Вчера опять вели бесконечные споры о том, что следует считать, а что не следует считать произведением искусства.
Бесплодность этих споров оправдывается лишь одним – тем, что настраивает тебя на определенную волну. Твой мозг отворачивается от всего обыденного, мирского и начинает вращаться вокруг действительно достойного предмета в надежде наконец все же проникнуть  в суть и приоткрыть для себя новые грани истины. Пусть и не до конца разделяемые другими. Пока. Но они поймут, когда-нибудь они обязательно поймут!..
Что поймут? Ты ведь и сам еще не до конца понял это и знаешь, что так и не поймешь. До конца. Ты будешь скользить мыслью, чувством, каким-то шестым чувством по поверхности того, что зовется истиной, тебе будет то «жарче», то «холоднее»; чувство причастности порой будет накатывать на тебя… И подобно морской волне вновь уходить в бездонную водную пучину.
Чувство разочарования, чувство прошедшей сквозь пальцы серебристой влаги, растаявшего на руке чуда – снежинки, — то и дело будет пронизывать тебя.
Вчера истина обошла меня своей милостью, она даже не приблизилась к воротам нашего загородного дома, не говоря уже о веранде, сидя на которой, мы сотрясали воздух нескончаемыми сентенциями — все вокруг да около. В основе же их — желания, искреннего желания найти истину было не больше, чем воды в чайнике, постоянно пополняемого и с поразительной скоростью тут же вновь опорожняемого.
Это были заклинания, мантры – определенный ритуал, призванный привлечь, приманить истину. И сегодня ночью она пронеслась надо мною, овеяв меня, спящего, своим крылом. Я понял…
В основе любого произведения искусства должна обязательно лежать тоска – тоска по иному, лучшему миру, в котором некогда, в прошлом, пребывала душа художника.
У Рильке родина каждой творческой личности – в будущем. (Начало ХХ века вообще было временем великого ожидания чего-то абсолютно нового и  фантастического…). Я же, с щемящим чувством утраты, почувствовал – она в прошлом! И вернемся ли мы туда, нет ли – Бог весть… Это и есть самый исток творчества – чувство страшной и безвозвратной утраты, щемящее чувство тоски. Нет его – и произведение лишь временно и преходяще; как железо рже оно подвержено разрушению, проклятию этого мира – времени. Ибо в основе его лежат временные, земные ценности.
Чтобы обрести вечность произведение должно вытекать из Леты, реки вечной и непреходящей, а об этом у нас в лучшем случае лишь воспоминания. Смутные и зыбкие. И еще — не менее, если не более смутная и зыбкая надежда, что не все потеряно, что Рай еще возможен. Это второй столп, лежащий в основе творческого процесса. Для кого-то, правда, как, например, для Рильке, он становится первым. Но крайне неопределенна и зыбка эта надежда. Поэтому и она овеяна чувством неизбытной тоски.
Вновь приходит на ум образ старухи из «Живых мощей» И.Тургенева. Художник, так же как и она, живет лишь воспоминаниями и надеждой на будущую лучшую, но уже не здешнюю жизнь.
Вчера я назвал это «искрой Божьей» — то, что непременно должно присутствовать в каждом истинном произведении искусства. Сегодня я пересматриваю эту свою мысль.
Искра Божия должна присутствовать в самом художнике. Чтобы из чувства щемящей и неизбытной тоски он мог высечь искру надежды.
И подарить ее себе и другим людям!

Липки, 09.09.2009