Параекклесиарх
По следам майского похода в Андреевский Монастырь.
Размышляя над итогами нашего-с Аллой-с-Надей майского похода, в котором неудачей можно назвать только то, что не удалось послушать колокольный звон в Андреевском монастыре, я стал наводить справки, в какое все-таки время и даты в монастыре бьют колокола. В процессе поисков попался рассказ о звонаре Андреевского монастыря Петре Алексеевиче Колосове. Человек чрезвычайно интересный, кандидат географических наук, переводчик с древнеанглийского, в прошлом органист Собора Святого Людовика на Лубянке, сын человека, лично знакомого с императором Николаем II. Ныне Петр Алексеевич уже 20 лет как звонарь (по гречески параекклесиарх) Андреевского монастыря. Совсем недавно вышла книга Петра Колосова “Под звон колоколов” , которую я приобрел, заехав по дороге домой в маленький книжный магазинчик в воротах монастыря.
Книга состоит из маленьких одно-двух страничных главок про разные события, по большей части в стенах или около стен монастыря. Открыв книгу, сразу удивился, увидев выходные данные – май 2018 года, как раз время нашего похода. А дальше чуть ли не каждом шагу стал находить реминисценции на наше короткое путешествие.
Вот главка Изразцы про Степана Полубеса. Оказывается кокошники снизу это новая вставка, воссозданная уже в наше время художниками-керамистами из Ярославля. На снимке Нади они хорошо видны, а вот на снимках восьмидесятых годов их нет
Из главки Путь к Храму “…Сейчас зайти в храм – чего же проще. Гуляешь по набережной, вот монастырь, почему бы не зайти. А в монастыре и платок девушке и юбку дадут, и храм всегда открыт, можно свечку поставить и помолиться. Называются такие, случайно забредшие девушки, не прихожанки, а захожанки”.
Также из рассказа Путь к Храму… ”К нашему монастырю есть три дороги. Одна – от Лужников с низкого берега. Две другие такие, что ими надо под гору спускаться либо по железной лестнице, либо по серпантину. Лестница тяжелая, ее ступени плохо рассчитаны, идти неудобно, серпантин же крут и зимой скользок, но ведь идти надо. Как рассказывала одна бабушка, зимой она подошла перед службой к горе и страшно стало, а на службу опаздывать не хотелось. Взяла и села на дорогу и скатилась вниз как в детстве. Тех пор так и делала пока зима.”
Вот глава Течение времени, в которой описывается фотография 50-летней давности. “Детская коляска и молодая мама на лавочке. Скоро маму с малышом переселят в Черемушки, а в монастырские помещения придет институт метеорологии. Малышу на снимке теперь уже около шестидесяти… Что с ним стало, бывал ли он в монастыре своего детства?” На снимке в коляске не я, мне было около 12 лет в момент этого снимка. Маму с малышом я, конечно, не помню, но место прекрасно знакомо. Справа – крыльцо моего подъезда, на котором меня запечатлела Надежда. Окно моей квартиры чуть правее кромки фотографии.
Есть еще рассказ Гости из прошлого о бывших жителях монастыря, которые пришли посмотреть, как все изменилось, и вспомнить о прежнем житье.
Но самый интересный и загадочный рассказ для меня в самом конце. Называется он Трамплин. В нем автор говорит о своей давней 50-летней давности поездке с дядей на его эмочке к трамплину на Ленинских горах, где проходили соревнования. Дядя с мальчиком наблюдали состязания, но в один момент мальчик повернулся и посмотрел на виднеющийся вдалеке за лесом белый с высокой колокольней монастырь. Далее точно по тексту автора: “ …А в монастыре в этот же момент на Банный двор вышел мальчик Андрей в ушанке, валенках и тоже на лыжах. Остановился и прислушивается к крикам диктора и реву болельщиков Мальчик у трамплина и мальчик Андрей конечно друг друга не видят. Но пройдут годы и они поменяются местами. Андрей переедет на новую квартиру в Черемушках и станет водить экскурсии по Воробьевым горам, а один из мальчиков у трамплина станет звонарем в Андреевском монастыре. Они даже встретятся, но о давнишних соревнованиях по прыжкам с трамплина никто из них и не вспомнит…”
Прочитав этот рассказ, я сразу же полез за семейным альбомом фотографий и стал рассматривать свои фото тех времен. Вот они – мальчик на лыжах и в ушанке на Банном дворе, мальчик на том же Банном дворе смотрит в ту сторону, где находится трамплин.
