Очередной цикл передач историка искусств Паолы Волковой. Рембрандт, Ван Гог, Пикассо и… Малевич – постоянно вращающийся у каждого из нас на кончике языка последние три года. С момента создания блога… А, может быть, даже явившийся поводом для его, блога, создания. И если это так, то тогда я не прав и черный квадрат – не конец всему, но и чему-то начало…
Но все же — к Паоле Волковой, которой трудно не восхищаться и которую трудно не уважать. Что предыдущий цикл ее передач, что нынешний – это истинный экскурс в мир живописи, в мир искусства! Причем вроде бы и идешь давно знакомыми тропами и видишь давно знакомые пейзажи, но смотришь на них, благодаря ей, в чем-то новым взглядом и то и дело замечаешь в них что-то новое и ранее не подмеченное. Волкова – глубокий исследователь и убедительный пропагандист живописи. Она, несомненно, страстно влюблена в искусство, если просто не больная им. Поэтому с нею хочется соглашаться во всем и уж точно не хочется ни в чем спорить. Но все же я попробую…
Искусство крайне личностно и предельно субъективно. Отсутствие разных мнений и интерпретаций убивает его, наличие – наполняет жизнью и новыми красками.
Поэтому все, к чему я призываю – это ни в коем случае не соглашаться со мной. Упаси боже! Все, к чему я призываю, — это, напротив, оторваться от обычных клише и штампов и создать свой новый, свой оригинальный взгляд на искусство и на историю искусства. Стать «сам себе искусствоведом» и «сам себе историком искусства».
Все, что я пишу на тему искусства, в основном живописи – это и есть моя попытка воплотить этот принцип в жизнь. Далеко не уверен, что мне удастся проделать этот путь до конца и в полном объеме, но, по крайней мере, в конце пути я смогу повторить вслед за незабвенным Рэндлом Патриком Макмерфи из фильма Милоша Формана «One Flew Over The Cuckoo’s Nest»: “I have tried it… At least”.
Я уже сказал, что не хочу спорить с Волковой. Поэтому буду действовать по принципу «ты сказал», то бишь — «сказала». По принципу цитирования ее же собственных слов и приводимых свидетельств.
Характерно уже само название пьесы, в декорациях к которой впервые появился «черный квадрат». Она называлась «Победа над солнцем», то есть над светом. Характерно и то, что первоначально «квадрат» — это лишь элемент декорации и что лишь в дальнейшем он эволюционирует в картину. То есть наполнится новым содержанием, новым смыслом. Философским смыслом. Окажется на острие определенной философии. А значит — предметом не столько интуитивного, сколько рационального сознания.
«Цвет, — тем временем продолжает Волкова, — приобретает у Малевича самостоятельно значение». Слово «супрематизм» как раз и означает преобладающее, доминантное значение… В первую очередь цвета. «Цветовая доминанта»… Тем самым подавляются или даже сводятся на нет все прочие составляющие живописного ряда – форма, композиция, ракурс, содержание, светотень и т.д. И превозносится, в крайне гипертрофированном виде, одна, причем даже далеко не самая главная. Не есть ли это конец не только живописи, но и любого другого сложносоставного явления в жизни и искусстве. Да, в гипертрофированном виде любой элемент, любой предмет способен произвести впечатление, но нормально ли это? И является ли целью искусства – произвести эффект, произвести впечатление? Современного искусства – возможно, что и да, но ни в коем случае ни того, что было до авангарда, и ни того, что будет после него.
«Энергетика цвета»… Сама Волкова находит этому прецедент в истории искусства. Причем не в лице какого-то одного художника или группы художников. И даже не школы и не направления. Это был принцип целой философии, имеющей тысячелетние корни и исповедуемой и по сей день ? частью человечества, – в Китае. Оттуда же и философия смысла, заложенного в геометрических фигурах – круге, квадрате… Круг – небо, квадрат – земля. Хорошо, однако, «новаторство» — насчитывающее тысячелетние опыт и практику!
Волкова проводит эту параллель – не я!..
Присущие различным цветам энергетические особенности испокон веку известны и всегда самым широким образом использовались в жизни и в искусстве. Особенно когда речь идет об энергетике таких предельных цветов, как белый и черный. Во все времена и у всех народов являлись они олицетворением соответственно света и тьмы, добра и зла, и я знаю лишь одного человека, который пытался дать им иную интерпретацию – Андрея Кулагина…
Но вернемся вновь к тому, что говорит Волкова. А говорит она вещи интересные и крайне важные. Что, что, что?.. «Форма массовой культуры»?» «Утилитарное назначение»? «Прагматизм»? «Дизайн»?.. Но при чем здесь живопись? При чем искусство?
