Андрею Чиркову и людям его породы посвящается

Лето достигло своего апогея. Понял это, правда, не сразу, а лишь несколько минут спустя после начала пробежки. Зато, как только понял, тут же перешел на шаг, а время от времени так и вовсе останавливался, чтобы не пропустить это завораживающее явление природы.
Действительно, в природе происходили удивительные метаморфозы. Лето, похоже, и вправду достигло своего апогея. Чувство какой-то полноты и даже избыточности присутствовало во всем. Бурная растительность подступала со всех сторон и, казалось, готова была захлестнуть и поглотить тебя на этом своем своеобразном «девятом валу».
От какого-то настоящего разгула зелени, от всех этих бесконечных оттенков зеленого буквально рябило в глазах. Рано или поздно хотелось перевести их на что-то другое. На что? Оставалось только небо. Небо тоже было по-своему чудесно. Оно соединяло в себе все возможные и даже невозможные состояния и оттенки: от темно-серого до лазурно-синего. Грозовые тяжелые облака глыбами, иначе не скажешь, нависали то там, то там и грозили мгновенным обвалом. Просветы же лазурной глади, наоборот, вселяли надежду. Все остальное пространство было наполнено серо-белыми кучевыми облаками, которые могли сгуститься и стать заодно с темным воинством, но могли и истончиться, расступиться, растаять и впустить в мир небесную синеву.
Солнце при этом светило практически беспрестанно и, даже когда на него набегало то или иное облачко, луч небесный пронизывал его насквозь и затем мерным и ровным светом озарял все вокруг.
Было не жарко и не холодно. Было абсолютно комфортно, как если бы все в природе установилось на 36,6 – температуре твоего собственного тела. Как только чуть начинало припекать, налетал прохладный ветерок, а чуть становилось прохладнее – припекало выглянувшее из-за тучки солнышко. Редкостное состояние полноты, равновесия, умеренности…
К этому описанию стоило бы добавить густые ароматы трав, кустарников, деревьев и, наверное, земли, то ли густо политой только что прошедшим дождиком, то ли со следами утренней, еще не просохшей росы.
Наш герой растерялся. Непонятно было – смотреть ли, вдыхать ли, обонять ли… Хотелось всего и сразу, но мозг отказывался воспринимать все одновременно. От полноты ощущений и от переполнявших его чувств захотелось двигаться, и он вновь побежал. Душа с миром соединена невидимыми каналами. Переполняясь приходящими извне ощущениями, она подключает отдельные группы мышц, и те начинают бурно вырабатывать энергию, возвращаемую в окружающий мир. Круговорот…
Движение компенсировало неожиданно повеявшую откуда-то свежесть. Это одна из дождевых туч, нарушив былое статус-кво, перешла в решительное наступление и «проглотило» солнце. В результате завязавшейся стычки капли пота-дождя пролились на землю. «Может, вернуться?» – подумал он, но дождь тут же прекратился, и теплый ветерок в одно мгновенье развеял все его следы. Серая туча огрызнулась и, пождав хвост, побежала куда-то в сторону. Солнце вновь согрело все своими ласковыми лучами. Но новая туча уже была на подходе.
«Привет, — это знакомый сосед приостановился на автомобиле. – Я в Звенигород за продуктами. Заходи вечером – у нас шашлыки!» И, окатив, нашего героя придорожной пылью с примесью отработавших газов, укатил прочь.
Это не нарушило душевного равновесия нашего героя и того активного любопытства, с которым он наблюдал за происходящим в природе. Как не нарушило и не отвлекло его еще одно незапланированное вторжение. На этот раз это была «она». Он никак не мог запомнить ее имя – виделись они, прямо скажем, не часто. Но каждая встреча с «нею» оставляла в его душе определенный след.
— Бегаете?
— Да, день сегодня какой-то особенный — фантастический! Вы не заметили?
— Да как-то нет. Ну, не буду мешать.
— Нет, что вы! Я может быть, даже напишу… Зайдите на www.cou…, то есть «кон…», но по-английски… си, оу, ю…
— Знаю, знаю…
— А может быть, на велосипедах… Как тогда…
— Да, загляните ближе к вечеру, а то мне мужа нужно собрать в дорогу. До встречи! Хорошей вам пробежки!
— До встречи! – не веря собственным ушам пробормотал он.
И все же даже это не нарушило и не отвлекло, ибо драматизм атмосферного «действа» лишь нарастал. Он это понял уже в следующий момент вслед за тем, как проводил глазами автомобиль «прекрасной незнакомки».