Что же это за паранормальное явление, откуда автору известны мои фото? После некоторых размышлений рациональное зерно все же начало прощупываться. Несколько лет назад я опубликовал пару этих фото на замечательном сайте pastvu.com, где можно привязать старое фото к месту, на котором оно было сделано. Видимо уважаемый автор книги рассматривал на этом сайте фотографии, а дальше это уже авторская фантазия….Осталась правда еще загадка, откуда автору известно мое имя и почему он пишет, что они встретились? Может быть подразумевает будущее время? Надеюсь , все загадки скоро разрешатся во время моего скорого посещения Андреевского монастыря во время колокольного звона…
Параекклесиарх
Ну что же это такое! Дала себе слово, пока ничего не доделаю рассказ, ничего не читать, не отвлекаться, не сбиваться с мысли и чувства. Но вот не выдержала, любопытство мое меня подвело: слово, вынесенное Андреем в название своего очерка, очень меня заинтересовало.
Рассказ о двух Андреях поразил до гусиной кожи. Конечно, с пытливостью Андрея-звонаря несложно было найти имя автора фотографий, — чего только не хранит Гугл Всемогущий!- но как он узнал об экскурсиях, которые, между иным, проводит Андрей- лыжник?! Хотя и это, наверное, дело техники. Но почему-то хочется верить в ПровидЕние и провИдение.
Андрей, если будет возможность, не купил бы ты мне книжку? Очень заинтересовала и личность автора и подача истории. Надеюсь, в следующий мой приезд мы не пропустим звона, и будем слушать его в большем составе. Он сможет стать либо заключительным аккордом к нашей прогулке по Московским закоулкам, либо прелюдией к ней.
P.S.
Я очень люблю именно эту фотографию с Надей, очень атмосферный снимок, не правда ли? Она здесь не «захожанка», она на монашенку тянет :-))
Это очень любопытно, конечно.. Жду разгадки! :)
Мистика, да и только. С другой стороны, не я ли неоднократно говорил и писал о том, что в жизни ого-го сколько таинственного и необъяснимого, что это нормально, а не паранормально и что не стоит поэтому ничему удивляться. То есть удивляться. конечно же, стоит, но не очень. Надо оставить в жизни место чуду! От этого жизнь станет лишь интереснее и привлекательнее.
А то что же, рассуждать-рассуждать о метафизике и о природе явлений, а случись одно маленькое чудо — на бытовом уровне, с тобой, — и тут же удивлению нет конца и тут же бросаться за разъяснениями к энциклопедиям?..
«Обыкновенное чудо», одним словом… Надо так к этому относиться.
Следующий за этим пост Андрея называется «Бывают странные сближения». Так вот вам ещё одно…
Не доле чем вчера беседовал с нашим учителем рисования… «Что за странная, фраза, — скажете вы. — С учителем рисования надо не разговаривать, а рисовать». И будете неправы. В моем случае разговоры с учителем исключительно полезны и плодотворны — вдохновляют меня на новые усилия как раз в области рисования.
Ну не важно… Так вот в ходе разговора выяснилось, что это как раз он, Александр Сергеевич Кулемин, оформлял книгу «Под звон колоколов» Петра Колосова!
Ну не удивительно ли? Удивительно также и то, что сам Александр Сергеевич ни разу в Андреевском монастыре не был. Хотя и работает там в двух шагах — во Дворце пионеров. И не раз собирался. «Ну теперь-то уж точно схожу!» — заверил он меня.
А то, может, и вместе сходим. И, быть может, это вдохновит Александра Сергеевича на написание 16-й литографии в его серии «Монастыри», которую он мне показывал в прошлый раз.
А я подарю её Андрею на его следующий день рождения…
Действительно «cудьбы скрещенье»! Готов сам привести художника за руку из Дворца Пионеров прямо в Андреевский монастырь, тем более что сам проделывал этот путь десятки, а может и сотни раз, возвращаясь домой из шахматного кружка.
Алла! Большое спасибо за теплый отзыв. Книжку я тебе конечно же купил. Но оказалось, что П.А.Колосов читает рассказы из своей книги на радио «Вера», редакция которого находится…в стенах Андреевского монастыря. Читает он один раз в неделю по одной главке и до истории про меня еще не добрался. Но опубликованы другие, вот, к примеру, одна про ту самую «красную церковь»
https://radiovera.ru/prikosnovenie.html
Тебе спасибо огромное! И за ссылку в письме. Прости, что не сразу откликаюсь. А про церковь в машине послушаю сегодня.
