Дорогу из Флоренции в Сиену выбрали подлинней, но зато и поживописней. Она шла через тосканские долины, виноградники Кьянти, мимо крошечных деревушек. И мы предвкушали вполне насладиться видами Тосканы, как гурман предвкушает изысканный обед с большой переменой блюд. Телефон и камера наготове, мы «держим глаза открытыми». Дорога поднимает нас все выше и выше, каждый поворот и в самом деле открывает все новые и новые виды, и каждый как нельзя более тосканский. Но из машины фотографировать трудно, если не сказать невозможно: едва ты заприметишь что-то стоящее, наводишь камеру на цель, как прицеливается плохой охотник к бегущей дичи, картина меняется, теряя ту самую прелесть, которая заставила тебя задохнуться: «Ох, мамочки! Какая красота!»- или неожиданно выросший кустарник загонит тебя в узкое пространство дороги, или толстый кабель черным шрамом обезобразит пейзаж. Притормозить было невозможно из-за следовавших за нами машин. Наконец, нам попадается небольшая площадка, где можно приостановиться.
-Well now you will have оймамочки views! — напутствует меня муж.
Я выскакиваю из машины и с камерой и телефоном бегу делать снимки. Увы, самая живописная часть дивной долины, покоящейся в объятиях холмов, мне недоступна из-за яркого солнца, слепящего камеру, но что-то все же снять удалось, спрятавшись за ствол сосны. Отсюда-то я и увидела тяжелую черную тучу, ворочающуюся на вершине дальнего холма. Зрелище было необычное : справа — яркое, слепящее глаза солнце, заливающее потоками света простирающуюся передо мной покойную долину с желтыми заплатами полей, сплошными строчками виноградников, редкими стежками оливковых деревьев и темными иглами кипарисов ; слева — надвигающаяся тьма грозовой тучи, переваливающейся за сторожевые холмы; утробно рыча, она поглощала своей чернотой красочность и многоцветье пейзажа.
Но казалось, до непогоды было еще далеко, и мы легкомысленно надеялись, что, может, вся эта тьма рассосется сама собой или обойдет стороной именно нас.
Наши попытки сделать стоящий снимок превратились в азартную игру. Иногда в эти идиллические тосканские картины врывалось что-то чуждое: линия электропередачи или темное поле подсолнухов, в предсмертной тоске тяжко склонивших свои черные головы.
А тем временем тьма не просто поджидала нас, она сама упорно ползла и ползла нам навстречу. И вот уже несколько тяжелых капель упало на ветровое стекло… Затихло… И вдруг как-то сразу потемнело на дороге, хотя там, чуть ниже справа, еще можно было видеть солнце, старающееся спрятаться за горизонт в отчаянной попытке избежать встречи с тьмой. Но тщетно… Тщетно … Расплывающийся густой черной краской мрак заливал чудесные картины, еще мгновение назад лежавшие перед нами. Нас со всех сторон окутал сумрак, в котором невозможно было ничего различить. Да и было ли что различать?
Дождь полил внезапно, нет, не полил — обрушился на нас. Мы поднимались к Кьянти, а казалось, не мы приближаемся к вершине, а сам холм тает под нами сносимый потоками… воды? Нет, не воды уже! Вода вновь соединилась с твердью. И грязевые потоки, реками бегущие с гор, переливались за каменные плиты ограждений, плескались у нас под колесами. Мы были ввергнуты в доисторический хаос и стали лишь ничтожной частью его.
Вверху и внизу, слева и справа густая тяжесть сумерек и потоки растворившейся в воде суши. В довершение картины «до начала времен» со страшным треском разодрались серые потемки, молния ослепила нас, ни на секунду не осветив окрестности. Потом еще и еще одна. Еще не утихшие раскаты грома сливались с новыми. Казалось, с грохотом рушится весь сотворенный с такой тщательностью мир. Машина наша пошла вниз , проваливаясь вместе со всем мирозданием в тартарары ….