В свое время Левон настаивал на том, чтобы мы дали четкое определение произведению искусства и тому, что таковым является, а что нет. Всему свое время, и сегодня настал момент, чтобы вернуться к этому вопросу.
Я предлагаю, для начала, пойти апофатическим путем и определить, что уж точно произведением искусства не является. Определенно им не является то, что носит утилитарный характер, и то, что создано для удовлетворения массового спроса и рассчитано на массовый вкус. Супрематизм же на всех парах стремится прямиком к этому. Волкова приводит более чем наглядные примеры – роба дорожного работника, чайники, что-то там еще… Уже и без Волковой каждый из нас может легко продолжить этот ряд – все это предметы самого массового спроса и самого приземленного назначения. С примесью коммунистической символики, а значит, и пропаганды, к тому же. Волкова об этом, видимо, «забыла», но мы ей об этом напомним. Из песни слов не выкинешь…
Ну, а теперь рассмотрим произведение искусства с катафатической, т.е. утверждающей точки зрения. Что произведением искусства является?
А является им, на мой взгляд, лишь то, что обогащает, облагораживает и окрыляет. Что поднимает над тварным миром — хотя бы еще на полступенечки выше по лестнице, ведущей на небеса. Что ставит неразрешимые задачи и тем не менее не лишает энтузиазма ставить их снова и снова и биться над их несуществующим решением…
Последнее слово мы тоже оставим за Паолой Волковой. «В конце жизни Малевич вернулся к реализму…»
«Возвращение блудного сына» — именно с рассказа об этой картине Рембрандта начала Паола нынешний цикл передач. Рассказ был хорош, эмоционален, проникновенен. По-философски глубок. Наверное, потому-то он и запал в душу и всплыл оттуда в нужный момент. Цикл – это ведь круг, и круг должен замкнуться, иначе он не будет кругом, то бишь циклом. Поможем в этом Паоле. До этого мы цитировали то, что было в ее строках, теперь же попытаемся прочесть то, что осталось между ними. А, может быть, и в многоточии… Автор зачастую работает на интуитивном уровне, и интуиция же может подсказать ему момент, когда нужно остановиться. Чтобы не вступить в противоречие с самим собой. Это как раз тот случай.
Но мы промолчать не можем и сделаем за автора этот последний маленький шажок. В конце концов, Паола нам «друг», но истина все же дороже.
Истина же гласит, что рано или поздно все возвращается на круги своя… В том числе и «блудные сыновья» — как от жизни, так и от искусства…
Посмотрел передачу от начала до конца.
Авторитетный специалист внятно разъясняет причинно-следственные связи одного из направлений современного искусства, возможно зря, даже не пытаясь скрыть своего пиетета перед основоположником супрематизма. Все достойно, спокойно и понятно.
Зачем в очередной раз использовать нечетко определенный литературный жанр (искусствоведение, философия, критика?..) для полемики с человеком, к которому сам автор «своих кругов» относится весьма уважительно?
Мне жаль, что ты не понял моего риторического приема, Левон. Состоит же он в данном случае в том, что я взял те же факты, что Паола, более того я у нее же их и взял, но дал им совершенно иную, если не прямо противоположную трактовку и интерпретацию. Соответственно и к выводам пришел противоположным.
Это дает тебе и всем понять, насколько все неоднозначно и призрачно в этом мире, а особенно в мире искусства, лежащем исключительно в области наших ощущений и на них целиком и полностью основанном. Насколько все парадоксально.
Последние 300-350 лет, начиная с Декарта, мы пытаемся разрешить загадку бытия с помощью нашего «рацио» и логики. Cogito ergo sum… Но сдается мне, что в основе всего лежит не логика — продукт нашего извращенного ума, а «Великий парадокс»…
«Нечетко определенный литературный жанр» не означает необходимости его использования в качестве»риторического приема» (который как раз мне понятен).
Да и точка разногласий находится даже не в этом, а в (само) уверениях в «неоднозначности и призрачности мира искусства» и превалировании его субъективной, чувственной составляющей (как при создании (особенно), так и при восприятии).
Являясь приверженным исследователем истории искусств, как науки, меня более занимают вопросы объективного свойства с позиций современного знания (пусть моего, пусть мизерного), а не с позиций восторженного индивидуального восприятия или, что еще хуже, позиций религиозно-нравственного свойства…
Если я правильно тебя понял, Левон, то в литературе ты отводишь себе скромное место библиотекаря, а в живописи — классификатора и архивариуса в запасниках музея? Не густо…
В отношении же «нечетко определенного жанра» скажу тебе так. Ты ведь любишь новаторство и отводишь ему особое место в искусстве. В оценке искусства в целом и отдельных его произведений, в частности.Так вот, мой «неопределеннвый жанр», коль скоро он не подходит ни под одну из известных тебе классификаций, и является самым что ни на есть новаторским! Это — новое слово! Сегодня, как это часто бывает в искусстве, оно отвергается, а завтра — окажется у всех «на устах»!
