Очередной цикл передач историка искусств Паолы Волковой. Рембрандт, Ван Гог, Пикассо и… Малевич – постоянно вращающийся у каждого из нас на кончике языка последние три года. С момента создания блога… А, может быть, даже явившийся поводом для его, блога, создания. И если это так, то тогда я не прав и черный квадрат – не конец всему, но и чему-то начало…
Но все же — к Паоле Волковой, которой трудно не восхищаться и которую трудно не уважать. Что предыдущий цикл ее передач, что нынешний – это истинный экскурс в мир живописи, в мир искусства! Причем вроде бы и идешь давно знакомыми тропами и видишь давно знакомые пейзажи, но смотришь на них, благодаря ей, в чем-то новым взглядом и то и дело замечаешь в них что-то новое и ранее не подмеченное. Волкова – глубокий исследователь и убедительный пропагандист живописи. Она, несомненно, страстно влюблена в искусство, если просто не больная им. Поэтому с нею хочется соглашаться во всем и уж точно не хочется ни в чем спорить. Но все же я попробую…
Искусство крайне личностно и предельно субъективно. Отсутствие разных мнений и интерпретаций убивает его, наличие – наполняет жизнью и новыми красками.
Поэтому все, к чему я призываю – это ни в коем случае не соглашаться со мной. Упаси боже! Все, к чему я призываю, — это, напротив, оторваться от обычных клише и штампов и создать свой новый, свой оригинальный взгляд на искусство и на историю искусства. Стать «сам себе искусствоведом» и «сам себе историком искусства».
Все, что я пишу на тему искусства, в основном живописи – это и есть моя попытка воплотить этот принцип в жизнь. Далеко не уверен, что мне удастся проделать этот путь до конца и в полном объеме, но, по крайней мере, в конце пути я смогу повторить вслед за незабвенным Рэндлом Патриком Макмерфи из фильма Милоша Формана «One Flew Over The Cuckoo’s Nest»: “I have tried it… At least”.
Я уже сказал, что не хочу спорить с Волковой. Поэтому буду действовать по принципу «ты сказал», то бишь — «сказала». По принципу цитирования ее же собственных слов и приводимых свидетельств.
Характерно уже само название пьесы, в декорациях к которой впервые появился «черный квадрат». Она называлась «Победа над солнцем», то есть над светом. Характерно и то, что первоначально «квадрат» — это лишь элемент декорации и что лишь в дальнейшем он эволюционирует в картину. То есть наполнится новым содержанием, новым смыслом. Философским смыслом. Окажется на острие определенной философии. А значит — предметом не столько интуитивного, сколько рационального сознания.
«Цвет, — тем временем продолжает Волкова, — приобретает у Малевича самостоятельно значение». Слово «супрематизм» как раз и означает преобладающее, доминантное значение… В первую очередь цвета. «Цветовая доминанта»… Тем самым подавляются или даже сводятся на нет все прочие составляющие живописного ряда – форма, композиция, ракурс, содержание, светотень и т.д. И превозносится, в крайне гипертрофированном виде, одна, причем даже далеко не самая главная. Не есть ли это конец не только живописи, но и любого другого сложносоставного явления в жизни и искусстве. Да, в гипертрофированном виде любой элемент, любой предмет способен произвести впечатление, но нормально ли это? И является ли целью искусства – произвести эффект, произвести впечатление? Современного искусства – возможно, что и да, но ни в коем случае ни того, что было до авангарда, и ни того, что будет после него.
«Энергетика цвета»… Сама Волкова находит этому прецедент в истории искусства. Причем не в лице какого-то одного художника или группы художников. И даже не школы и не направления. Это был принцип целой философии, имеющей тысячелетние корни и исповедуемой и по сей день ? частью человечества, – в Китае. Оттуда же и философия смысла, заложенного в геометрических фигурах – круге, квадрате… Круг – небо, квадрат – земля. Хорошо, однако, «новаторство» — насчитывающее тысячелетние опыт и практику!
Волкова проводит эту параллель – не я!..
Присущие различным цветам энергетические особенности испокон веку известны и всегда самым широким образом использовались в жизни и в искусстве. Особенно когда речь идет об энергетике таких предельных цветов, как белый и черный. Во все времена и у всех народов являлись они олицетворением соответственно света и тьмы, добра и зла, и я знаю лишь одного человека, который пытался дать им иную интерпретацию – Андрея Кулагина…
Но вернемся вновь к тому, что говорит Волкова. А говорит она вещи интересные и крайне важные. Что, что, что?.. «Форма массовой культуры»?» «Утилитарное назначение»? «Прагматизм»? «Дизайн»?.. Но при чем здесь живопись? При чем искусство?
В свое время Левон настаивал на том, чтобы мы дали четкое определение произведению искусства и тому, что таковым является, а что нет. Всему свое время, и сегодня настал момент, чтобы вернуться к этому вопросу.
Я предлагаю, для начала, пойти апофатическим путем и определить, что уж точно произведением искусства не является. Определенно им не является то, что носит утилитарный характер, и то, что создано для удовлетворения массового спроса и рассчитано на массовый вкус. Супрематизм же на всех парах стремится прямиком к этому. Волкова приводит более чем наглядные примеры – роба дорожного работника, чайники, что-то там еще… Уже и без Волковой каждый из нас может легко продолжить этот ряд – все это предметы самого массового спроса и самого приземленного назначения. С примесью коммунистической символики, а значит, и пропаганды, к тому же. Волкова об этом, видимо, «забыла», но мы ей об этом напомним. Из песни слов не выкинешь…
Ну, а теперь рассмотрим произведение искусства с катафатической, т.е. утверждающей точки зрения. Что произведением искусства является?
А является им, на мой взгляд, лишь то, что обогащает, облагораживает и окрыляет. Что поднимает над тварным миром — хотя бы еще на полступенечки выше по лестнице, ведущей на небеса. Что ставит неразрешимые задачи и тем не менее не лишает энтузиазма ставить их снова и снова и биться над их несуществующим решением…
Последнее слово мы тоже оставим за Паолой Волковой. «В конце жизни Малевич вернулся к реализму…»
«Возвращение блудного сына» — именно с рассказа об этой картине Рембрандта начала Паола нынешний цикл передач. Рассказ был хорош, эмоционален, проникновенен. По-философски глубок. Наверное, потому-то он и запал в душу и всплыл оттуда в нужный момент. Цикл – это ведь круг, и круг должен замкнуться, иначе он не будет кругом, то бишь циклом. Поможем в этом Паоле. До этого мы цитировали то, что было в ее строках, теперь же попытаемся прочесть то, что осталось между ними. А, может быть, и в многоточии… Автор зачастую работает на интуитивном уровне, и интуиция же может подсказать ему момент, когда нужно остановиться. Чтобы не вступить в противоречие с самим собой. Это как раз тот случай.
Но мы промолчать не можем и сделаем за автора этот последний маленький шажок. В конце концов, Паола нам «друг», но истина все же дороже.
Истина же гласит, что рано или поздно все возвращается на круги своя… В том числе и «блудные сыновья» — как от жизни, так и от искусства…