Дорогой Левон! В День твоего 61-летия дарю тебе – а так получается, что и всем остальным – сущую безделицу – секрет вечной молодости. С одного раза вряд ли поможет, но если изо дня в день, а лучше, как сказано, по нескольку раз на дню повторять, как молитву, как некую мантру, то должно обязательно помочь.
Не может не помочь!
Несколько лет назад, – а кажется, лишь вчера, – написал я небольшую вещицу под названием «Седьмое небо» или что-то вроде этого, где перечислял все то, что позволяет мне подняться над землей, над нашей косной действительностью и почувствовать себя по-настоящему счастливым. В бОльшей или меньшей, нет – в бОльшей или в еще бОльшей степени. И в зависимости от этого оказаться на том или ином по счету «небе» – вплоть до седьмого.
В этом не было ни позы, ни особого преувеличения; в этом была лишь констатация. Того, что есть. Но мало кто мне тогда поверил. И меньше всех, по-моему, ты, Левон.
Недавно мы с Юлей посмотрели фильм. О стариках, совсем уже стариках. В то время как фильм парадоксально, но не без доли, как мне показалось, иронии или даже сарказма назывался “Youth” – «Молодость». То есть не на основании того, что составляет суть и сюжет фильма, а на основании отсутствия оного. Что ж, это тоже прием.
Есть там один персонаж – буддистский то ли монах, а скорее – лама, который постоянно медитирует на лужайке санатория в горах Швейцарии. По свидетельству некоторых постояльцев, ему дана способность левитации, но главный герой фильма, композитор, вышедший в тираж, в это не верит. Как-то раз он даже подкрадывается к глубоко ушедшему в себя ламе и шепчет ему на ухо: «Я не верю, что ты можешь летать!» Но в какой-то момент это случается. То ли наяву, то ли в своем воображении, но главный герой, стареющий и глубоко разочарованный в жизни человек, становится свидетелем того, как буддист поднимается над зелеными лужайками санатория и парит, поднимаясь все выше и выше в небо.
Это лишь один эпизод, в то время как фильм очень и очень разно- и многоплановый. Его смотреть и смотреть, в него всматриваться и всматриваться, вдумываться и вдумываться. Я «дарю» его тебе, не будучи уверен, что ты до конца досмотришь его хотя бы один раз. Но, как всегда, хочу верить в то, что досмотришь и даже пересмотришь. Потому что в таких произведениях, в таких работах, – это не работа даже, а скорее откровение, – суть и соль жизни. А если не в них, то в чем тогда она, эта пресловутая соль? По крупицам собираю я ее – что за злая сила рассыпала ее по всему свету? – в надежде набрать хотя бы щепотку и сдобрить ею тот хлеб пресный и насущный, что мы жуем изо дня в день подобно иным жвачным парнокопытным.
Своими находками я делюсь с тобою и со всеми, как тот ребенок, что изо дня в день делает для себя все новые открытия. Но умудренные опытом и жизнью взрослые лишь иронически посматривают на него сверху вниз и покачивают головами, когда он, восторженный и радостный, рассказывает им о своих находках. «Чем бы дитя…»
А мне хочется, чтобы ты поверил и чтобы другие поверили. Мы все, как и герои фильма, ведем героическую борьбу с возрастом и со временем. Герои фильма – так и вовсе с использованием самых современных и самых дорогостоящих техник и средств. И при этом ни мы, ни они не пользуемся той техникой, что не стоит ровным счетом ничего и что дарована нам от веку – нашим воображением и фантазией. И верой в то, что эта техника способна творить чудеса и преображать окружающий нас мир.
Другое дело, что это – практика и, как любая другая, она должна выполняться регулярно – из дня в день, а то и по нескольку раз на дню. И тогда свершится чудо: ты поднимешься над нашей грешной землей и полетишь. И вспомнишь, что когда-то ты уже испытывал это чувство, когда-то уже летал. Возможно, не отдавая себе отчета в том, что это было так – что ты действительно поднимался над землей и парил. Это было в детстве, а может – в отрочестве. Но тогда ты этого не понимал, и только теперь, обращая свой внутренний взор в прошлое, к временам своего детства или юности, ты понимаешь, что это было так. Не поэтому ли ты, да и все остальные участники блога так любят возвращаться мыслями в прошлое?
Но это лишь один и прием, причем не самый совершенный, что дает нам счастье и способность воспарять над все менее удовлетворяющей нас действительностью. Есть и другие, в чем я и пытаюсь тебя и всех убедить в этой своей пространной речи – тосте. Необходимо лишь малое, а именно: верить в то, что это так!
Тебе нужны доказательства? Неверующий Фома! А разве не видишь ты меня, заканчивающего этот тост, не видишь, как спускаюсь я на землю после очередного сеанса левитации? Вот, сейчас, в этот самый момент, мои ноги касаются земли! А разве ты сам, заканчивая каждую новую картину или каждое новое стихотворение, разве ты не чувствуешь, что еще мгновение назад ты был не здесь, не на земле, а парил в воздухе, а то и вовсе в других эмпиреях? Какие еще доказательства тебе нужны?
Стареющий композитор из фильма в какой-то момент жизни предал свою мечту – оставил творчество и сосредоточил все свое внимание на бренном – на своем теле. И это сделало его, если не несчастным, то утратившим счастье жизни; сделало каким-то потухшим и равнодушным практически ко всему. Тело же так и не обрело ни прежней упругости, ни прежней гибкости. Бессмысленное дело, должен сказать тебе, хотя и бегаю сам каждое утро и всячески закаляю его – свое тело. Нет, не в этом суть и не в этом спасение. Делаю же это я с единственной целью – чтобы тело не подводило и не служило помехой. Ежедневному спасению и утверждению духа!
P.S. Только, пожалуйста, не спрашивай меня о том. что это такое?