Посвящается Андрею Кулагину
Эти заметки я начал такими словами: «Ни для кого не секрет: тема искусства для меня едва ли не самая главная, но сегодня я не склонен возвращаться к ней ни в целом, ни в частности. Именно в силу того, что она для меня важна, а я не в состоянии уделить ей в данный момент столько времени и внимания, сколько она заслуживает.
Она, эта тема, во мне не вызрела еще, и пытаться сорвать этот плод, когда он еще слишком зелен – нет, я не могу позволить себе сделать этого.
Ограничусь поэтому парой-тройкой замечаний насчет тем, поднятых двумя Андреями — Кончаловским и Кулагиным».
Наивный, я в очередной раз забыл о том, что данная тема действует на меня как в свое время вино – приступаешь в надежде ограничиться парой рюмок, постепенно теряешь им счет, а затем и рассудок… Начав эту «пару-тройку» заметок еще до полуночи, я закончил их далеко за полночь… Утром же тема не оставила меня, но из публицистической по форме и по стилю трансформировалась в едва ли не лирическую. Предлагаю вам, друзья, на суд оба варианта – кому какой нравится. По мне же, этот эксперимент любопытен и сам по себе – он дает понять, насколько различно восприятие одной и той же темы у одного и того же человека в разное время дня и ночи. Одним словом, что оказывается все же мудренЕе – утро или вечер? Или, может, глупее?

«Пара заметок» на сон грядущий…
• Тема искусства не может рассматриваться вне контекста эволюции культуры и цивилизации в целом.
• Культура и цивилизация развиваются циклично. И та, и другая в ходе процесса эволюции проходят периоды подъема и спада.
• Искусство как часть целого не может не следовать в фарватере этих подъемов и спадов, переживаемых культурой и цивилизацией в целом.
• Более того, искусство как материя тонкая и как явление интуитивного характера более чутко и точно улавливает ситуацию и направление ее развития. И поэтому в этом смысле несколько опережает ход и направление развития всех остальных событий.
• Искусство есть производное от духа и в то же время составная часть его. В качестве таковых, т.е. частицы духа и производной от него, искусство в состоянии оказывать существенное влияние на ход развития истории: в случае подъема вдохновлять и ускорять расцвет всех остальных сфер деятельности человека; в случае спада – распространять миазмы тления и ускорять процессы распада. Рубеж XIX-XX веков в этом смысле исключительно показателен, быть может, потому, что относительно близок к нашему времени, но в отличие от нашего уже может быть подвержен какому-никакому объективному анализу.
• При этом не все деятели от искусства сразу дружно бросаются петь ему, искусству, осанну или заупокойную. Среда эта крайне неоднородна, как и любая другая человеческая среда. Один четко улавливает дух времени, другой до поры до времени пребывает в неведении.
• На коне, естественно, окажется тот, кто правильно уловил дух времени. Правда, на первых порах они, натуры профетического склада, оказываются не у дел, а то и просто «побиваемы камнями».
• Их судьба незавидна. В этом, в частности, причина того, что многие другие представители цеха искусства, не менее тонко улавливающие тенденции своего времени и направления его развития, даже почуяв новое, остаются на прежних позициях из соображений в первую очередь материального и карьерного порядка.
• Это период наиболее активной борьбы между отживающим свой век искусством старым и нарождающимся новым. И наличие такого периода характерно не только для искусства, но и для всех остальных сфер человеческой деятельности.
• Художник, настоящий художник — натура, возможно, наиболее противоречивая из всех существующих. Действительно, в нем не на жизнь, а на смерть бьется два антагонистических начала: начало божественное, дарованное ему небом и, по сути, наделяющее его профетическими способностями, и другое начало – начало земное, бесконечно нашептывающее ему советы прагматического свойства о материальных благах, таких как в первую очередь деньги и слава.
• Поэтому зачинателями всего нового всегда являются фанатики и юродивые – люди не от мира сего, которых в быту так и вовсе почитают за безумцев и сумасшедших.
