Памяти Паолы Волковой – искусствоведа от Бога…
Вчера я понял, почему Андрей никогда не отступится от основных концепций искусства ХХ века…
После лекции «От фигуратива к беспредметности» в Третьяковке, что на Крымском валу, я спросил у лектора, не находит ли он тупиковыми основные тенденции и направления изобразительного искусства прошлого века? Не умерла ли живопись на рубеже XIX и XX веков, и не явился ли XX век своеобразной панихидой по ней? Лектор, явно не ожидавший такого вопроса, но подсознательно, похоже, тоже грешивший такими мыслями, на секунду уподобился «великому математику» из известного скетча Даниила Хармса «Истина убивает»…
В ходе последовавшей за этим оживленной беседы из уст лектора, человека несомненно многоопытного и многознающего, в какой-то момент вырвалось любопытное признание: «Зато нефигуративная живопись послужила основой для архитектуры и дизайна». Что это, если не косвенное признание того, что да, сама живопись умерла, но умерев, она дала жизнь новым направлениям в искусстве, причем даже более массового характера? Не звучит ли это, как знаменитое «Если зерно упадет в землю и не умрет, то погибнет…» Ф.Достоевского?
Нет, я далек от мысли, что живопись в ХХ веке действительно умерла, но она потеряла лучшие свои качества, изначально свойственные ей. Пережив свой кульминационный расцвет в конце XIX века и вспыхнув напоследок нежными красками импрессионизма и чУдными формами модерна, она вслед за этим медленно, но верно начала затухать.
Кто-то назовет дальнейшую историю живописи экспериментом, кто-то — переходом от предметности к энергетике, кто-то — «импрессией, импровизацией и композицией»… Для меня ясно одно – это был последовательный процесс выхолащивания изобразительного искусства, упразднения лучших его признаков и черт в пользу гипертрофированного выпячивания то одних, то других. Естественно, в ущерб другим, а главное – в ущерб духовному началу живописи и искусства в целом. Да, искусство шагнуло за пределы рамы и за пределы салона; да, оно вышло на улицы и вошло в каждый дом; да, оно украсило наш быт… Но золотая нить, связующая нас с небом, оборвалась и ее концы беспомощно повисли в безвоздушном пространстве, обрывки же можно отыскать теперь только в прошлом. Что успешно делала, честь ей за это и хвала, Паола Волкова. И светлая ей, к сожалению, память.
Вчера закончился очередной и, к сожалению, последний цикл ее авторских передач, посвященных живописи, и символически названный «Мост над бездной». Закончила Волкова этот цикл, да и всю свою творческую жизнь на поистине высочайшей ноте – последняя ее передача была посвящена Рафаэлю. Не зря получившему титул «Божественного». Если с его младенцами еще можно не до конца согласиться, как, собственно, и с младенцами других титанов Возрождения, то мадонны, цвета, композиция – это действительно нечто божественное, выходящее за пределы человеческих возможностей и способностей.
Единственное, в чем можно не согласиться или согласиться не вполне с Волковой, так это с тем, что в основу своего искусства Рафаэль и прочие художники Возрождения положили знания и т.н. научный подход. В частности, в композиционной основе «Мадонны делла Седия» Волкова узрела некую спираль, являющейся прообразом Вселенной… Не уверен и не хочу в это верить. Это дань нашему ХХ веку, что, мол, наука и знание первичны, а интуиция — вторична… Нет, нет и еще раз нет! Более того, это одно из величайших заблуждений ХХ века, предопределивших его незавидную судьбу. Судьбу века, а вместе с ним и искусства. И живописи, едва ли не в первую очередь.
Художники-академики середины XIX века, как бы предчувствуя опасность, которую несла с собой наука и техника, попытались было возвести на их пути плотины, возрождая, — извиняюсь за невольную тавтологию — великие принципы Возрождения и поднимая на щит имя и искусство Рафаэля… Прерафаэлиты пошли еще дальше… Но все это было уже тщетно. В очередной раз не удалось повторно войти в одни и те же воды и Лазаря, если и удалось вернуть к жизни, то лишь на время, да и то, лишь по чисто формальным признакам.
Искусство утратило свою божественную сущность. Оно послушно впряглось в телегу науки и техники и печально побрело по колее сухого рационализма и голого прагматизма.
