«Дорогие друзья!
Рад поводу напомнить вам о себе. Сейчас в интернете проходит конкурс художественного перевода «Музыка перевода». Профессиональная гордость взыграла – решил поучаствовать и я, тем более что несколько лет назад совершенно неожиданно обнаружил у себя тягу и некоторые способности к этому роду деятельности.
За несколько месяцев, что я предавался этой страсти, кое-что накопилось, и вот теперь чем лежать под спудом, я подумал, не лучше ли вынести хотя бы часть этого на суд публики и компетентного жюри? Заодно проверю, насколько моя самооценка совпадет с оценкой других…»
Так начиналось послание к друзьям с просьбой поддержать меня в этом конкурсе, которое я так тогда и не отправил.
Оно так и пролежало незаконченным до сегодняшнего дня, когда я обнаружил его в пачке исписанных бумаг и все же нашел ему применение.
Просьба моя все же была донесена на словах до соратников по блогу, которые, правда, отнеслись к этому моему начинанию довольно скептически. Но в электронном голосовании все же приняли посильное участие.
Они же просветили меня на предмет того, что электронное голосование это ничто иное, как сплошные компьютерные игры, которые к лирике имеют ровно такое же отношение, как «бомбардировщики» к «соловьям» — см. песню Мафреда Манна «Nightingales And The Bombarders».
Вот это пролилось мне лекарственным бальзамом на исстрадавшуюся душу: с самого начала мои переводы из Коэна, Унгаретти, Квазимодо, Кейта Рейда с переменным успехом курсировали между 70-ми и 150-ми местами в рейтинге электронного голосования. Я объяснял себе, что это вызвано моим поздним подключением к конкурсу, недостатком отдаваемых за мои переводы голосов и т.д. и т.п. и даже видел, что каждый положительный балл оказывался во вред, так как тут же за ним следовал отрицательный, который отбрасывал мой перевод еще дальше от заветных первых мест.
Теперь же объяснение получено – «компьютерные технологии», против которых с гуманитарным образованием не попрешь. И я с более спокойным сердцем стал ждать окончания конкурса и результатов работы жюри – этого второго и гораздо более престижного конкурса в конкурсе.
Ahme, — как говорят мои итальянские друзья, — увы и ах, как давно уже не говорят друзья российские. И там, в этом втором конкурсе, там тоже не прозвучали имена ни мое, ни моих авторов. Даже не знаю, за кого мне было больше обидно!
Время лечит любые раны. Почти залечило оно и эту. Правда, за те полгода, что истекли с момента моего фиаско, я даже не притронулся ни к одному поэтическому переводу. Вроде и приглянется что-то, рука потянется к перу, но тут же жестокое воспоминание ее, руку, остановит, да еще и проводит ироничным взглядом обратно в карман халата.
Но что значит, есть все-таки Бог на свете, вопреки утверждением маловеров!
31 марта, аккурат в канун 1 апреля, достаю из почтового ящика объемный такой конверт со знакомым вроде названием компании-отправителя. Что-то в душе екнуло, и руки слегка задрожали. Вскрываю, достаю, и не верю своим глазам! «Конкурс художественного перевода… Почетная грамота… Награждается… За переводы стихов Л.Коэна и песен группы «Пинк Флойд»…
За окном минус 5 и метель, а в душе, не скрою, — весна! Даже за Унгаретти с Квазимодо забыл обидеться!
Не успел нарадоваться, как коварная мысль: «А уж не друзья ли по блогу, — все сплошь дизайнеры, да креативщики, — решили подшутить надо мной в канун Всемирного Дня Дурака?»
Сразу предупреждаю, это была бы чересчур жестокая шутка! Со всем и со всеми можно шутить, но не с влюбленными женскими сердцами и не с самовлюбленными душами поэтов.
Подозрительно исследовав каждый квадратный сантиметр грамоты, я не обнаружил ни одного признака подлога и, напротив, нашел парочку неопровержимых доказательств подлинности документа. Чего-то такого, чего ни в интернете, ни где-либо еще найти просто невозможно.
И тогда моя душа окончательно успокоилась и вновь воспарила в серые, свинцовые московские небеса.
Там она пребывает и до сих пор. Еще бы:
— несколько сотен участников;
— более тысячи работ, из которых порядка 750 – лирика;
— с 30 языков;
— из 27 стран…
Есть от чего закружиться голове!.. И только за Унгаретти с Квазимодо немножечко обидно…
На правах переводчика, теперь уже дипломированного и удостоенного… Хочу поместить здесь ниже несколько переводов как выставлявшихся мною на конкурс, так и нет.
ИЗ УНГАРЕТТИ
ВЕЧНОСТЬ
Ничем невыразимое ничто
меж сорванным цветком и тем, что был подарен.
ТОСКА
Пройдет и эта ночь.