Что ты тогда скажешь, дорогой Левон?
«Являясь приверженным исследователем истории искусств, как науки, я более занимаюсь вопросами объективного свойства с позиций современного знания (пусть моего, пусть мизерного…)» (Извини, что подредактировала?)
— Мне кажется, что в этом и есть камень преткновения, Левон. Ты говоришь об истории искусства, а не о восприятии искусства. А в восприятии искусства не стоит опираться на чьи-то авторитетные мнения, надо верить своему чувству и разбуженной этим чувством своей мысли. Меня удивил в разговоре твой снобизм в отношении Неизвестных художников. Возможно, тогда я привела не слишком правильный пример со «Словом…» На самом же деле, мое изумление лежит не в области того, что мы могли бы потерять в искусстве (хотя это тоже важно), а связано больше с другим: как же можно так не доверять своему восприятию, своим чувствам, чтобы игнорировать произведения неизвестных авторов? И что как не личное, личностное, субъективное лежит в основе любого восприятия и понимания художественного произведения? Если ты это хочешь оспорить, то какой смысл посещать выставки, театры, читать, слушать музыку? Можно просто авторитетную рецензию почитать.
Искусство не создается для профессионалов. Иногда мне кажется, оно вообще ни для кого не создается, а рождается из духовной потребности автора выплеснуть то, что внутри его души каким-то чудом созрело. И у кого-то это вызвало восторг, у кого-то глубокие раздумья, кто-то торопится определить стиль, манеру, направление и определить «место в истории», а кого-то оставило на время равнодушным, пока ученые критики не определили художественную ценность.
Саша, извини, что добрался до своей реплики с некоторым запозданием.
И вот.
Имея разные мнения и не стремясь убедить другого в правильности своего, обращаю своё внимание на факты изложенные тобой (тем более встретив в тексте упоминание о себе).
И так.
Всё о чем я пишу легко проверить в интернете.
1. Паола Дмитриевна Волкова, узнал о её существовании (к своему невежеству) только из твоего текста. Верю тебе, что достойная образованная и пр. женщина.
Специалист по Андрею Тарковскому и судя по библиографии по Тонино Гуэрра.
То о чём ты рассказываешь по-видимому цикл передач (и книг) «Мост над бездной».
Вот названия отдельных выпусков: Босх Иероним. Корабль дураков (1500 г.),
Джотто ди Бондоне. Поцелуй Иуды (1305 г.), Рублев Андрей. Троица (15 в.) и т.д.
Из того что я узнал, я делаю вывод — Паола Дмитриевна Волкова не специалист по Казимиру Малевичу, и её передача является очередным научно-популярным очерком из серии это интересно узнать.
Выводов не делаю.
2. Опера Михаила Матюшина и Алексея Кручёных «Победа над Солнцем».
«Кручёных провозглашал победу техники и силы над стихией и романтикой природы, замену природного, несовершенного солнца новым рукотворным, электрическим светом. Старое вечное Солнце выступало символом прежнего порядка вещей, подлежащего искоренению и тд и тд.»
То есть это точно не победа «чёрного квадрата» над светом в твоём изложении.
Если тебе интересно всё что связано с этой оперой можем обсудить отдельно.
Это очень интересный музыкальный, литературный и художественный проект.
3. «Во все времена и у всех народов являлись они олицетворением соответственно света и тьмы, добра и зла…»
Это очень приблизительное утверждение, которое оставляет вне рассмотрения весь спектр имеющихся представлений.
Не пытаясь умничать просто открыл в гугле ссылки на «чёрный цвет»:
Чёрный цвет в геральдике традиционно символизирует печаль, благоразумие, смирение, постоянство в испытаниях, скромность, смерть, траур, мир, покой, землю, холод, образованность, осторожность, мудрость, чёрное поле — мрак.
В японской культуре чёрный — символ возраста и опыта по контрасту с белым, который символизирует ученичество, молодость. Чёрный цвет символизирует высший ранг во многих боевых искусствах (чёрный пояс).
В тюркской истории, топонимике чёрный «кара» означает понятие «великий», «большой», «непобедимый».
Чёрный цвет в узелковой письменности инков кипу обозначал время.
Чёрный цвет «цвет отсутствия цвета»: впитывает в себя абсолютно все цвета, не отпуская их во внешний мир. Чёрный цвет парадоксален: связан с бесконечностью, с тишиной, с женской жизненной силой, вызывает ощущение тайны, защищённости и утешения.