Андрей, рожденный в Андреевском монастыре…
Дружище, сколькими же смыслами наполнена жизнь человека, родившегося и до возраста «тина» жившего в Храме. Пусть, в долгие годы забвения и не обращенного к Богу, но с поселившимися в его зданиях и помещениях людьми и даже целыми НИИ…, которые, в итоге, сложили, построили внутри него свой Храм. Храм о сотне странного облика-дизайна двухэтажных квартир, что в те времена было чудом. Безусловным чудом. Своего рода, прообразом городских «таунхаусов», появившихся здесь же вблизи монастыря спустя 40-50 лет… Думаю, что рождение и вхождение в этот мир чрез «врата Храма» предопределило твое призвание стать исследователем его истории и не только. Мне сдается, что, вспоминая Великого А.Н. Островского, которого величали «Певцом Замоскворечья», мы по справедливости можем величать тебя «Певцом Воробьевых гор» (где-то я уже писал о тебе такое, но не грех и повториться – годы берут свое). Не думаю, что кто-то из обитателей Контрапункта будет возражать против этого моего предложения, так как все мы, спасибо тебе огромное за это, а благодаря сайту и многие читатели-браузеры, узнали очень много о самом, пожалуй, загадочном и притягательном уголке Москвы.
Мне часто говорят коллеги, что, мол, твое «академическое окружение» не оставляло тебе иного выбора, как стать исследователем. Однако путь к такому почетному званию «исследователь», как и у тебя, Андрей, был отнюдь не легок. Он занял более четверти века работы в профессии и нынче я хочу коротко рассказать, почему он был так долог (не оправданья ради, а истины для). Дело в том, что дом ЖСК «Советский ученый», в котором я родился и живу, стал таким же Храмом для меня, Андрюша, как и Андреевский монастырь для тебя. Да, это было «академическое окружение» — мальчишки и девчонки — дети известных и не очень сотрудников НИИ АН СССР. По коллекциям образцов минералов и раковин на полках этажерок и книжных шкафов, мы догадывались, что родители занимаются их изучением, а затем узнавали, что по профессии отцы наши и матери были геологами, океанологами, биологами, географами. Процесс познания окружающего мира был непрерывен и долог. Он постоянно сопровождался звоном особого, загадочного «колокола», парившего над моим Храмом – домом ученых, имя которому было НИС «Витязь». На нем ходили в бесчисленные морские экспедиции мои соседи-океанологи, пользовавшиеся совершенно особым уважением среди жильцов дома и трудно было в этих условиях представить свое будущее без этого неутомимого красавца-корабля и членов его экспедиций, которые были столь дружелюбны и открыты в своих чудесных историях о походах в дальние моря… Судьба распорядилась иначе. Геология прочно вошла в мою жизнь, однако, успех главного научного исследования мог и не прийти, если бы не моя соседка-фронтовик, кандидат биологических наук Татьяна Павловна Преображенская, ставшая моим, если позволишь, параекклесиархом. Это Она ударила в наш, в момент оживший «колокол», призвав своих коллег биологов-почвенников из МГУ и НИИ Антибиотиков, которые мгновенно стали моими добрыми друзьями — «друг соседа — твой друг» и оказали мне неоценимую помощь в эксперименте. Сколько же лет, судеб скрещений должно было состояться, что бы тот успех пришел!
К величайшей моей радости, уже на склоне лет, я-таки увидел Витязя. И не на марке или открытке, а вживую. Он стоит сейчас на вечной стоянке, корабль-музей, чудом уцелевший от советской торпеды немецкий транспорт, около набережной «знаменитых кораблей» реки Преголи в Калининграде. Спасла его от «утилизации» удивительная женщина-океанолог директор Музея Мирового океана Президент Ассоциации «Морское наследие» Светлана Геннадьевна Сивкова. Она также стала в 1990-е параекклесиархом. Ударила в Колокол Совести и Чести и откликнулись на ее призыв к спасению любимейшие народом деятели культуры и науки Дмитрий Александрович Лихачев и Александр Моисеевич Городницкий и все сделали, чтобы НИС «Витязь» стал потрясающим, очень живым кораблем-музеем – «Колоколом, зовущим».
