Цикл рассказов: «Летние каникулы»
Испанские горки
Как-то не где-нибудь, а в Вашингтоне купила я себе шикарный купальник — черный в белый горошек и с большим белым бантом на груди. Производство – Китай, но уж очень он был красивый и необычный, выгодно отличаясь от всех европейских, а главное — он мне очень шел. Что тут скажешь, купальник для женщины летом – это очень важно!
В тот же год мы с восьмилетним сыном отправились в Испанию на летний отдых. В гостинице Бенидорма мы познакомились с русскоязычной семьей из Грузии и семьей из Санкт-Петербурга. Вместе ездили на экскурсии и отдыхали. В грузинской семье присутствовал только папа с дочкой-красавицей Луизой, жена же его осталась в Грузии нянчить младших детей. Семью из Санкт-Петербурга представляла, наоборот, мама с дочкой лет тринадцати по имени Алиса, которая выглядела на все двадцать.
Мы подружились. Грузинский папа быстренько передоверил нам свою красавицу, днем где-то пропадал, но вечерами угощал всех нас мороженым, ликером и кофе. Мне это было вполне на руку: мой сын тут же влюбился в Луизу, они болтали о чем-то своем, я же лишь присматривала за ними и почитывала свою книжку. Луиза была на пару лет старше моего сына, она могла часами разговаривать с ним о школе, о своих друзьях и увлечениях. Сын же мой, худющий влюбленный, лишь слушал ее, раскрыв рот, и любовался ее густыми черными косами и большими карими глазами с длиннющими ресницами.
Вот в таком составе мы и пошли как-то с детьми в аквапарк. Честно говоря, я не любитель аквапарков, боюсь всех этих горок… Но еще больше я боялась за своего маленького и не очень ловкого сына. Пришлось, однако, пойти. Я надела свой новый купальник – «Хоть покрасуюсь в нем!»
— А я всегда в аквапарк надеваю свой самый старый купальник», — сказала мама из Санкт-Петербурга. Я сразу и не поняла ее сомнения и намека. «Пусть завидует…»
Удержаться от спуска в аквапарке было невозможно. Алиса тянула за собой Луизу, а сын Митя сам тянулся за ними, не желая прослыть трусом в глазах девочек. Следом бежали я и мама из Санкт-Петербурга. Я садилась в желоб на вершине горки параллельно желобу, где сидел мой сын, и, затаив дыхание, при всем своем немалом весе неслась вниз с буквально сумасшедшей скоростью под гиканье присутствовавших при этой головокружительной сцене взрослых и детей. Несколько минут спустя из трубы вываливался мой худосочный Митя — скорость его была невелика, на последнем вираже он, как правило, застревал и пытался выкарабкаться сам или дожидался, пока кто-нибудь не вытолкнет его окончательно в воду. Там я его и вылавливала. Раз пять повторили этот спуск. Потом были другие горки и прочие водные аттракционы, такие, например, как катание на кругах по «медленной реке», где мне всю дорогу приходилось тащить за собой Митю и его желтый круг в ручном режиме. Медленная река не справлялась с ним, таким худым и неловким, он то и дело тормозил на поворотах.
Мама из Санкт-Петербурга вместе с Алисой катались с горок, которые именовались – и неспроста – «мертвыми». Я еле уговорила Митю и Луизу не приближаться к ним.
День подходил к концу. Вдоволь накупавшись и накатавшись с водных горок, мы с сыном направились в раздевалку. За нами потянулись и другие многочисленные посетители аквапарка. Я шла и слышала их восторженные отзывы по поводу моего купальника на русском и других иностранных языках — английском, французском, итальянском. Интересно, а что бы они сказали, увидев мой эффектный белый бант на груди?
У раздевалки мы встретили папу из Грузии, который нас уже дожидался, и маму из Санкт-Петербурга с Алисой. Они странно посматривали на меня с разных сторон. При этом глаза их расширились, а губы растянулись в странной сладкой улыбке. Мама из Санкт-Петербурга заговорщицки шепнула мне на ухо, чтобы я обратила внимание на свой чудесный купальник.
«Да, на него многие обращают внимание! – гордо и радостно произнесла я. «Ну, еще бы!» – отреагировала мама из Санкт-Петербурга, а грузинский папа воскликнул: «Сущай, Юла, ну просто супэр!» – и всплеснул руками.
Мы переоделись и все вместе пошли в гостиницу.
Развешивая на балконе свой мокрый купальник, я только тогда обратила внимание, что сзади на нем не осталось ни одной белой горошины: все они стерлись, — а главное, что коварная китайская ткань превратилась в тончайшую и абсолютно прозрачную чулочно-капроновую основу. Да, хороша же я была сзади в прозрачном купальнике!
Увлекательная экскурсия
Основанная древними финикийцами Кордова – древний испанский город на реке Гвадалквивир. Как красиво все это звучит! – Кордова, Гвадалквивир. Если только удастся выговорить! Кто только в Кордове не жил? Римляне, испанцы, мавры, евреи. «Обитель науки». Прославленная Мескита. Этот город мы с сыном давно мечтали посетить. И вот, наша мечта сбылась!
Рано утром, пока не началась сумасшедшая жара, и город не заполнили толпы туристов, мы с нашей экскурсионной группой ступили на улочки Кордовы. Экскурсовод торопился начать свой рассказ.
— Митя! Скоро будет очень жарко, я пойду куплю воды. Это здесь, рядом. А тебя прошу ни на шаг не отлучаться от экскурсовода. Народу много, нетрудно и потеряться.
— Хорошо, — ответил Митя.
Я купила воды, это заняло ровно минуту. Обернулась — никого нет! Ни экскурсовода, ни нашей группы, ни Мити. Кто был в Кордове, тот знает, что город этот — сплошной лабиринт узеньких улочек, заблудиться в которых можно мгновенно. Так и произошло.
Я начала метаться из стороны в сторону. «Римляне захватили поселение в 206 году до нашей эры. С тех пор Кордова стала важным речным портом. По реке Гвадалквивир в Древний Рим отправляли испанские товары», — раздавался голос, правда, чужого теперь экскурсовода.
Наших туристов рядом не было. Я побежала в другую сторону.
«В 711 году Кордову захватили мавры. К X веку население города достигло численности 400 тысяч жителей. В городе насчитывалось 60 тысяч домов для знати, а также множество гостиниц и бань, торговых лавок, ремесленных мастерских. Кордовские мастера создавали изысканные изделия из кости, керамики, золота. Город стал одним из крупнейших и самых развитых в мире. Его называли «обителью науки» — почти всё население, включая даже женщин, было грамотным. Было открыто 800 школ и 70 библиотек. В самой крупной — библиотеке Хакема II – насчитывалось 600 тысяч книг», — как по писанному тараторила девушка-гид какой-то американской группе.
Я вся покрылась испариной – и от жары и от нервного напряжения. Становилось все жарче и жарче, и все более многочисленные толпы туристов заполняли город.
«В 1236 году Кордову захватили войска Фердинанда III. Мусульман и евреев массово изгоняли из Кордовы. Уходили учёные люди, ремесленники и торговцы. В экономике города начался упадок. В то же время в Кордове возводились христианские церкви, соборы. Кордовскую мечеть перестроили под католическую церковь. Численность населения резко сокращалась. Стихийные бедствия, голод и эпидемии привели город к упадку, и к XVIII веку в нём осталось всего 20 тысяч человек. Новый подъём экономики и рост населения начались только в начале XX века», — отрывочные сведения то и дело доносились до меня с разных сторон, но мне было не до подъема экономики Кордовы.
Я все никак не могла напасть на след нашей группы. Кроме того, я даже не запомнила, какого цвета наш автобус и где он остановился. Я то и дело представляла себе взволнованного и переживающего десятилетнего сынишку…
Никак не меньше трех часов я бегала по всей Кордове – подобно персонажу Юрия Никулина в фильме-комедии «Бриллиантовая рука».
Наконец, когда уже силы мои были окончательно на исходе, в одном из внутренних двориков я услышала знакомый голос: « Спасибо вам всем за внимание, хотелось бы думать, что Кордова произвела на вас приятное и незабываемое впечатление. А сейчас – свободное время, тридцать минут». Митя стоял, как прикованный, рядом с экскурсоводом. Наши друзья тоже были тут же. Увлеченные рассказом экскурсовода, никто даже и «не заметил потери бойца». Это-то и было самым обидным…
«Мама, скажи, какая же интересная экскурсия! – обернулся ко мне Митя и спекшимися от невообразимой жары губами попросил: «Дай мне, пожалуйста, попить воды, а то как-то уж очень жарко!»
