сбалансированы :)))
Надежда, ну, причем здесь приземленность, дело в силе образа и его воздействии на большинство из читателей. Все же понимают о чем речь. И учитывай время, когда это, вероятно, было написано (может и Великая депрессия, может и 2-ая Мировая), время, когда по 10 пар наперед не покупали…
У Лучика уже осталось пар 5-6 ненадеванных ни разу пар разной обуви (хотя, человек еще даже не пошел), но это не значит, что я, например, при чтении подумал о проблемах потребительства и перепроизводства…
Ну тогда, наверное, сила у этого образа есть только в контексте личности автора, времени и места написания и т.п. Иначе само по себе такое предложение, когда мы его читаем теперь, в наше время — одно из сотен объявлений на авито.ру.
Отчасти согласен.
Но, с ходу и не назову произведения и образы «всех времен и народов», да еще и вне контекста личности автора.
Библия, мифы, сказки?..
Лично я, вообще, с трудом воспринимаю что-то новое, если не знаю фамилии автора, страны, времени, условий, кто дружки и пр.
В свое время определяющим фактором было отношение к перевороту 17-го года прошлого столетия. Поэтому всегда с некоторой предвзятостью относился к Блоку, Маяковскому, Есенину… Не утверждаю, что это правильно, но это был мой метод познания и определения «что такое хорошо и что такое плохо».
Да, и в конце концов историю, географию и обществоведение еще никто не отменял.
Ну, или сейчас, разве не имеет значения, кто и чего из культурных деятелей пишет-говорит про ту же Украину-Россию?
Пожалуйста, на все времена и неинтересно даже, кто автор :-)
Я вас любил: любовь ещё, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам Бог любимой быть другим.
Меня, как правило, личность автора начинает интересовать только после прочтения произведения, и только в том случае, если это произведение стало «моим». Так что, как обычно, налицо разница в восприятии. И в конечном итоге кажется, что суть гениальности произведения не в нём самом или личности автора, а в личности читателя :)
Интересно почитать. В шести словах столько смысла. Жаль, что много печального.
Про парашют сильно. Порадовали спартанцы и Гюго.
Из моих «записных книжек», может к месту (что удивительно, — шесть слов).
— Вы драться умеете?
— Нет.
— А бегать?
М-да, любопытно. Сначала подумал, вот бы так уметь, а потом — и где же тогда сюжетов набраться? Очень скоро начнут перекликаться между собой. И будут, как тут правильно заметил Тим, в основном печального свойства. «Рассказы короткие и печальные. Как наша жизнь». Краткость рассказа сама по себе напоминает о быстротечности жизни. Не в пример роману, скажем. Иной раз думаешь, скорее умрешь, чем прочитаешь…
Кстати сказать, безумное количество коротких и очень коротких, но исключительно емких по содержанию, правда, не рассказов, а стихов у итальянского поэта Унгаретти. Тут же на ум приходит такое вот, например, под названием «Солдаты»: «Стойкие, как листья осенние на ветру…» Или вот еще одно, ставшее практически христоматийным: «Мы соль земли, нас солнца луч пронзает; закатный луч…»
Нет, не буду даже пытаться что-то подобное написать. Есть какая-то избыточная категоричность в этих коротких рассказах. Как надпись на могильной плите…
Чего хочет дьявол
Два мальчика стояли и смотрели, как сатана медленно уходит прочь. Блеск его гипнотических глаз все еще туманил их головы.
— Слушай, чего он от тебя хотел?
— Мою душу. А от тебя?
— Монетку для телефона-автомата. Ему срочно надо было позвонить.
— Хочешь, пойдём поедим?
— Хочу, но у меня теперь совсем нет денег.
— Ничего страшного. У меня полно.
Брайан Ньюэлл.
Научиться кратко излагать свои мысли — это талант, например, талант А.П. Чехова. В шести словах передать сюжет драмы — гениально! Но как этому научиться? Лично я всегда страдаю многословием, не могу в одном предложении рассказать всю свою жизнь… Мне хочется общаться…