Хоть и не был я с вами в походе на Ленгоры, глубоко, очень глубоко впечатлила меня история старого звонаря П.А. Колосова…Спасибо за эти мысли-воспоминания, которые пробудил во мне звон колокола Андреевского монастыря …
Ося, «получилось», надо сказать, здорово. В том духе, который мне так нравится. То есть оттолкнувшись от чьей-то мысли, образа, истории, идешь по «волне своей памяти» и находишь собственные аналогии, а отсюда — собственные мысли, образы и истории… Для этого-то или в том числе и для этого создавались и создаются разные творческие кружки и союзы. Они способствуют процессу эдакой подзарядки друг от друга — творческой энергией. Это по-настоящему здорово.
Прекрасно в твоем эссе (оно, кстати, достойно отдельного поста) обыгрывается образ колокола и параекклисиарха — сквозной, а может быть, и центральный образ всего эссе. Думаю, каждому из нас было бы интересно задуматься над тем, а что в его жизни явилось таким «колоколом» и был ли в его жизни свой «параекклисиарх»?
Ося, спасибо тебе прежде всего, но вот что удивительно как вовремя появился твой комментарий! Ведь 1 сентября это мало того, что День Знаний (и их поисков), но и день памяти святого Андрея Стратилата, в честь которого был основан Андреевский Монастырь. Значит не зря твоя заметка странным образом исчезла неделю назад при попытке публикации и не менее чудесным образом появилась на сайте именно в такой день. Конечно ты прав, что у каждого человека в жизни должен быть свой параекклесиарх, который в нужный час ударит в колокол. Таким человеком был для меня мой шахматный тренер Е.А.Пенчко, который заложил в нас, юных шахматистах, не только соответствующие знания, но и любовь и интерес к литературе и миру вообще. Можно еще многое вспомнить, но хочу закончить публикацией двух фотографий, посмотрев которые станет понятно, что тайна моего рассказа разгадана. Кстати надпись на книге, вернее вторая ее половина, могла бы стать девизом всего нашего сообщества.
p.s.1 «Витязь» на Преголе я видел, будучи в командировке в Калининграде в 2012 году..
p.s.2 Благодаря Лене был знаком с одним из участников экспедиций «Витязя» — профессором-океанологом Александром Аркадьевичем Аксеновым.
Как в том старом детском анекдоте: «Опять подозрения, опять догадки!» Так и Андрей посулил разгадку тайны, которая всех мучает вторую неделю, разгадку через две фотографии, которые тут же таинственным образом куда-то исчезли. Или они даже и не появлялись? Или это продолжение мистификации? С твоей стороны? Со стороны Левона? «Опять непонятности, опять загадки!»
Саша, скоро все будет.
В пандан к одной из историй П.А.Колосова:
Ведомые и неведомые нам цели
«… одинокий бегун на набережной, бегущий к неведомой цели…»
«Уж не меня ли это звонарь… – Как его? Да не важно… – заприметил со своей колокольни?» –Подумал Андрей, прочитав эти строки в книге, найденной им на полке спального вагона. «А что, все совпадает – мимо этого монастыря я чуть ли не каждый божий день пробегаю. А он высоко сидит…» «Но вот одно не совсем так. Он здесь пишет о «неведомой цели», но я-то уж знаю, к какой цели стремлюсь. Это ему, возможно, неведомо, как и всем тем, кто никогда не бегал…»
Андрей – уже не молодой, но все еще подтянутый мужчина, лет 50 – в самом расцвете сил, как сказал один мультяшный персонаж. Но так оно на самом деле и было. Далеко в прошлом остались все вредные привычки. Сэкономленное тем самым здоровье Андрей пустил в основном на работу, а остатки его «тратил» на занятия спортом. Семья? Дети? – Нет, дети выросли и вылетели из гнезда. Теперь здесь, в этом большом и уютном гнезде, остался лишь он с женой. И даже внучка здесь была нечастым гостем. «Странные они какие-то, эти дети. Сами, видите ли, хотят дочку воспитывать и даже нам в этом деле не доверяют» — и вспоминали себя, когда рады были счастливы хотя бы на денек подбросить детей своим родителям. Правда, однако, была в том, что и сами они, Андрей и его жена, не жаждали засесть с внучкой дома или на даче. Они были еще молоды, полны сил и охочи до жизненных удовольствий. Так что трудно было сказать, чья была в том вина, что классические отношения между старшим поколением и совсем еще юным не складывались. «Не время пока… Со временем все непременно образуется. Да и время нынче другие…» Такое положение в общем-то всех устраивало.