И тд и тд и тд.
Саша предложенной тобою однозначности не наблюдается.
Можем об этом поговорить.
И последнее.
4. Рассказ о том что чёрный квадрат впервые «появился» как часть декорации к опере, не говорит НИ О ЧЁМ, это просто забавный анекдот.
Хочу ещё раз напомнить строку из Ахматовой
«Когда б вы знали, из какого сора…»
Обнаружив, в начале твоего комментария, приведенную в качестве примера, собственную цитату, по привычке подумал, что сейчас-то меня этим «камнем преткновения» и…
Однако, прочитав до конца, почти со всем согласился.
Так нюансы по мелочам. Кстати, недавно где-то прочитал понравившуюся фразу:»О вкусах не спорят, спорят о послевкусиях».
Итак.
Точку разногласий, превращенную в камень, я бы сейчас увеличил до горы.
История искусств — это сокровищница знаний, отшлифованная столетиями и множеством суждений.
Не думаю, что стоит пренебрегать всем этим, основываясь исключительно на собственные эмоции.
(Дай бог, чтобы хоть кто-то не поленился высказать, к примеру, о моем творчестве свои суждения — любые…)
Конечно, можно создавать собственную историю искусств, основанную исключительно на субъективных впечатлениях, что мы впрочем и делали с удовольствием (к примеру по литературе или по музыке, кстати, было бы интересно увидеть и твои топы).
Не обвиняй меня в снобизме или в излишних знаниях, мешающих, видимо «истинному» восприятию искусства.
У всех различные способы восприятия.
Кто-то умилиться, увидев в утренней росинке жучка, а кто-то положит его в спичечный коробок, придет домой, долго будет выискивать в книгах, что это за жучок такой, и найдя, также умилиться. Чем эмоция первого «вернее» эмоции второго?
1. Я нигде не говорила, что следует пренебрегать историей искусства. Но разница между историей искусства и самим искусством , такая же, как между учебником по литературе и художественным произведением. Надеюсь, ты понимаешь, что учебник литературы, даже написанный блестящим автором, художественного произведения не заменит. В произведении искусства первично именно чувство, затем мысль, которая родилась, от этого чувства оттолкнувшись. Только так рождается внутренний диалог с автором. И только потом ты задумываешься, а чем это чувство было вызвано? Что такого сделал автор, чтобы заставить меня испытать гнев, негодование, страдание, восторг? И вот только тогда мы начинаем милый твоему сердцу художественный анализ, думаем о средствах выразительности, о стиле, о направлении и пр. Да и то не всегда! Многим, очень многим не свойственно копать так глубоко. Они прочли/посмотрели/послушали произведение, испытали восторг/радость/грусть/страдание — и это важно для них, а не то, каким способом это достигнуто! Скажу тебе больше: автору тоже именно это важно! То есть, искусствоведческие знания для восприятия художественного произведения вторичны! Надеюсь, теперь я понятно изъяснилась.
2. Я ни словом не обмолвилась нигде, что ты страдаешь излишними знаниями, и не потому что я их в тебе не подозреваю: знание не вес, избыточным не бывает ,- а потому что оно не сможет ни помешать твоему эмоциональному восприятию, ни, увы, сделать его глубже. Тогда как чувство, испытанное от соприкосновения с искусством, может стать источником знания. Например, не надо обладать большими знаниями по архитектуре, чтобы понять, что готика итальянская отличается от французской, потому что ты это почувствовал сначала, стал анализировать чувство,- и так родилось понимание и знание. Думаю, что Саша именно это имел в виду, говоря о «сам себе искусствовед». И мне такой подход очень близок.
3. Про жучка в разговоре об искусстве не совсем поняла (разве что создание Божье?), но поняла другое: ты путаешь эмоции с любопытством, любознательностью, научным интересом. И в науке можно испытать восторг, зависть, страдание, но только здесь эмоция как раз второстепенна.
1. Ну, будем считать, что для меня, как индивидуума, мыслечувственная субстанция суть неразделимого.
Поэтому, видимо, мне и не понять, ни смысла разделённости этих понятий, ни, и тем более, их расстановки по местам.
2. Конечно, знание избыточным не бывает, но его отсутствие, как правило, вообще, не доводит до соприкосновения с источником. Если же, по случаю, такое соприкосновение и происходит, то отсутствие мыслеформного ассоциативного приемника, скорее всего, вообще, не доведет до рождения какой-либо эмоции, кроме самых примитивных.
3. Да, возможно я и путаю, но именно эти, перечисленные тобою определения и вызывают во мне эмоции, а не наоборот.
Наверно, я болен…