Могила какого-то Папы…
В Мадриде свершилось чудо неприятного свойства. На майские праздники вместо ожидаемого тепла было всего плюс два градуса, шел нескончаемый мелкий холодный дождь с пронизывающим ветром. Мы не были готовы к таким погодным катаклизмам – в это время в Москве уже было плюс пятнадцать! – подождали день-другой, но ничего не изменилось. Чтобы не заболеть, пришлось покупать новый плащ, куртку, шарфы и непромокаемую обувь. С друзьями на пару мы взяли напрокат машину, наняли русскоязычного гида, и каждый день в его сопровождении знакомились с многочисленными достопримечательностями самого Мадрида и его пригородов.
Погода нас по-прежнему не радовала. К вечеру в горах становилось по-зимнему холодно, испанцы надевали дубленки, шапки и перчатки. Мы смотрелись, как смотрятся в Москве зимой студенты-первокурсники из Африки – светлые летние брюки, легкие свитера, плащи, кроссовки. Но что делать? В Интернете нам было обещано лето…
В один из таких холодных дней мы посетили два дворца в горах в различных пригородах Мадрида. По договоренности с гидом, кроме экскурсий, мы должны были оплачивать ему и обед. Нам явно повезло с парнем, всю дорогу он рассказывал нам о достопримечательностях, а ближе к обеду рекомендовал лучшие местные рестораны с великолепной кухней, характерной для данного региона.
Как-то мы засиделись в одном таком ресторанчике, и когда собрались в обратный путь, начало смеркаться. Нам предстоял долгий горный спуск. В это время мой любознательный сын Митя, лет четырнадцати тогда, который отслеживал по путеводителю все интересные места, обратил внимание на то, что мы не посетили еще один монастырь, считавшийся местной достопримечательностью. Взрослые, вполне удовлетворенные проведенным днем, с трудом переваривая ежедневный культурный и гастрономический шок, начали отговаривать Митю от этой затеи. Но не тут-то было. Надо знать Митю. Он слезно настаивал на посещении этого монастыря. Обмануть его было невозможно, сказав, к примеру, что монастырь уже закрыт. Митя заранее посмотрел часы его работы, и выходило, что там в самом разгаре была вечерняя служба. Делать нечего, собрались с силами и поехали по узкой скользкой дорожке в гору к монастырю Святого Томаса в Авиле. Долго его искали и выспрашивали где он у одиноких пешеходов….В конце концов, мы доехали и, с большим трудом найдя место для парковки, усталые, зашли в собор. Шла служба, из одного из пределов доносилась тихая музыка. Присев на скамью, мы поняли, как на самом деле устали за день, и что уже трудно подняться – лучше бы и не садиться…
Митя же искал по путеводителю в храме что-то особенное. Наконец, он нашел эту достопримечательность и остановился перед ней как вкопанный, стремясь запечатлеть в памяти ее на всю оставшуюся жизнь. Запечатлев, — а он действительно ничего не забывает: ни имена, ни названия, ни даты – он вернулся к нам и торжественно произнес: «Вон в той часовне была могила Великого инквизитора Томаса де Торквемады». Затем заглянул в путеводитель и зачитал нам вслух: «Торквемада и построил этот монастырь. Могила его сохранялась здесь до 1836 года, когда ее уничтожили экстремистски настроенные либералы, заявив при этом, что фанатик Торквемада, заставивший стольких людей страдать, должен и сам пострадать посмертно. И что ему, по чьему приказу было поругано множество могил, должна была быть суждена такая же участь».
«Тьфу ты, Митя! Из-за могилы этого изверга, к тому же и несуществующей, мы забрались в такую даль! Да пропади она пропадом!» — в сердцах воскликнула я. «Не только из-за этой могилы, здесь неподалеку есть еще могила какого-то Папы»,- парировал Митя. «И сейчас здесь появится еще и могила мамы…» — бессильно произнесла я. То ли от усталости, то ли от действительной смехотворности всей этой ситуации у всех нас случилась истерика. Мы начали так громко и безостановочно хохотать, что в итоге нас в самой строгой форме попросили на выход.
Мы не возражали. Глотнув напоследок свежего горного воздуха, мы сели в машину и поспешили в Мадрид.
Где это видано, где это слыхано?..
На прекрасном острове Крит мы с девятилетним сыном Митей, как всегда, не отказывали себе в путешествиях. Ни одна местная достопримечательность не ушла от нашего внимания.
К одному из монастырей надо было подниматься по узкой тропе, заросшей кустарниками, в страшную жару. Предприимчивые греки предлагали туристам взобраться в гору на осликах. Рядом с каждым осликом стоял хозяин — как правило, пожилой грек в национальной одежде. Услуга эта была платная, за детей брали половину стоимости. Кто-то из наших туристов отказался, кто-то согласился, в том числе и мы. Я хотела, чтобы Митя поехал первым, а я следом за ним, но жадноватый грек, осмотрев Митю, решил, что мы можем и на одном. То ли деньги не хотел терять, то ли слишком высокого мнения был о своем ослике. Спорить мы не стали, сели на осла и поехали. Старик-грек сопровождал нас. Ослу явно было не по силам тащить нас обоих. Он то и дело издавал умоляющие звуки и приостанавливался. Хозяин при этом строго на него покрикивал, ругался и похлестывал плеткой. Худо-бедно доплелись мы до монастыря. Ослик наш явно едва живой прислонился к стволу какого-то крючковатого дерева. Мы расплатились со стариком-греком и вместе с местным экскурсоводом стали дожидаться остальных членов нашей группы.
Вот стоим мы наверху, у входа в монастырь, жара ужасная, спрятаться некуда, а туристов наших все нет и нет. Куда они все провалились? Значит, все-таки шустрый был наш ослик!
Наконец, появились следующие наездники, а за ними и одинокие пешие туристы — все в испарине, с раскрасневшимися лицами.
— Где это вы пропадали? Почему так долго?- удивился экскурсовод.
— Да мы даже близко не могли приблизиться к первому ослу. Под тяжестью своих двух наездников он безостановочно валил и валил на тропинку. Кончилось тем, что шедший за ним осел поскользнулся и упал, вываляв в лепешках и наездника. Пока приводили его в порядок, никто не мог двигаться дальше.
— М-да, незадача… А вот, наверное, и тот несчастный осел – стоит, привалившись к дереву, едва живой. Похоже, хозяин никак не может уговорить его тронуться в обратный путь. Впору самому впрягаться да тащить беднягу домой…
— А где эти бравые наездники, что укатали несчастное животное?
Мы с сыном, стоя в сторонке, попивали воду и всем своим видом давали понять, что мы здесь абсолютно не при чем…
Говорите по-итальянски
В 2013 году, в Виареджио все было прекрасно. Тоскана, побережье Лигурийского моря, путешествия в Лукку, Пизу, Флоренцию, Форте-дей-Марми, в город художников — Пьетрасанту.
В Виареджио летом очень интересно — красочный мини-карнавал, национальный парк Чинкве-Терре, один из самых живописных в Италии, фестиваль Пуччини, версильский парк с сосновой рощей вокруг знаменитой виллы поэта Габриэле Д ‘Аннунцио. Наконец, трех километровый Променад вдоль моря с магазинами, барами и ресторанами и мой уютный отель в стиле Либерти. Уникальная природа, чистейший горный воздух, превосходные пляжи, изысканная итальянская кухня! Ну, кто против такого устоит?
Я наслаждалась там одна.
В один из сказочных дней, находясь в храме Пьетрасанты, рассматривая фрески «Рай и Ад» любимого в Италии колумбийского художника Фернандо Ботеро, кстати, проживающего в этом городе с 1983 года, я рассуждала, что конкретно хотел выразить художник. Полные мужчины и женщины, столь характерные для Ботеро, попадали после смерти, как в Рай, так и в Ад к толстенькому черту. Значит, совсем не в шестом по значимости грехе – чревоугодии или чревонеистовстве, дело. Нет, явно Ботеро не против чревоугодия, он не считает его смертным грехом. Значит, мой муж напрасно привозит открыточки из Италии из разных храмов с фотографиями изображения именно этого греха мне в назидание.
В это время, рядом со мной стояли и рассматривали фрески итальянцы лет шестидесяти, судя по всему, два приятеля.