• Сегодня – безумцы, поскольку, как сказано, выше, они опережают свое время и идут против течения, т.е. традиционных устоев «своего времени». Завтра, когда новые тенденции начинают проявлять себя достаточно ясно и определенно, на их место заступают люди более прагматичного склада ума, которые на этой «новой волне» начинают пожинать уже первые всходы. Не говоря уже о том, что более ничем уже не рискуют. Явление начинает приобретать массовый характер.
• Вслед за художниками и творцами идут журналисты и критики, а там подтягивается и «тяжелая артиллерия» — ученые искусствоведы. Эти-то уж точно все объяснят и все обоснуют. Вплоть до причин и истоков того или иного явления, вплоть до того, почему то, что было белым вчера, сегодня стало черным, а то, что было черным, стало вдруг белым. Ну, и все остальные краски и их многочисленные оттенки тоже разложат по полочкам.
• Упаднические процессы в культуре и искусстве, начавшиеся во второй половине XIX века, не прекращаются и поныне. Напротив, ныне они достигают и уже достигли своего апогея.
• Вы скажете: «Но если человечество достигло прогресса в других областях своей деятельности, в первую очередь таких, как наука и техника, а искусство является отражением процессов, идущих в обществе, то не является ли это показателем того, что искусство тоже находится на высоте»?
• Во-первых, где это сказано, что наука и техника являются свидетельством прогресса? Если разобраться, это то, что поставило человечество на грань выживания. Одно лишь ядерное оружие чего стОит? А другие, еще не известные нам виды оружия? А загрязнение окружающей среды? А изменение климата?
• Во-вторых, не является аксиомой и то, что достижение материального благополучия есть признак духовного развития, сопутствует ему или даже определяет его. Зачастую бывает как раз наоборот.
• В-третьих… Впрочем, достаточно уже и первых двух! Вся история человечества – это борьба между двумя основными началами – материальным и духовным и различными проявлениями одного и другого в нашей жизни. Чем больше одного, тем меньше другого. Мы живем на пике воинствующего материализма, загнавшего духовное начало в самый угол.
• Дальше уже некуда, и именно поэтому сейчас или чуть погодя должен начаться обратный процесс. Вдох-выдох, вдох-выдох…
• Искусство находится ныне на стадии почти что полного выдоха. Оно более никого не трогает, не вдохновляет, не возвышает… А не это ли является назначением и целью настоящего искусства? Искусство, как мы знаем, может иметь массу других признаков и определений, но эти, на мой взгляд, главные. Все остальные, в том числе и перечисленные Кончаловским, носят вторичный и формальный характер.
• Так что искусства по сути два – то, что возвышает человека, и то, что его унижает и ведет к деградации. Искусство со знаком плюс и искусство со знаком минус.
• Не так-то просто сразу разобраться, где тут одно, а где другое, и происходит это еще и потому, что влияние, оказываемое искусством, может быть опосредованным, а то и вовсе проявлять себя и действовать через отрицание. Но это крайние случаи, и ими в конце концов можно и пренебречь. Достаточно и тех явных, что проявляют себя достаточно ярко.
• К числу явных относится, в частности, то, что от современного искусства дурно пахнет! А что это, как не признак упадка и разложения!
• Говоря «современное искусство», я имею в виду официальное искусство – то, которое нынче на виду и за которое платят хорошие деньги.
• Это не значит, что нет другого – того, что свидетельствует о неизбежном будущем подъеме и расцвете. Оно есть, но его нужно внимательно высматривать и искать. Тот факт, что оно трудноразличимо и что лежит не на поверхности, означает лишь то, что кризисные явления еще не достигли своего дна, что мы всё еще идем по нисходящей, от одного этапа кризиса: общественно-политического, экономического, духовного – к другому…
• Этот период кризиса настолько затянулся, что кто-то начинает поговаривать уже о деволюции – о повороте истории вспять и о начавшемся процессе заката человеческой культуры и цивилизации в целом. В этом имеется свой резон, коль скоро мы уверовали в цикличный характер развития всего и вся во Вселенной…
• Но даже если это так, то достоинство человека и художника диктует ему необходимость не плыть по течению, а активно противостоять ему. Покуда будет хватать сил и умения. Тем больше оснований у художника сопротивляться общей тенденции и упорствовать в отстаивании прежних и казавшихся такими незыблемыми ценностей…
Ночь с 6 на 7 января 2015 г.

