И если Пушкин это наше все, то что такое все остальные поэты и писатели? Нечто?
Вспоминается наш старый спор с Левоном по поводу того, может ли Слово творить жизнь или является этой жизни лишь отражением. Естественно, я утверждал первое, а Левон отстаивал второе.
Неожиданную поддержку своей точке зрения нашел я годы спустя у Федора Сологуба, в его статье «Поэты – ваятели жизни», где он, кстати, упоминает и нашего вездесущего Пушкина. «На всякий звук свой отклик в воздухе пустом родишь ты вдруг» — цитирует «наше все» Сологуб и тем самым, казалось бы, противоречит самому себе, но делает это лишь затем, чтобы с еще большим блеском аргументировать свою основную мысль. О том, что именно «мечта, мысль, изобретение, творческий замысел… — вот только эта нематериальная работа человеческой души и создает весь наш мир. … Сознанием определяется бытие».
Пишу я об этом, конечно же, не для того, чтобы уязвить своего старого друга, это так попутно получилось. А пишу я для того, чтобы выразить свою постоянную теперь уже обеспокоенность по поводу текущих событий. И тема Слова занимает меня здесь в числе наипервейших. Не может ли Слово в разные времена менять свою суть и свое назначение? Не может ли оно мутировать и из Слова творящего превращаться в Слово разрушающее?
Сологуб в своей статье то и дело возвращается к теме мифотворчества, утверждая, в частности, что основным способом, с помощью которого поэт творит жизнь, является создание им новых мифов. Мифов, которые вступают в борьбу и в итоге одерживают верх над мифами старыми и обреченными на умирание. Именно таким образом, по Сологубу, происходит постоянное обновление жизни и переход цивилизации с одного этапа на другой.
Но это при поступательном ходе истории, на стадии подъема и расцвета цивилизации. И в то время, когда жил и творил Сологуб, так оно и было: жизнь шла по нарастающей. Не вступили ли мы ныне в другую реку – в реку с водой не живой, а мертвой? И не имеем ли дело с формами жизни, находящейся на спаде, умирающей и не для того, чтобы уступить место новой и цветущей, а напротив — еще менее жизнеспособной и загнивающей? Вот в чем вопрос.
Потому что в этом случае Слово будет уже не у Бога, а у Его оппонента – дьявола; не у поэта, а у политика. И будет оно не творить, а убивать. И те мифы, что слово это будет творить, отнюдь не к жизни будут обращены они, а к закату и к смерти.
Впрочем, почему это мы говорим об этом в будущем времени? Ведь то, о чем мы говорим и что вроде бы только предполагаем, уже вовсю вершится на наших глазах, и мы этому являемся несчастными свидетелями.
Поэты в наше время молчат или что-то там робко-робко лепечут себе под нос, что нам и не слышно. Молятся? Во весь же голос – «весомо, грубо, зримо» — вещают и ораторствуют политики.
Не сумев сотворить мифы новые, – а они, надо сказать, честно старались, отодвигая свои радужные сказки о росте ВВП и инновациях сначала до 20-х, а затем уже и до 30-х годов нашего века, – так вот, не сумев подтвердить эти сладкие мифы хоть какими-то делами, наши политики нашли выход в мифах старых – замшелых и уже полуистлевших о величии России и об угрозе нам со стороны всех и вся.
«Ведь ничего нет в жизни, что раньше не было в мечте уединенного человека», — пишет Сологуб о поэте, но то же можно сказать и о политике. Ныне входят, более того уже широко вошли в жизнь навязчивые мысли и болезненные фантазии таких «уединенных людей», как Проханов, Дугин, Леонтьев и Кургинян. Они, эти бредовые мысли, захватили сначала наших политиков, а затем и нас с вами, и вот мы уже живем в новой реальности, столь далекой от той реальности, что была реальностью еще недавно. И башмаков еще не износили… Мир, еще полгода назад такой светлый и благостный, вдруг стал злым и враждебным, сплошь населенным агрессорами и милитаристами вместо прежних партнеров и друзей и даже более того – фашистами и бандеровцами вместо братьев по крови и по общей судьбе.
Знать не только светлые мысли управляют миром и творят жизнь. Знать бывают времена, когда жизнью и умами завладевают мысли черные и навязчивые – идеи-фикс, рождающиеся в головах наших обезумевших политиков.
«Рушится вся наша цивилизация, – пишет под занавес своей статьи Сологуб, — и мы вступим в совсем новую жизнь». Правда, в отличие от нас Сологуб занавес поднимал и писал о вступлении в жизнь новую и светлую, а не старую и темную – при опущенном занавесе. И задавался вопросом, интересующим и всех нас: «Какая она будет?» Имеется в виду эта другая жизнь. А вот ответ Сологуба я бы несколько переиначил. Он говорит: «Не спрашивайте об этом у политиков, спросите у поэтов». А я бы сказал наоборот – «Спросите у политиков, ибо поэты в наше время то ли перевелись, то ли скромно помалкивают в тряпочку»…