Я, увы, полная женщина в настоящий период моей жизни, видимо хорошо смотрелась на фоне этих фресок. Могла бы быть и моделью для Ботеро. Мужчины заговорили со мной, сначала по-итальянски. Потом легко перешли на английский язык. Они отдыхали в Форте-дей-Марми, в соседнем маленьком элегантном городке. Итальянцы были поражены количеством русских, населяющих этот райский уголок. Немного поболтали о Ботеро, о его гротескно-традиционалистическом направлении в творчестве, вспомнили некоторые его скульптуры, какие кто видел по всему миру, пошутили на эту тему, а потом решили вместе поужинать в Форте-дей-Марми и продолжить нашу беседу. Я села в их машину и представилась. Мужчины также произнесли свои имена: Гуглиелмо и Прудензайо. Сначала я решила, что они меня разыгрывают, я не слышала раньше таких имен, но потом подумала, а почему собственно, они не могут так называться. Я поняла, что запомнить их я не в состоянии, эти имена очень отличались от знакомых мне Марио, Фабио, Лучано и прочие. Попросить синьоров еще раз повторить их имена, было неприлично. Ассоциации возникли, один был Гугл, другой — Пруд.
Цветущий и уютный Форте-дей-Марми не был готов к нашему визиту. К восьми часам вечера все столики в ресторанах были заняты. Я чувствовала себя усталой, часов пять гуляла по прекрасной Пьетрасанте, мне хотелось присесть где-нибудь и вкусно поесть. Зачем только я потащилась за итальянцами, могла гарантированно поужинать в своем отеле.
Однако мои новые друзья знали прекрасный ресторанчик в самом центре городка. Они пошептались с официанткой, немедленно откуда-то появился маленький столик, три кресла, и мы влились в большую компанию туристов и местных жителей, медленно вкушавших блюда великой итальянской кухни. Заказали красное вино, закуску и телятину под соусом из зеленого перца. Все было необыкновенно вкусным. Чтобы не называть мужчин по именам, а после первого фужера на голодный желудок это было совсем невозможно, я стала хвастаться, где я уже была в Италии, в частности в районе Виареджио. Я рассказывала им о посещении театра в Торре-дель-Лаго, о своем впечатлении от незабываемых опер великого Пуччини, звучащих в сказочных естественных декорациях. О прогулке на лодке вокруг озера Массачуколи, о прекрасно сохранившейся Лукке и, конечно, о вредных медузах в море.
Мы болтали довольно долго. Я знала, что в Италии все имена обязательно что-то означают. Тут я допустила ошибку и, черт меня дернул, спросила про их имена.
После выпитых пары бутылок тосканского вина, один из них попытался объяснить мне, что его имя, Гуглиелмо, обозначает шлем. Я, увы, не знала значения этого слова ни по-английски, ни, тем более, по-итальянски. Бедный итальянец все время что-то натягивал на свою лысую голову, чтобы я смогла догадаться, но я не могла сообразить и задавала, видимо, нелепые вопросы. Второй умирал от хохота, как только я озвучивала очередную версию. Наконец, я показала рожки на голове, другой синьор Прудензайо тут же сказал, что я почти отгадала, и они оба чуть не упали от смеха со своих кресел. Прудензайо тоже пытался объяснить мне значение своего имени. Оказывается, оно означало «осторожный». Он стал мне объяснять по-английски careful, prudent, cautious. Моя реакция после выпитого вина, чудесного ужина и его объяснения была следующей: на полном серьезе я оглядывала себя, стараясь найти какие-либо крошки, смотрела на себя в зеркало, вытирала салфеткой губы, поправляла волосы и одежду. И опять его спрашивала, а что означает его имя? Он произносил careful, я опять начинала себя оглядывать. Передать не могу, как они умирали от смеха. Точно так же, как в известной миниатюре Жванецкого «Авас».
Уже позже, за десертом, Гуглиелмо рассказал мне свою историю, связанную с английским языком.
Несколько лет назад он влюбился в одну молоденькую украинку. Каждый раз, проведя с ней очередную ночь, он искренне спрашивал свою возлюбленную на английском языке, который она хоть как-то немного понимала, хорошо ли ей с ним было. Это звучит: «Are you happy?». На что бедная девушка каждый раз долго и подробно рассказывала ему, как она несчастна.
А Прудензайо, добавил, что, когда его друг прощался со своей украинкой, он всегда говорил ей «take care of yourself», что означает просто «пока». Молоденькая девушка тут же ему отвечала, что никто никогда о ней так не заботился, и утирала свои слезы.
После ужина итальянцы проводили меня до моего отеля. Мы расставались навсегда, но ощущение было, что мы втроем — старинные друзья. Эта мимолетная встреча осталась в моей памяти как еще одно приятное впечатление от Италии. У каждого из нас в жизни бывают свои «трудности перевода». Мои мне никогда не мешали, только всегда были темами смешных историй.
Вид на жительство в Великобритании
Однажды, мне повезло, меня попросили сопровождать богатого бизнесмена К в Лондон, по трем причинам. Во-первых, никто лучше меня бы не смог показать ему город, во-вторых, никто бы не согласился провести с ним несколько дней в магазинах, в- третьих, у К был нелегкий характер, и не каждый смог бы его вынести в течение этого срока. В тот период времени у меня было много командировок в Лондон. Я изучила и влюбилась в знакомый по детским книжкам город. В английской школе мы знали наизусть топики про Лондон, про Темзу, про его линии метро, про достопримечательности. В те далекие советские времена все мои одноклассники мечтали туда попасть. Я тоже долго мечтала. Короче говоря, я согласилась сопровождать К в его поездке. Дела у К шли в гору, он был богат и удачен, и к тому же – влюблен. Все время рассказывал мне о своей возлюбленной. Мы прибыли в Лондон, остановились в прекрасном отеле, и начали знакомиться с Лондоном. Как оказалось, «крутой» парень оказался не очень любознательным. Он любил вкусно поесть, выпить в известных барах дорогого виски, сходить в театр на новую рок-оперу, но главной его целью было модно приодеться. В «Harrods», «Harvey Nichols» и «John Lewis» он купил себе пальто и куртку, несколько костюмов, десяток пар обуви, дюжину сорочек и галстуков, белье и различные аксессуары. Служащие магазинов еле доносили до машины его покупки. Я была его переводчицей. В выборе одежды ему помогали ведущие менеджеры, прекрасно разбирающиеся в модных тенденциях, брюки немедленно направлялись в местное ателье при магазине для придания им правильной длины. Я наблюдала за этим разгулом с печалью. Мне так хотелось погулять по Лондону, но, работа есть работа. Вечером после обеда мы шли на мюзикл, где К всегда засыпал крепчайшим сном. Три часа разницы во времени давали о себе знать. Наконец, наступил последний день моих испытаний. Все для К уже было куплено, осталось приобрести кольцо для его возлюбленной. Мы долго и мучительно выбирали недорогое кольцо, я мерила его сотню раз, наконец, купили. К успокоился и спросил меня, почему же я ничего себе не купила. Я ответила, что обычно покупаю себе одежду в других магазинах, где цены более демократичные, и вообще у меня есть все необходимое. На самом деле у меня не было ни одной свободной минуты, которую я могла бы посвятить себе. Все знают, какое это весьма сомнительное удовольствие многодневного посещения магазинов с целью покупки одежды не для себя лично. Но шанс увидеть Лондон стоил этих моих испытаний. Я была очень благодарна К за возможность еще раз побывать в Лондоне, сходить в театр и просто развлечься. Наступил день нашего возвращения в Москву.
Портье с трудом погрузил в кэб великолепные кожаные чехлы с пальто, костюмами, коробки с обувью и прочие покупки, и мы отправились в аэропорт. После регистрации К сел в кресло в VIP — зале, вокруг него лежали многочисленные его пакеты, двигаться он не мог и заказал, как всегда, себе виски. Я же отпросилась у него, чтобы купить сувениры и что-нибудь вкусное своим домашним. Случайно, еще утром до отъезда из отеля, я перевела стрелки часов на московское время и совершенно об этом забыла.