И поутру, когда я проснулся… Параграфы и пункты остались в глубине ночи…
В детстве я очень любил воздушные шары – те, что наполнялись неизвестным мне газом легче воздуха и неудержимо стремились унестись в небесные пространства.
Не будучи в состоянии сам отправиться за ними или на них, я подолгу провожал их взглядом и все мечтал и воображал себе детали предстоящего этим счастливцам путешествия.
Наверное, это происходило оттого, что я слишком долго жил в одном месте и что мало чего по-настоящему прекрасного происходило в моей жизни.
Думал ли я, что наступит день, когда я буду мечтать об отсутствии перемен…
… Перемен в мире физическом, где летают самолеты и идут поезда. В мире же метафизическом, куда меня тянет все больше, иные средства передвижения, иные возможности для совершения головокружительных путешествий. Одним из таких средств является искусство.
Искусство это тоже воздушный… но не шарик, конечно, а шар. Которому тоже скучно и неуютно на земле, который тоже неудержимо рвется в другие пространства. Увлекая за собой людей с воображением и неспособных довольствоваться тем, что дает им даже самая богатая и распрекрасная жизнь.
Кто-то с подобными же настроениями копается в земле или уходит под воду, но это не одно и то же. Пространства космоса также не привлекают меня – там пусто, холодно и одиноко… Нет, только воздушный шар, который уносит тебя ввысь и вместе с тем в какие-то параллельно существующие с тобою пространства!
При этом в любой момент ты волен вернуться оттуда и украсить увиденным и познанным твою здешнюю жизнь и жизнь живущих рядом с тобой людей.
Эти пространства чисты и светлы. Отправляясь туда, ты тщательно отряхаешь с себя прах здешнего мира и одеваешься во все чистое. Возвращаясь же оттуда, ты еще долго сохраняешь чистоту чувств, мыслей и помыслов. Грязь здешнего мира еще долго не липнет к тебе.
Вот, наверное, почему мне нестерпимо больно видеть воздушные шары сродни моему со сдутыми боками и не в силах более взмыть в небо, призванными скорбно и уныло тащиться по грешной земле. Кто выпустил из них драгоценный воздух – неизвестный мне газ, что меняет картину мира? Кто не вдохнул в них новую жизнь? Кто довольствуется пресмыканием и барахтанием в грязи и пошлости мира сего?
Невежи и пошляки, они не ведали другой, лучшей жизни; они свято уверовали в то, что ее нет, не существует, а есть лишь эта – та, что двумерна, плоска и бесконечно скучна.
Несчастные, по Платону, скованные по рукам и ногам и призванные вечно сидеть в пещере, спиной к свету, и видеть лишь тени настоящей жизни. Да и тени-то те не возвышать до уровня идеала, а низводить до уровня призраков и чудищ, грозящих лишениями смертью.
Искусство, до чего довели тебя люди! Бесценный дар богов, ныне призвано ты прозябать на земле, удовлетворяя наши низменные и вульгарные потребности. Священная амфора, превращенная в печной горшок, в котором… Мы пищу в нем себе варИм…
Смиренное, ты и на это готово! Ты дало опустить себя до уровня человеков. Подобно Сыну Божьему, спустилось ты с небес, по велению Отца твоего Небесного, и силишься осветить наш скорбный и унылый путь, просветить…
Ты сознательно дало подрезать тебе крылья и терпеливо ждешь, когда у нас прорежутся свои…
Ты можешь позволить себе такую роскошь – ждать. Мы – нет…