Не видно ни души,
лишь тень трамвайных проводов чуть дрогнет
на мокрой мостовой.
Я всматриваюсь в лица вагонеток,
Клюющих носом
В сладкой полудреме.
АГОНИЯ
Погибнуть жаворонком в мареве
от жажды
Иль ласточкой,
преодолевшей море,
что в первом же кусте почить готова
не в силах, не желая боле
неба.
Но только не брюзжать на все живое
подобно старому ослепшему щеглу.
ИЗ «ПИНК ФЛОЙД»
ЗЕЛЁНЫЙ – ЦВЕТ, ПРИСУЩИЙ…
Навис тяжелый полог синевы
Сквозь непрозрачность век тебя я вижу снова
Цвет чистоты – лучится белизна
Сквозь тела твоего летящие покровы.
Под сенью волн спокойно возлегла
Повторных видений неясны очертанья
В глазах её смеётся солнца свет
Но свет луны их полнит вновь рыданьем.
Зелёный – цвет, присущий ей вовек
Мысль искажается от глаза искрометья
И завистью связуется навек
Надежда – жизни луч и злобное проклятье.
СОЛНЕЧНОЕ ЗАТМЕНИЕ
Всё, что предержишь
Всё, что узришь
Всё, что ты вкусишь
И всё, что свершишь
Всё, что ты любишь
И что невзлюбил
Всё, во что веришь
И что сохранил
Всё, что ты отнял
И всё, что создал
Выпросил, вымолил, занял, украл
Всё, что ты строил
И что разрушал
Всё, что задумал, алкал иль сказал
Все, кого встретил
И всё, что презрел
С кем враждовал
Помириться ль успел?
Всё, что пребудет
И всё, что прошло
Что наступить еще только должно
Всё, что под солнцем – Песнь песней одна
Солнца же диск затмила луна
ИЗ КЕЙТА РЕЙДА
ИМЕННО ТАК
Распахнут створ твоих очей,
Мои ж не зрят ни зги.
Нуждаюсь в благости твоей —
Приди и укрепи.
Затерян средь бескрайних нив,
Откликнется ли кто?
То ль горя стон иль смеха всплеск?
Умрем и не всплакнем.
Иначе песню назови —
Польется как елей,
Но все же солнцу не светить
Над нивою моей.
Тем, кто не в силах сам понять,
В конце скажу: «Друзья,
Познал ли истину здесь кто?
Надеюсь, это – я».
ИЗ ФРАНЧЕСКО ПЕТРАРКИ
Проходит жизнь, часов не остановишь бег,
Бредет старуха-смерть за славными деньками.
Деянья прошлого и нынешнего с нами
Ведут незримый бой, а завтра будет хуже.
Воспоминаний, ожиданий жгут мне стягивает грудь
Все туже, туже…
ИЗ ДЖАМБАТИСТА ГУАРИНИ
О ГЛАЗАХ ЛЮБИМОЙ
Глаз твоих смертоносный свет —
Источник страданий моих и бед.
Даже ночью, веком сокрыты,
Скорую гибель вы мне сулите.
Смертью лучитесь даже во сне,
Что ж поутру уготовите мне?
ИЗ ЛЕОНАРДА КОЭНА
ПЕСНЬ ДЛЯ АБРАМА КЛЯЙНА
Умолк псалмопевец усталый,
В сторонку свой уд отложив.
К концу подошел День Субботний,
Оставлен Субботний Жених.
Стол праздничный гнилью отмечен,
Чернеет огарок свечи,
А хлеб, им так чудно воспетый,
Корой очерствелой лежит.
Вновь к уду рука потянулась,
Тот трепет в ночи не унять,
Но нет, не найти нужной песни,
Чтоб утром с ноги верной встать.
Закон пребывает в забвеньи,
Забвению предан и Царь.
Струну перебрал безотчетно,
Любовь к песнопеньям, воспрянь!
Он спел – хоть бы что изменилось,
Пусть многим была песнь слышна.
Его же лицо просветлилось,
И силой налились чресла.
ПЕСНЬ ДЛЯ МОЕГО УПОКОЕНИЯ
Ниже-ниже к воде опусти
свои веки
и слейся в ночи
с ив кустами —
под ними лежишь
Несть числа ни сверчкам,
ни волнам, что
одна безмятежней другой
безвозвратно на берег спешат
Звезды тут вид имеют
иной и луна
заблудилась совсем
в гуще зарослей — водных трав
Кто тщетою сочтет треск цикад
ведь ко времени вроде они
да ко времени вроде они
Кто тебя празднолюбцем почтет
за желание вместе с солнцем
вместе с солнцем в землю сойти.
ЛЕТНЯЯ ХОККУ
Фрэнку и Мариан Скотт
Безмолвие
и все безмолвнее оно
лишь стоит вдруг замешкаться
сверчку