Итак, я гуляла по магазинам беспошлинной торговли аэропорта Хитроу, смотрела на свои часы, а времени оставалось около трех часов. Как провести эти три часа? Я купила какие-то мелочи и решила выпить чашечку кофе. Нескончаемые объявления по микрофону о начале регистрации и о посадке на различные рейсы воспринимались мной знакомым фоном. Тем не менее, я слышала, что в аэропорту постоянно разыскивали какую-то миссис из России по фамилии, схожей с фамилией К. Я удивилась тому, что второй раз в жизни столкнулась с такой редкой фамилией. Времени оставалось еще два часа. За время пребывания в Лондоне К замучил меня своими покупками в магазинах, идти к нему, сидеть рядом с ним и читать книжку не очень хотелось. Я решила выпить еще одну чашечку кофе. Объявления о пропавшей миссис К повторялись все чаще и чаще. Интересно, куда же могла пропасть эта миссис? Прошло еще полчаса. По аэропорту ходили служащие с табличками в руках, призывающие миссис К немедленно пройти на посадку. Их было так много, что казалось, будто служащие вышли на забастовку. Наконец, еще через час, я решила, что все-таки надо помочь К загрузиться в самолет. Я зашла привести себя в порядок в туалет. Там тоже стояли запыхавшиеся женщины, служащие аэропорта, с красными лицами и с табличками на груди про миссис К. Одна из них говорила другой, что если найдет эту К, то собственноручно оторвет ей голову. Мне стало любопытно, что же произошло. Я спросила у одной из них, куда же запропастилась эта миссис? Женщина рассказала, что в VIP-зале сидит странный сэр, по-английски не говорит, его жена оставила ему все покупки, десяток пакетов, сама ушла еще что-то покупать в магазинах аэропорта. Вот ненасытная женщина! Мало ей скупить половину Лондона! Уже два часа, как задержан вылет! Весь график сбился! У пассажиров транзитные вылеты из Москвы! Все летит к черту! Где эту К носит! Мы обыскали весь аэропорт Хитроу, все уголки и туалеты! Где она?
Я все поняла. Как же я забыла, что перевела часы, что это оказывается меня разыскивают все служащие аэропорта, что К не смог им на английском языке ничего объяснить, назвал меня своей женой, вот они и решили, что я миссис К. Я побежала на посадку. К был зол, он выглядел бледным и напряженным. Без единого слова мы последовали в салон самолета. Пассажиры экономического класса встретили нас злобным шипением. Их можно было понять. Но самолет не взлетал, график вылетов был нарушен. Стюардесса бизнес класса предложила нам выпить. Я ответила ей по-английски, что К хочет двойного виски два раза, потом ему еще раз все повторить, а мне – фужер сухого белого вина. Она тут же все это принесла. Со словами, как все же хорошо провести лишние пару часов в Англии, я протянула рюмку, чтобы чокнуться. Через десять минут К был уже готов, прилично выпив, он крепко спал.
В салон зашел новый пассажир, он выглядел счастливым, ему продали билет в случайно задержавшийся самолет. Он везде успевал. Пассажиры экономического класса перенесли весь свой гнев на него, они кричали, ругались, проклинали British Airways. Наконец, самолету разрешили взлет.
Я еле растолкала К после приземления в Москве. Я думала, что он меня убьет, но он меня не убил. Достал из кармана куртки коробочку с тем самым кольцом, которое мы так долго выбирали, протянул мне, и сказал: « Носи на память обо мне и нашей поездке!».
P.S.
Через год я снова попала в Лондон, но, как мне казалось, была уже более осторожна, я не переводила заранее стрелки часов на московское время перед вылетом. И при этом я все-таки умудрилась опоздать на свой рейс. Причина оказалась банальной. В центре города в метро мне не разрешили с моим большим чемоданом спуститься к платформам на эскалаторе, пришлось проделывать этот путь по какой-то потаенной узкой лестнице начала прошлого века, что заняло уйму времени. Поезда метро в сторону аэропорта Хитроу ходят не каждые пять минут. Возможно, к тому же я попала в какой-то перерыв в движении этих поездов. Когда я оказалась в аэропорту, регистрация на мой рейс была, увы, уже закончена.
Деньги к тому моменту я все уже потратила. Я подошла к стойке регистрации, вся взволнованная, раскрасневшаяся, и спросила, что со мной будет, как мне вылететь на родину. Или, пошутила я грустно, может быть сразу начать процедуру оформления вида на жительство.
Услышав последнюю фразу, мне немедленно организовали вылет не на самолете компании Аэрофлот, а на самолете, ее партнера — British Airways (это был самый ближайший рейс), и к тому же, в бизнес классе, так как в экономическом классе свободных мест не было. Кроме того, компания аэропорта перевела на мою кредитную карточку 200 фунтов на еду и напитки, как пострадавшей от транспортных сложностей в Лондоне. В общем, вид на жительство в Великобритании так просто не получишь!
Поход в музей в Америке
В Америке у меня было так много приключений, как ни в одной стране. В связи с этим, я решила написать о них отдельный цикл рассказов. Но про один случай я все-таки расскажу.
Дело было в Вашингтоне, в 1989 году. Это был мой первый визит в США. Я остановилась у своих родственников, в пригороде Вашингтона. У меня денег было очень мало, а планы были большие. Самое важное — мне необходимо было попасть в Нью-Йорк по неотложным и важным делам, потом, к друзьям в Балтимору. Я хотела посетить все музеи в Вашингтоне, тем более, что они бесплатные, кое-какие музеи в Нью-Йорке, аквариум в Балтиморе. Кроме того, на оставшиеся деньги обязательно купить мужу и старшему сыну — джинсы, младшему сыну – сухое молоко, себе – платье, а домой – видеомагнитофон, осуществить нашу скромную мечту тех лет. Я экономила на всем. На всю жизнь наелась хот-догами, воздушной кукурузой и газированными напитками. Родственники мои жили очень скромно, лишних средств у них тоже не было. Там же, у них, я познакомилась с женщиной шестидесяти лет, Людмилой, которая тоже приехала к ним в гости. Ее отпуск совпал с периодом моего пребывания. Она была финансовым директором в одном из ленинградских театров. Вместо изучения города и его окрестностей, Людмила предпочла без знания английского языка устроиться куда — то подрабатывать, ее целыми днями не было дома, ее привозили какие-то люди поздно вечером усталую, она ложилась спать и, никто ее не видел и не слышал. За два дня до возвращения на родину Людмила попросила меня найти для нее время и обязательно вместе сходить в один какой-нибудь музей. Другой культурной программы она не запланировала. К тому времени я уже осуществила все свои планы. Деньги практически все были потрачены. Людмила же, наоборот, только собиралась их потратить на подарки своим родным. Ради этого она так тяжко трудилась. Не буду подробно описывать ее поход в супермаркет, где она была готова немедленно попросить, как говорил Михаил Жванецкий, политического убежища. Сломленная таким изобилием, женщина не могла заснуть всю ночь. Она рыдала, вспоминая пустые прилавки родного Ленинграда. На следующий день мы пошли в музей современного искусства. Через четыре часа пребывания в музее, нам, что вполне естественно, захотелось что-нибудь перекусить. Мы зашли в маленький музейный ресторанчик самообслуживания и взяли один поднос. Цены были минимальными, но для нас, они все равно казались безумно дорогими. Мы переводили доллары по курсу в рубли и тихо умирали. В России на тот момент происходила гиперинфляция. Увидев, что порции салатов, супов и горячего невероятно большие, мы решили взять одну порцию каждого блюда и разделить их на двоих. В чем мы не смогли себе отказать, так это в десертах. Взяли разные, чтобы попробовать сразу два. Сели со своим подносом за стол. Напротив нас расположилась многодетная негритянская семья, мама, папа и трое деток, все со своими подносами, полными различных закусок.
Людмила начала быстро есть салат, а я суп. Съев половину, она протянула салат мне, а я поделилась с ней супом. Горячее второе блюдо мы даже не успели еще поделить. Негритянские мама и папа замерли, открыли рты, увидев наши манипуляции. Негритянская мама гордо подняла голову, энергично затрясла своим подбородком и с большим достоинством произнесла детям:
«Дети! Перед нами сидят очень бедные иностранные леди, они голодны, быстро едят из одной тарелки. Прошу вас, со словами «пожалуйста», отдать им свои подносы с нетронутой едой. Просто оставьте их этим несчастным. Для них это будет радость. Потом мы все дружно встанем, пересядем за другой стол, чтобы не смущать нуждающихся и не унижать их, а я куплю вам еще раз все то, что вы себе выбрали ранее».
Вся семья встала, произнесла «please», оставив нам подносы с нетронутой едой.