«Разверзлась бездна…» «Мост» оборвался и беспомощно завис над разверзшейся под ним пустотой…
Саша,
наверное не совсем уместный повод, чтобы продолжать наши бесконечные споры.
Искренне жаль хорошего человека посвятившего себя благородной цели донести хоть что-то, хоть до кого-то. Спасибо ей.
О своём.
«Искусство утратило свою божественную сущность. Оно послушно впряглось в телегу науки и техники и печально побрело по колее сухого рационализма и голого прагматизма.»
Саша, это про кого.
Наверное про Поллока, Ротко, Кунинга и пр.
Саша, а «божественность» — это когда в картине есть «литература» (сюжет).
То есть «искусство (живопись)» — это набор иллюстраций к популярным сюжетам.
Нет сюжета. Нет искусства.
А архитектура и вовсе нечто утилитарное.
И соответственно другими понятиями кроме как удобно и функционально не описывается.
И так далее.
РАЗГОВОР С ВООБРАЖАЕМЫМ ХУДОЖНИКОМ-АВАНГАРДИСТОМ
Вместо эпиграфа. «Саша, а “божественность” — это когда в картине есть “литература” (сюжет). То есть “искусство (живопись)” — это набор иллюстраций к популярным сюжетам.Нет сюжета. Нет искусства».
Что ж, это тоже полемический прием, имеющий право на существование. И на применение в споре. Попытка предельно упростить позицию оппонента, свести ее чуть ли не к примитиву. Это как раз то, что продемонстрировал Андрей. Должен, правда, его разочаровать.
Твоя, Андрей, интерпретация меня и моего видения искусства высшей мере не верна. Я требую от художника не картинки с действительности — картинки, несущей некий смысловой и информативный заряд. Нет, я требую от художника картины мира во всей полноте существующих в нем связей и отношений. Я требую, чтобы художник во все это вник, разобрался, пропустил это через свою голову, сердце и душу, трансформировал в нечто свое, индивидуальное, и, с кровью оторвав от сердца, преподнес результат мне как зрителю. Не с высокомерием, не с вызовом, не с презрением, а с болью душевной и трепетом – а как не пойму? а как не оценю? а как не приму его трепетное сердце, его горящую мысль, его душевный порыв?..
Вот что мне как зрителю нужно, а не какие-то там сомнительные «вибрации», которые по достижении некоего медитативного состояния в результате бесконечного всматривания как будто бы начинаешь ощущать, предполагая их внеземное, космическое происхождение. Это и стул и табуретка, если в них долго и упорно всматриваться обернутся черти чем или не бог весть чем!
Ты как художник не должен требовать от меня, зрителя, чтобы я вводил себя в транс, дабы увидеть в твоей картине то, чего ты сам туда не закладывал, а если и заложил, то как результат одному тебе ведомых, сугубо индивидуальных, состояний и переживаний. Тем более воплотив все это в форме, не имеющей с предметом изображения никаких общепринятых ассоциативных связей. Ведь будь ты писателем, не стал бы ты писать вещи на тобою же выдуманном языке. Были, правда, в истории такие эксперименты и с языком, но в литературе они прошли почти незамеченными и остались лишь на уровне эксперимента, а вот в живописи и скульптуре – прижились и даже распустились пышным цветом.
И далее — продолжение разговора с воображаемым художником-авангардистом.
Конечно же, художник, это твое святое право – уходить в какие угодно смысловые и эмоциональные дебри… Или тебе приятнее – «глубины»? Но и ты оставь за мной, зрителем, право не последовать туда за тобой, а то и вовсе отвернуться от тебя и от одному тебе ведомых знаков и смыслов. Шампольон жизнь положил на расшифровку иероглифов, но только потому, что по целому ряду признаков за этим письмом стояла древняя и великая цивилизация, а чем ты докажешь мне, что за твоими точками, зигзагами и закорючками кроется нечто, способное сделать меня мудрее, нравственно совершеннее и духовно богаче?
Я не интересен тебе, а ты, извини, — мне. Благо ты не единственный. В истории искусства, да и среди ныне живущих хватает творцов, с которыми у нас общие взгляды на жизнь и общие вопросы, на которые мы совместно ищем ответы…
Порой меня посещает крамольная мысль, что весь авангард это колоссальный блеф, или, как сейчас выражаются, «мыльный пузырь», который, наступит момент, и лопнет. И публике еще долго будет стыдно за то, что позволила так долго водить себя за нос.