«Так чего же неведомого в цели одинокого бегуна? – вновь вернулся к своим мыслям и к книге Андрей. – Цель одна – здоровье, а точнее – желание избежать нездоровья, чего в нашей стране никому не пожелаешь. Затем – в известном смысле нежелание подчиниться законам времени… Напротив, желание им противостоять, не сдаваться. Понятное дело, делать до бесконечности это невозможно, но как можно дольше – это уже неплохая и достойная цель. Плюс – ощущение здоровья на фоне… нет, не сверстников даже, а себя – того прежнего и оставшегося в далеком прошлом. Надо же, на 20 с лишним лет был моложе, а развалина был развалиной… Возвращаться к тем временам и к тому состоянию было неприемлемо, и Андрей бегал, плавал, ходил на лыжах – практически без ограничений. И, напротив – ограничивал себя во всем, что не являлось ЗОЖ. Андрей усмехнулся. «Ты у нас ЗОЖ с самых давних времен» – сказала ему как-то приятельница. «Кто, кто?» – переспросил Андрей. «Ну ЗОЖ, не знаешь, что ли? Здоровый образ жизни…» «Ах, вот оно что», – но такое определение ему не очень понравилось. «Тоже мне, самое лучшее, самое светлое способны превратить черт-те во что!»
Так что же, цель – ЗОЖ? Звучит не очень, да и на деле, если разобраться… Но стиль своей жизни Андрей не изменил. Не изменил, но что-то с тех пор в его душе переменилось.
Мог ли думать, мог ли предположить Андрей, что судьба сведет его еще раз с тем писателем-звонарем. Или звонарем-писателем? Правда, к тому времени тот уже не будет звонить по причине старости и неспособности взобраться не то что на колокольню, а даже в свою келью на втором этаже. К этому моменту другим станет и сам Андрей, а в жизни его все поменяется самым радикальным образом. Нет, он будет по-прежнему крепок здоровьем и даже статен для своих лет. Но жена от него уйдет к другому, к гораздо менее здоровому и благополучному, и он так и не поймет почему. Дети и внуки ближе не станут, время вопреки ожиданиям ничего тут не изменит. Возможно, если бы не ушла жена…
Когда она уйдет, он станет с еще большим ожесточением работать, а в свободное время – читать и просвещаться. Он будет ощущать в себе постоянную потребность докопаться до самой сердцевины жизни, до понимания ее – этой сердцевины. И временами ему будет казаться, что он вот-вот ухватит истину за хвост, и все в его жизни и в жизни вообще разъяснится и он еще сможет что-то поменять. Но каждый раз истина будет ускользать, а Андрей вновь и вновь оказываться лицом к лицу с загадочным сфинксом. С другой стороны, на деле он ничего и не будет хотеть менять: чтобы чья-то жизнь становилась его, а его – чьей-то. Экзистенциальное одиночество было привычно ему с детства; это всегда была его и только его зона свободы, и он тщательно эту зону охранял. Даже от жены и от детей. Возможно, чересчур рьяно…
После ухода жены Андрей еще больше уйдет в себя и в свои мысли. В свой мир, который пестовал и лелеял с давних пор. Мир сказок – как шутили сыновья, мир иллюзий – как говаривала жена, мир духа – как к этому относился он сам. И сам же первым посмеивался над подобной высокопарностью. Посмеивался и будет посмеиваться над собой, а над жизнью – так просто смеяться. Не открыто, конечно, про себя смеяться, а точнее – презирать. Подобно Экклезиасту, испытавшему в жизни практически все и ни в чем не нашедшего полного удовлетворения. Разве что в природе и искусстве. И в философии – в возможности рассуждать о Боге во всем и всего в Боге. Подобно всем русским философам он будет богоискательствовать, а его философия будет сродни теософии.
Когда не станет жены, единственной ниточки, которая еще как-то связывала его с миром, Андрей окончательно уйдет в религию. Он целыми днями будет просиживать над богословскими книгами в Синодальной библиотеке. Что-то будет писать и сам, но написанного так и не покажет никому.
Со временем он примет постриг и останется в том самом монастыре, мимо которого бегал столько лет с «неведомой» старому звонарю целью. «Вот она и определилась, эта цель», – скажет он старому звонарю при встрече с ним в стенах монастыря. Но тот лишь глупо рассмеется беззубо шамкающим ртом ему в ответ…
Комментарий
Жалко заглох контрапункт. Было интересно читать.