Людмила, закончив есть суп, сказала:
«Вот, посмотри, как люди здесь живут, покупают себе еду, оставляют ее на столе, даже не попробовав».
Когда я перевела ей, что говорила черная мама, Людмила вслух разрыдалась и сказала:
«В России такой случай никогда бы не смог произойти» …
Возвращение из Турции и Болгарии, 1992 год.
Попалась мне недавно в руки старая фотография. Вся наша семья на море в Болгарии. Море, солнце, волны, мы с мужем совсем еще молодые… И я начала вспоминать…
Давным-давно мы отдыхали всей семьей в Болгарии на прекрасном Солнечном Берегу. Дети были маленькие, мы с мужем вывезли их на море. Младшему Мите было года четыре, он как раз научился вбегать смело в море на мелководье и быстро выбегать. А старшему, Владимиру, было уже тринадцать. Он плавал, играл со своими сверстниками на пляже. Чудесное Черное море было ласковым, прозрачным и теплым. Каждое утро после завтрака мы направлялись из гостиницы к пляжу вдоль маленькой улочки, утопающей в густых цветущих кустарниках. На последнем повороте к морю, как на вахте, всегда стоял местный пожилой болгарин и продавал орехи и персики со словами: «Купи пэрсик и орэх, фундук, все very nice».
Ох, и намучились же мы тогда в этой Болгарии…
Сначала старшего сына укусила какая-то неизвестная собака, пришлось каждый день делать уколы, выстаивая длиннющие очереди, хоть и по страховке, потом у него же случилось какое-то нагноение пальца, новые очереди и обработка мазью пальца, потом мужу Саше попала инфекция в уши, стали ходить и лечить его уши.
Хотелось, конечно, загорать и купаться в хорошую погоду, но не всегда это получалось. Само собой разумеется, что мы выполнили всю предлагаемую агентством туристическую программу. Посетили Несебр, древнейший город на Европейском континенте, он внесен в список культурного наследия ЮНЕСКО. Совершили путешествие в город Созополь, провели с детьми вечер на музыкальном фестивале в известном национальном ресторанчике, вкусив болгарскую кухню, посмотрели выступление цыган с живыми медведями, послушали местные популярные песни. Оставалась только однодневная поездка в Стамбул. Саша, проживший в детстве в Стамбуле несколько месяцев, предоставил этот шанс мне, взяв на себя ответственность за детей. Я до этого никогда не была в Турции и с радостью согласилась. В турагентстве обещали однодневную насыщенную культурную программу.
Однако уже в автобусе, который направлялся в Стамбул, стало ясно, что никакой туристической программы не ожидается, и гида не будет, что все туристы едут на рынок на пару часов, чтобы закупить дешевые турецкие товары, и обратно. Правда нашлись две странные женщины, преподавательница из Московского Университета и я. Мы наивно мечтали попасть в Собор Айя-Софию, лучший образец византийского зодчества, или во Дворец Топкапы, главную резиденцию турецких падишахов. Мечтам нашим не суждено было осуществиться, так как с учетом всех пробок и перехода границы мы прибыли в Стамбул поздновато. На все про все водитель дал нам два часа, толпа российских туристов ринулась на рынок. Я тоже медленно поползла в указанном направлении. Нас предупреждали, что женщины должны были быть одеты в соответствии с требованиями мусульманской страны. Я была в длинной белой юбке и в кофточке с длинными рукавами в тридцатиградусную жару. В руке у меня был зонтик, чтобы отбиваться от навязчивых турок, которые постоянно пытались меня ущипнуть, и это им многократно удавалось. Рынок произвел на меня ужасное впечатление. Турки-торговцы приставали ко всем блондинкам со словами: «Наташа, секс знаешь?». Находилось, однако, весьма много Наташ из стран СНГ, которые, как оказалось, хорошо знали секс, получали мгновенно скидки на дубленки и пальто. Наблюдать это было печально и обидно. Деньги, конечно, я все потратила, удержаться было невозможно. Я проголодалась за целый день. Купить традиционные ароматные бублики с кунжутом на улице я не решилась, уж очень были грязные пальцы у продававших их мальчишек. Стало темнеть. Местные женщины на улицах почти не попадались. Встреча туристам была назначена на углу у Макдональдса. Там, за столиками с биг-маками, сидели все наши. По команде организатора шоп-тура, водителя автобуса, все посетили бесплатный грязный туалет и потом быстро с накупленными товарами сели в автобус. На границе столпилась огромная очередь из автобусов, стояли в пробке три часа. Водитель открыл двери автобуса для желающих посетить платный туалет на границе, стоимостью в один доллар США. Желающих платить не оказалось, туристы расползлись по кустам. Я пошла в платный туалет в полном одиночестве, народ смотрел на меня с большим удивлением, на доллар можно было, по меньшей мере, купить на рынке пару футболок. В расчудесном приграничном туалете меня ожидали два турка, один охранник, другой кассир. Получив деньги, кассир отмотал мне собственноручно туалетной бумаги, исходя из положенной нормы. Охранник плотно закрыл дверь на ключ, и тут же оба расстегнули ремни и сняли с себя брюки. Я была, мягко говоря, очень удивлена увиденным, но испугаться не успела, так как преподавательница из Московского Университета стала, что было сил, колотить зонтиком в окно. Пришлось туркам быстро натянуть на себя брюки. Они еще долго что-то говорили друг другу, сокрушались, видимо. Две женщины, обе одетые в белые юбки, медленно удалялись в сторону автобуса.
Утром нас встречал мой муж Саша. Преподавательница из Московского Университета сказала ему, что с него бутылка вина и закуска за спасенную от турок жену. Саша удивлялся, как я не посетила ни одной достопримечательности, осуждал бесцельную поездку… А поездка была, действительно, — «так себе».
Через день мы должны были возвращаться в Москву. Все болезни и переживания были позади. Отдохнувшие родители с загорелыми детками закупили в дальнюю дорогу на поезде в Москву свежего сыра, колбас, овощей и фруктов, воды, вина и хлеба. Все туристы загрузились в автобус и отправились в Варну. В дороге все вместе дружно спели какие-то популярные русские песни. На самой высокой точке невысокого горного перевала в жаркий полдень двигатель у нашего автобуса заглох. Водитель несколько минут пытался завести двигатель, но безрезультатно. Сопровождающий представитель турагентства, пошептавшись с водителем, предложил всем туристам выйти на свежий воздух. Все туристы вышли. С двух сторон вдоль дороги простирались безграничные поля с бахчой, помидорами, кое-где виднелись немногочисленные фруктовые деревья. Сопровождающий увидел в ста метрах от автобуса маленькую сторожку, предназначенную для отдыха уставших крестьян. Порекомендовал взрослым и детям, которых было более половины всех туристов, взять с собой воду, продукты и подождать в сторожке разрешения этой непредвиденной ситуации. В полдень жара стояла несусветная, градусов сорок. Ни ветерка, ни малейшего движения воздуха. Весь поток туристов потянулся в сторожку, где ожидалась хоть какая-то тень. Все балагурили, никто не унывал. До отхода поезда было еще часов шесть, то есть время еще было. А мобильных телефонов тогда еще не было. Водитель провозился с полчаса с двигателем, потом подошел к группе и сказал, что он пойдет по дороге до ближайшего телефонного автомата, чтобы сообщить в турагентство, и чтобы они прислали за нами другой автобус. Еще на что надеялся наш водитель, так это на то, что его подхватит попутная машина, и что он очень быстро доедет и сообщит о случившейся аварии на дороге. Он, не подумав, закрыл на всякий случай салон автобуса, опасаясь за наши чемоданы. Делать нечего, туристы помахали водителю ручкой и стали ждать. Прошло два часа. Туристы стали постепенно распаковывать свои пакеты с продуктами, в жару они могли быстро испортиться. Накормили и напоили деток и себя. В сторожке на единственной деревянной лавке могли поместиться человек семь, остальные тридцать стояли в тени сторожки. Жара не спадала. Дети расползлись по арбузным и помидорным полям. Каждый считал своим долгом притащить теплый арбуз и пыльные помидоры своим родным. Некоторые бегали и совершали налеты на деревья со сливами и персиками. Всю добычу тащили родителям. Сначала родители позитивно реагировали на детские набеги на госполя болгарских крестьян. Радовались добыче. Кое-кто достал нож и начал вскрывать один теплый арбуз за другим. Мы с Сашей, почувствовав опасность, категорически запретили старшему сыну участвовать в этих оргиях. Прошло еще два часа. Усталые, чумазые дети с липкими руками и щеками, объевшиеся арбузами и грязными помидорами и фруктами, начали бегать по полям с другими целями. Взрослые начали волноваться, за несколько часов по этой дороге не проехала ни одна машина. На общем собрании решили вдогонку водителю послать и сопровождающего. Он, нехотя, отправился в путь. Мы провели