Эта встреча буквально окрылила его. Теперь о переходе на шаг уже не могло быть и речи. Напротив, ноги, его не совсем здоровые ноги, забыв о поскрипывающих суставах и загрубевших связках, понесли его с повышенной скоростью. Как в былые времена. Внутренние, неизвестного анамнеза боли, докучавшие ему ночью, как всегда в ходе пробежки, пропали, и он, вновь молодой и здоровый, бежал по тропе к «жизни вечной». Бывают в жизни такие моменты, когда безмерно веришь, что жизнь никогда не кончится. «Она просто не может кончиться! Потому, что не может, и все!»
Незаметно для себя он свернул с «большака» на небольшую тропинку, уводящую в лес и, наоборот, некоторое время спустя «забыл» свернуть на другую, ту, что вела обратно из леса. В итоге он углублялся все дальше и дальше в лес. По тропинке, которая не имела конца. В разное время он пытался пройти ее до конца, сначала пешком, потом на лыжах и, наконец, на велосипеде. Но неизменно, каждый раз, рано или поздно был вынужден сдаться и разворачиваться – возвращаться назад.
Тучи сгущались, в лесу к тому же стало заметно прохладнее, но от этого ему было лишь задорнее. Ему вдруг так захотелось солнца, тепла и надежды! Которые, казалось, были там впереди. В неведомом «переди». Все силы своего далеко уже немолодого организма готов был он сейчас поставить на кон. И главное, игра стоила свеч. В том Армагеддоне сил света и тьмы, невольным свидетелем которому он явился, он выбрал свет и теперь был готов идти в этом своем выборе до конца.
И свет виделся ему в конце того зеленого тоннеля, по которому он бежал. Временами прояснивалось, временами все вновь сгущалось, и начинал накрапывать дождь. В эти моменты он лишь внутренне напрягался и еще более яростно передвигал ногами. Не обращая внимания на ветки, хлеставшие его по щекам. Ни на корни деревьев, то и дело коварно пытавшиеся сделать ему подсечку.
Он удивлялся самому себе. Такого прилива сил и энергии он не испытывал уже давно, если вообще когда-то испытывал. И точно знал – никогда уже не испытает. Подобно лету, сдающему, несмотря на явленную сегодня утром славу, свои позиции, он тоже был обречен постепенно сойти на нет и угаснуть. Сегодня ночью он как никогда ясно почувствовал это, и метаморфозы уходящего лета самым ярким и очевидным образом подтвердили ему эту горькую истину. Почему горькую? Ведь впереди еще годы и годы плодотворной жизни. Семья, дети, внуки, любимая работа, увлечения, встречи, в конце концов… Образ «незнакомки» на секунду вновь мелькнул в его возбужденном сознании.
Да, да, да… Да, это все, конечно же, так. Но все это под постоянный аккомпанемент бетховенских «мелодий слез и печали» и под заползающий в самый неподходящий момент под воротник рубашки холодок экзистенциального страха. А там и до холодного пота по ночам рукой подать… Нет, это все не по нем. Он слишком привык жить без оглядки и биться лишь с такими соперниками, которые пусть и были заведомо сильнее его, но которых он хоть в принципе мог победить, а иногда и побеждал.
Сейчас же перед ним был противник, у которого он даже в принципе, как рыцарь у Бергмана в «Седьмой печати», не мог выиграть партию. Отдельные позиции, пожалуй, еще да, но не партию. Так почему бы эту партию не разыграть сразу же: здесь и сейчас?
Километр шел за километром – позиция выигрывалась за позицией, и это наполняло нашего героя радостью и гордостью за себя. Солнце светило теперь вовсю, легкие летние облачка не были ему никакой помехой. Зеленые волны набегали слева и справа, обвевая живой прохладой и даря чудный аромат. Лишь временами расступаясь, чтобы подарить бегуну кусочки лазурного неба.
Усталость все не наступала и не наступала. Может ли устать природа? А он чувствовал, что стал частью природы и что природа, в свою очередь, напитала его и вошла в него. Природа же бессмертна, а, значит, бессмертен и он…

Его нашли на третий или четвертый день, причем нашли случайно. Тем, кто его искал и в голову не приходило искать его дальше, чем за 3-5 километров от поселка. А нашли — почти за двадцать. Случайный грибник, сам едва не заблудившийся, нашел… Лицо нашего бегуна, слегка посеченное ветками, было спокойно и не носило следов ни физических, ни душевных страданий. Скорее оно напоминало лицо путника, прилегшего на время отдохнуть под сенью деревьев. На нем было даже какое-то подобие улыбки. Странным образом диссонирующее с подобием слез. На деле же это были капельки холодного осеннего дождя, стекавшие по его щекам и подбородку…