около сторожки весь остаток дня и всю ночь. Ясно было, что наш поезд в Москву давно уже ушел. Продукты все были съедены, воду всю выпили, большинство измученных детей страдали от боли в животиках. Наконец, к десяти утра следующего дня мы увидели спасительный автобус с сопровождающим и водителем сломанного автобуса. Радости нашей не было предела. Перегрузили багаж и тронулись в путь. Хватило даже сил еще пропеть пару русских песен, но уже без особого патриотизма и старания. Сопровождающий заверил нас, что все сядут на поезд, а до этого, турагентство разместит всех туристов бесплатно на одну ночь в прекрасном четырехзвездочном отеле и накормит великолепным ужином. Утомленные туристы согласились с этой программой и заснули. Через несколько часов все проснулись от того, что автобус стоял и не двигался. Справа из окна виднелся вход на сельское кладбище, а слева – на поле с какими-то злаками. Второй автобус тоже сломался. Сопровождающий прятал от нас глаза. Водитель шепотом, боясь разбудить измученных деток, говорил, что он сбегает куда-то и через час за нами приедет еще один, третий автобус, а этому – каюк. Оставив спящих детей в автобусе, взрослые, уже не обращая внимания на свой вид, сидели на корточках у ограды сельского кладбища еще несколько часов. Наконец, за нами приехал третий автобус и довез нас, всех грязных и усталых, до обещанного сказочного отеля в одиннадцать часов вечера, когда обещанный прекрасный ужин в ресторане без нас подходил к концу, кухня к тому времени уже не работала, но все-таки что-то нам дали поесть. В это время в ресторане начиналось захватывающее зрелище, ради которого собралось множество местных людей, помимо еле дышащих наших туристов. Музыканты начали играть странноватую музычку. Вынесли какие-то ковры и шест, появилась сексапильная брюнетка, она взметнулась под музыку на шест, и начался стриптиз. Мужское население, включая моего мужа и старшего сына, воспитанные в строгих социалистических нравственных традициях, не приходя в сознание, с трудом себя контролируя, наслаждались зрелищем, женщины силой пытались уговорить их идти спать. Все было бесполезно. Они намертво прилипли к своим стульям и посылали своих жен со сладковатыми улыбочками в номера идти спать и не мешать им наслаждаться. Митя тоже из солидарности со взрослыми наблюдал за стриптизом с широко раскрытыми глазами. Причина такой всеобщей женской обеспокоенности была в том, что турагентство в конце туристического сезона еле-еле выбило только десять мест в поезде, вместо сорока, при этом, все полки были верхними. Турагентству надо было запихнуть всех туристов в поезд и отправить в Москву. Дорога была дальней, поезд ночным и проходящим, стоянка всего несколько минут. А стриптизерша только разворачивалась в своем представлении. Местная публика, болгары, были в исступлении. Как завороженные, практически засыпая, наши мужчины не хотели покидать свои места за столами ресторана. Наконец, окончательно сломленные усталостью, они потянулись в номера гостиницы. Мы приняли спасительный душ, отмыли детей, подготовили им чистую одежду и заснули вчетвером в одноместном номере на одноместной кровати. После сторожки в поле это было необыкновенно комфортно. Через полчаса свалилась я, подвернув руку, потом выпал Митя, ударившись головой, потом и мой старший сын, подвернув ногу. В три часа ночи нас разбудили и впотьмах засунули в поезд, идущий в Москву. Большинство туристов провели время в пути, сидя в коридоре и в тамбуре. За эту поездку я существенно расширила свой словарный запас всевозможных русских ругательств. На подъезде в Москву в вагоне включили кондиционеры, а в Москве случилось похолодание. Помимо желудочных расстройств у детей поднялась температура, начали болеть уши, горло, то есть начались отиты и ангины. Разбитые и больные, мы добрались до Москвы…
Поездку запомнили.
P.S.
Кто бы мог предположить, что я побываю в Стамбуле еще три раза, и эти визиты будут незабываемыми.
В 2012 году, на очередной Всемирный Конгресс Экслибриса я, как постоянный участник этого мероприятия, взяла с собой своего любопытного младшего сына, двадцати четырех летнего Митю. За семь дней в рамках культурной программы Конгресса, мы посетили все самые главные древнейшие достопримечательности Стамбула. А они — уникальны! За двадцать лет в Турции произошли огромные изменения. Стамбул стал почти европейским городом. Гостеприимные организаторы Конгресса, современные турки, талантливые художники и искусствоведы с гордостью представляли нам лучшие стороны своей восхитительной страны. Симпатичные, яркие девушки-турчанки, студентки художественных Вузов помогали своим профессорам с организацией для нас круизов по Босфору, шикарных ужинов и развлекательных мероприятий. Девочки с длинными густыми распущенными волосами носили шорты и майки на тонких лямочках, их спутники, молодые ребята, трогательно обнимали их за плечи, время от времени, пары останавливались и целовались. Потом, мы все летали на восходе солнца на воздушных шарах над древними христианскими монастырями Каппадокии, вспоминали о мифах Центральной Анатолии, жили в уютном стилизованном отеле, который вырубили прямо в скале. Просто сказка!
А еще через год мы с мужем провели несколько романтичных осенних дней в компании наших старых друзей, итальянцев, которые пригласили нас составить им компанию и отпраздновать всем вместе в Стамбуле их золотую свадьбу. А взрослые люди в хорошей компании точно умеют великолепно провести свободное время. У нас это классно получилось.
Ну, а теперь придется заново открывать и Болгарию…
Юля расскажи еще пожалуйста в деталях историю, как вы застряли после поломки автобуса в Болгарии и заночевали в болгарской деревне. Я эту историю слышал несколько дней назад от Мити, но были бы интересны твои подробности
Андрей! Будет сделано! Спасибо за напоминание.
Юля, с удовольствием прочла ваши милые «непутевые заметки». История с купальником напомнила мне похожий эпизод, мой незабвенный купальник был куплен в Израиле, ярко-синий, с лямкой через одно плечо….ах, да что там! — был непоправимо испорчен в аквапарке, хоть и не столь пикантно…
Митя молодец: любознателен и настойчив! Да и остальные экскурсанты показались мне очень доброжелательными как минимум.
Я только начала публиковать эти заметки. А их оказалось множество. Пишу и пишу… Спасибо за теплые слова, Аллочка! Продолжаю писать…
Я думаю, что одним из лучших качеств, которым обладают рассказы Юли, является то, что они настолько живо написаны, что хочется примерить происходящее на себя, вспомнить аналогичные случаи из собственной жизни. Вспоминаешь и собственный длинный путь в гору к монастырю на Крите, и дорогу любви в Чинкветерре и лондонский аэропорт и многое другое. История же про господина К напомнила мне забавный и странный случай, произошедший со мной в одной из командировок.
Было это в 1993 году. Мы с коллегой полетели на АвтоВАЗ в Тольятти. Коллега, несмотря на относительно немолодой возраст, летел в командировку чуть ли не впервые и сильно беспокоился по всяким мелочам — успеть на самолет, разместиться в гостинице, понравиться заводчанам и так далее. За эти три дня он мне порядком надоел. Наконец наступил вечер перед отлетом. Самолет должен был вылететь утром в 10.00, ехать из Тольятти до аэропорта часа 2 (аэропорт находится далеко, между Тольятти и Самарой). В общем по расчетам выходить из гостиницы надо было часов в 7. Договорились разбудить друг друга в 6.00. Где-то около 5.00 мне постучали в дверь. Я решил пораньше, сказал коллега, а вдруг чего случится. Я, сказал коллега, всю ночь не спал, смотрел на часы. Я скрыл негодование, но что делать- проснулся ведь уже. За завтраком коллега все время смотрел на часы, подпрыгивал на стуле и смотрел мне в рот. А вдруг автобус не придет? Автобус пришел минута в минуту, через полтора часа мы уже были в аэропорту. До начала регистрации оставалось больше часа. Мы присели на стулья, положили рядом сумки. Что случилось потом, необъяснимо. В общем мы оба намертво отрубились и проснулись ровно в 10.00, когда наш самолет уже отруливал на взлет. Вещи, слава богу, были целы. Невозможно описать тот ужас, который объял коллегу. Он стал бегать по стойкам регистрации, требовал директора аэропорта и тому подобное. Я был в восторге, несмотря на тяжесть положения. Был, напомню, 1993 год, билеты купить было абсолютно невозможно. В общем мы остались в Тольятти. Оставался только один шанс — уехать на поезде. И этот шанс мы использовали, простояв пятичасовую очередь на вокзале на бронь. Вагон кстати был почти пустой. В поездке коллега был тих и задумчив. Мы приехали в Москву на следующий день. Родственники были в ужасе (у нас даже не было времени найти почту и позвонить)
В общем, спасибо Юля!
Юля, понравилось все, но два последних рассказа произвели сильнейшее впечатление. Не могу не согласиться с Андреем: действительно, многое оживает в памяти после ваших рассказов. Все они задевают за живое хорошо переданной атмосферой памятного времени, схожестью ситуаций и картины поведения, поэтому рождается очень трепетное, ностальгическое чувство, и не можешь сдержать улыбку.
Надеюсь, что это мое воспоминание тоже в тему.
Из Тольятти переедем в город Сызрань, что от Тольятти в 70-80 километрах.
Правда, было это немного раньше – в 80-е годы. Мне тоже довольно часто приходилось летать на АвтоВАЗ в Тольятти, а оттуда, как правило, – в Сызрань. На завод «Пластик», который был одним из ведущих поставщиков АвтоВАЗа по деталям из пластмассы и моего любимого пенополиуретана. Попробуйте сходу выговорить!
Город Сызрань, в моем понимании и в моей терминологии, был «пьяным» городом, а еще более «пьяным» был сам завод и его руководство. Больше чем выпить сами, я думаю, там любили лишь одно – напоить своих гостей, особенно иностранных. Ну и то сказать, какие еще развлечения в таком городе, как Сызрань?
Сам я тоже в те годы выпить был не дурак, и такие командировки мне в общем-то нравились, а вот итальянцам моим они были как нож по сердцу.
С утра переговоры без стакана не начинались. В понимании директора, в этом был не только дурной тон, — как же так без стакана? – но и переговоры такие, «на сухую», не сулили ничего хорошего, в смысле результатов. С непьющими он так и вовсе дела не хотел иметь, все это знали и абсолютных трезвенников к нему не направляли. Результат был заведомо известен… В обед тоже – дело святое. Ну а к вечеру – все уж точно заканчивалось выносом всех святых – и православных, и католических.
Истинная же сызранская «мистерия» начиналась в сауне, куда бы итальянцы, будучи трезвыми, конечно, ни за что бы не пошли. Но поскольку к этому часу все уже были порядком навеселе, то и сауна – sauna – была уже всем «по колено». Правда, лишь до парной, где у моих итальянских коллег ассоциация с адом – inferno – становилась полная.
Затем наступало забвение. В этот раз у одного из членов нашей делегации забвение наступило на пороге – на выходе из сауны прямо во двор жилого дома. Мы обнаружили его лежащим ничком, в чем его итальянская мать – madre – его родила, прямо на улице, и международного скандала не случилось лишь потому, что время было позднее и во дворе уже никого не было.
Двое других отрубились в раздевалке. Они, может, и рады были бы последовать за своим другом на свежий воздух, но, видимо, оказались послабее первого.
Мы с заводчанами кое-как натянули на них «их» одежду и отвезли в гостиницу. Рано утром мы должны были ехать в аэропорт. Насилу я встал сам. Насилу растолкал своих коллег. Насилу мы собрали свои вещи и доползли до машины.
Излишне говорить, что всю дорогу назад был один сплошной сеанс «травести». Мои спутники то и дело не обнаруживали у себя отдельных частей своей одежды – indumenti – зато с удивлением обнаруживали их друг на друге. Лишь к концу дороги, уже в Москве, этот бесконечный конкурс с переодеванием завершился. Но и то, думаю, только в том, что касается верхней одежды. Самое интересное, наверное, началось уже в гостинице, когда мои коллеги стали разоблачаться для отхода ко сну.
От Сызрани до Уфы рукой подать. Cлучилось это в 1995 году, когда я работал в московском представительстве компании Apple Computer. Это был период, когда компьютеры Macintosh пользовались небывалой популярностью: в России их пытались применять в областях, где они в общем -то были не вполне уместны. Тем не менее наши партнеры из Башкирии исхитрились постр автоматизировать с помощью Макинтошей всю налоговую инспекцию республики Башкортостан. Проект этот был уникален не только для России, но и для всей Apple и к нам из Мюнхена был командирован функционер, которому предстояло ознакомиться с проектом на месте. Сопровождать этого человека в Уфу выпало мне. Познакомились мы уже в Шереметьево. Функционер оказался довольно молодым человеком в больших круглых очках. Звали его Клаус. Как и многие немцы, он был добр и немного наивен. В бумажнике он хранил фотографию жены и ребенка, которую через некоторое время после знакомства предъявил мне. Он даже немного говорил по-русски.
Визит в Уфу проходил очень хорошо, мы посетили офис налоговой инспекции, а к вечеру нас привезли в большую хорошо обставленную квартиру, где нам предстояло провести вечер и ночь перед вылетом в Москву. Квартира принадлежала высшему руководству Налоговой инспекции. Не успели мы разместиться в квартире на отдых, как раздался телефонный звонок. “К вам хочет подъехать сам Геннадий Иванович”, сказала трубка. “Ему интересно познакомиться с руководством Apple”. Геннадием Ивановичем оказался достаточно известный человек, глава налоговой инспеции Башкортостана, третий человек республики, а в будущем министр Российской Федерации по налогам и сборам. Он пришел в сопровождении небольшой команды, которая быстро накрыла стол. Дальше последовало традиционное башкирское гостеприимство с тостами и бесчисленным поднятием бокалов. Я с трудом помню ход действия, помню только как Клаус послушно опустошал рюмки, помню свой собственный тост, в котором я ни к селу ни к городу упомянул “изобретение велосипеда” и больше ничего. Далеко за полночь почетный гость со свитой покинул нас, и мы рухнули в постели.
Где-то посередине ночи я проснулся от шума на другом конце квартиры. Я с трудом дополз до кухни, на стуле сидел Клаус, обернутый в одеяло. Более бледного лица в больших круглых очках я не видел никогда в жизни. “Их бин кранк”, прошептал он. Совсем немножко кранк, но в разных местах. И голова кранк и живот кранк. Наверное можно было чем-то ему помочь, но я тоже был немного кранк, дал Клаусу две таблетки активированного угля и пополз обратно к себе в комнату.
Часов в 7 утра нас разбудили, пора было в аэропорт. С трудом мы влезли в машину и после прохождения контроля наконец-то оказались в самолете. Клаус вроде бы чуть-чуть порозовел. В полете стюардесса разливала кофе и сосед Клауса, неосторожно взяв чашку, разлил горячий кофе прямо на его дорогой костюма.
На следующий день у нас должна была состояться встреча в Москве по итогам визита, но Клаус в офисе не появился. “Андрей, что вы там вытворяли с Клаусом”, cпросил меня наш Ген.директор. “Человек в первый раз в жизни не вышел на работу”.
Больше я Клауса не видел, в Москву он больше не приезжал, а через несколько лет макинтошный проект в Башкортостане развалился.
Было время, Тбилиси тоже был не за горами. Только не подумайте, что случилась эта история до образования Кавказского хребта! Нет, дело было году в 1985, когда я вторым номером поехал в Тбилиси с делегацией от фирмы «Марцотто». Мужские костюмы «Мардзотто» — это же просто шик! И как же это грузинские фраера в кепках «аэродром» да без костюма «Марцотто»?!!
Первым номером поехал мой коллега, который, собственно говоря, эту фирму и вел. Я же поехал больше Тбилиси посмотреть – за компанию и за свой счет. Но все же, как выяснилось на деле, — «вторым номером». На официальных переговорах в Министерстве легкой промышленности Грузии мой коллега в переводе блистал, а вот в ходе неофициального продолжения, за щедрым и пьяным грузинским столом – ломался, и мне как человеку к тому времени уже непьющему приходилось подхватывать эстафету или знамя, — кому как нравится, — из слабеющих рук моего товарища. Поэтому, как выяснилось, в Грузии такая практика – первого и второго переводчика, пусть даже обоих пьющих, но по очереди – себя оправдывала. Иначе завалил бы Игорь все дело! Как он мне в итоге был благодарен… Даже подарил бутылку грузинского вина, самому, видно, было уже невмоготу…
Помню, сидим мы в шикарном ресторане Центрального парка Тбилиси. Открытая веранда, кусты то ли сирени, то ли жасмина тянутся к богато сервированному грузинскому столу и буквально исходят истомой и ароматом. Блюда обновляются каждые 15 минут, шикарное грузинское вино льется рекой.
Несчастный Игорь плывет через эту «реку», слабеет, жадно ловит ртом воздух, но попадает туда вновь и вновь лишь вино. «Саша, — наконец смотрит умоляюще на меня он, — выручай!»
Я включаюсь в общую беседу, которая к этому времени являет собой уже одну бесконечную череду тостов. Постепенно я замечаю, что сами хозяева подливать себе и гостям подливают, но сами почти не пьют. Пригубить пригубят, глоток-другой, небольшой, отопьют да и поставят стакан на стол, а затем дольют до полного и повторят процедуру. За гостями же пристально следят, чтобы, не дай бог, не оставили чего в стакане. Мол, «нэ уважаэшь». Не мудрено, что Игорь, человек малопьющий, сломался.
Чтобы итальянцы не повторили судьбу Игоря, я начинаю потихоньку подавать им знаки, чтобы, мол, были настороже и не так частили, а главное – не пили до конца и не велись на уговоры хозяев. То ногой их легонько пну, то пальцем по стакану проведу – в том смысле, что, мол, уполовинить бы не мешало. Но на словах сказать не решаюсь – один из наших хозяев говорить на итальянском не говорит, но похоже, все понимает. То ли переводчик, то ли гэбист.
Слава богу, ужин к концу, а наши итальянцы в норме. Более того, когда встали из-за стола, выяснилось, что и на ногах они стоят тверже, чем наши хозяева.
— Что ты там все жестикулировал, да по ногам нас лупил? – спрашивает меня после один, когда мы наконец-то остались наедине.
— Что, что… Да они же явно пытались вас подпоить. Сами лишь пригубливали, вам же наливали по полной!
— Ну и что? Это же было вино. Ты что не знаешь, сколько может выпить венецианец?
— ?
Водке, граппе, может, и есть предел, ну а вину – точно нет. Так что напрасно ты за нас беспокоился. Ты бы вон лучше об Игоре побеспокоился: он хоть и приобрел с нами венецианский акцент, но по количеству выпитого — точно не из наших мест! Сразу выдаст себя…
Впервые после стольких лет постоянных «проколов» в Сызрани, Тольятти, Владимире… да повсюду в России я как русский, пусть и непьющий человек с уважением посмотрел на итальянцев…
Вместо послесловия… Теперь Грузия и Тбилиси уже за горами, и все же меня сподобило в прошлом году съездить туда с двумя моими итальянскими коллегами. Один – малопьющий, другой вообще в рот не берет, равно как и я. Ну все, думаю, толку не будет от такой командировки… Каково же было мое удивление, когда и со стороны наших хозяев мы встретили тоже примерно такое же отношение к вину. В том же парке, в том же, ресторане, но теперь уже куда более высокого класса, я был единственным, кто заказал себе бокал «Саперави». Пригубливал, пригубивал, пока не опрокинул прямо в тарелку с чахохбили…
Юля, рассказ о Болгарии и Турции произвел очень сильное впечатление. Оживил мои воспоминания о приключениях в Болгарии и Румынии давным -давно в эпоху социализма. Получила огромное удовольствие и от рассказа и от вашей особой тональности: вы никогда не сетуете, не сокрушаетесь. Для вас жизнь прекрасна во всех ее проявлениях, и мне это тоже близко. Спасибо!
Дорогая Юля!
Ты уже давно знаешь о моем теплом, более того трепетном отношении к тебе и твоим детским рассказам. Я твой почитатель с момента прочтения «Дня отца». Теперь могу сказать тоже самое и о «непутевых заметках». Просто и точно, а в памяти остается надолго. И опыт твоих путешествий какой — просто бесценный!
Сам я не очень часто отдыхаю за границей. Последний раз с Мариной и внучкой Беллой в 2011 г. был все в той же Болгарии. Про Болгарию ничего катастрофичного вспомнить не могу. Все, к счастью крутилось и работало. Варна, конечно, требует заботы государства, как впрочем и София, куда меня привел профессиональный интерес в прошлом году.
В Стамбуле еще не был, но в 2005 г. все же побывал в Сиде и окрестностях. В той же компании своих милых дам. Все шероховатости сервиса закрывает здесь собой чудесное море и песчаный пляж. Хотя, Марина все же отравилась чем-то некачественно приготовленным в нашем отеле Роял Атлантис. Мы грешили, помню, на «Meet balls».
В Стамбуле несколько раз была Марина, но помимо шоп-туров у участников ее экскурсий оставалось много время и для осмотра достопримечательностей. Понятное дело,времена настали другие.
Не отдыхал, а работал в 2012 г. летом в Австралии, в Брисбене, на Международном геологическом конгрессе; в 2013 г. летом участвовал в симпозиуме МЕДГЕО — 2013 в Вашингтоне.
Но самой запоминающейся поездкой для меня стала, конечно же, наша с Мариной первая (!) вылазка за рубеж на целых 12 дней в Таиланд. Случилось это в 2003 г. На самом деле все было стандартно и комфортно. Безусловно экзотично. Бангкок, где мы пробыли два первых дня путешествия, оказался совсем не грязным, как нас предупреждали опытные туристы из числа наших друзей и знакомых. Марина, ходившая в открытой обуви, отмечала, что ноги после хождения по улицам этого города сохраняли вполне приличный вид и грязными их было назвать трудно, в отличие, например, от того, какими они бывают от хождения по московским летним тротуарам и особенно паркам. Запомнилось нам многое. Мы часто и с удовольствием возвращаемся к фотографиям, сделанным в той поездке.
Однако первая ночь в Патайе — не подумайте ничего такого — оказалась очень тревожной. Войдя в номер отеля Кози Бич (Cosey Beach), кстати очень уютного и хорошо расположенного на высоком морском берегу, мы почти сразу «смекнули», что такое «горящая путевка». Причиной тому стал назойливый, хотя и негромкий шум непонятного происхождения, который стал нас повсюду преследовать в этом ограниченном пространстве, где нам предстояло провести все дни отпуска. Огляделись в поисках его источника: на окнах плотно закрытые жалюзи и непонятно, в каком времени суток мы оказались; кондиционер? — пощупали, потрогали, вроде, тихо работал. Что же это тогда могло быть? Я-таки догадался открыть жалюзи и, к своему немалому удивлению, увидел громадное отверстие какой-то трубы, смотревшей прямо в наше окно и издававшей этот неприятный то ли звук, то ли гул, шедший даже сквозь пластиковые окна. Поднял глаза повыше и… увидел корпус соседнего роскошного громадного отеля. А труба, как оказалось, была частью мощнейшей вентиляционной системы этого здания.
Реакция наша была мгновенной. Мы спустились вниз пришли на «рецепцию» и сумели доходчиво объяснить, что красотами Таиланда наслаждаться сквозь вентиляционную трубу соседнего отеля мы не хотим. Нам, объяснившим наши чувства на приличном английском, пошли навстречу и уже на следующее утро мы, счастливые и довольные, переехали в соседний номер с видом на бассейны, а их там было целых два, и море.
Ужас мы испытали при возвращение домой в замечательном отечественном (без шуток) аэробусе Ил-96-300, когда отмечавший 8 марта борт, забитый под завязку россиянами, ходил ходуном. Точнее и не скажешь. Бедные, явно не обученные приемам самообороны, немолодые стюарды, в прямом смысле грудью закрывали аварийные выходы от буйствовавших пьяных пассажиров, среди которых были очень крепкие молодые джентльмены и непредсказуемые и также молодые «во вкусе» дамы, всеми силами старясь не допустить боевых действий вблизи их ручек.
Эпилог (шутка). Милиция в Шереметьево безмолвствовала.Такие воздушные путешествия из Таиланда для многих туристов из России заканчиваются теперь в полицейских участках китайских городов, к счастью для них не пакистанских.