Но Создатель, то ли задумавшийся, то ли заснувший, то ли замечтавшийся , видимо, вовремя спохватился, опомнился и принялся за работу. Дождь стал затихать, туча разом истончилась и стала расползаться, в прорехах показалась блеклая предзакатная голубизна неба. И снова воссиял свет, а тьма, истекшая из него, поползла за горизонт. Капли все реже и реже барабанили по машине. И вот снова на сером полотне стали появляться стежки оливковых деревьев, сплошные строчки виноградников, вот уже заботливой рукой приторочены и желтые заплаты сжатых полей, и опять открылись райские долины Тосканы в баюкающих объятиях холмов. А мы обнаружили себя на вершине вновь по велению божьему воздвигнутого холма, в центре крошечного городка. Теперь наша дорога шла вниз, к Сиене. О недавнем крушении мира напоминали потоки вдоль дороги, еще слышные раскаты и бесформенная туча у горизонта да не унявшееся до конца чувство страха.
И вдруг за поворотом перед нами возникла пара.
Двое молодых людей шли, тесно прижимаясь друг к другу, под зонтом, как под древом познания. Непогода ли их толкнула в объятия друг друга или зонт был невелик, или они воспользовались всем этим, чтобы быть ближе друг к другу? Бог весть…
Дождь давно перестал, и неказистый зонт над их головами казался уже не укрытием , а маленьким небом их мира , тоже маленького, но такого надежного и безопасного, что никакой конец света не мог бы его разрушить. Так бы и шагали они по обломкам мироздания, удерживая своим объятьем друг друга над бездной, заслоняя один другого от всех невзгод этого мира. Их любовь была бы для них и твердью, и светом, и Богом. А уж братская она, дружеская или плотская — так ли это важно?
Спасибо, Левон, что смог разместить все три фотографии. Только вот не совсем поняла, почему о своих впечатлениях о финале рассказа, ты написал мне в письме, а не на блоге…..
Слава богу, я вернулась! Позади Хьюстон, Восточное побережье США, Страна Басков и весь Китай. Позади операция на ногу… Я не успеваю пережить все впечатления… В Москве — водоворот дел, не знаю даже, с чего начать… Я подумала и начала с прелестного рассказа Аллы. Я соскучилась по блогу. Я сама не писала давно. С каким же удовольствием я прочитала рассказ о Тоскане, о моей любимой Тоскане, где я несколько лет подряд путешествовала с друзьями. Как оригинально описать эти тщательно расчесанные гребнем просторы, тихие сказочные городишки с многовековой историей, великолепную кухню, традиции и пр., пр. Можно, можно описать, еще как красиво получилось! Каждый раз, как в первый раз, глядя на эти красоты со своей особой точки… Чудесная зарисовка вечной Красоты, природы, зарождающейся любви… что может быть лучше?…
Прекрасный очерк и, как всегда, на удивление образный и метафоричный язык. Что меня всегда прельщает и подкупает. Не могу удержаться, чтобы не подчеркнуть, а иногда и выписать отдельно, чтобы как-нибудь «наткнуться» и еще раз «посмаковать». Таковы мои подборки в рубрикето ли «Не мы одни такие умные», то ли «Цитаты», не помню, — из Улицкой, Рильке, Пришвина… Вот и теперь не смог удержаться и не «подчеркнуть»:
— утробное рычание тучи, поглощающей своей чернотой красочность и многоцветье пейзажа
— подсолнухи, что в предсмертной тоске склонили свои черные головы
— Затихло…
— солнце, что в отчаянногй попытке избежать встречи с тьмой, спешит уйти за горизонт
— мрак, заливающий прекрасные картины
— холм, который тает и тает, смыкаемый все новыми потопами
— убаюкивающие объятия холмов
— желтые заплаты полей, притороченные заботливой рукой
— под зонтом, как под древом познания
— зонт — маленькое небо их мира…
Не говоря уже о самой системе образов, которые вытекают один из другого, перекликаются, вновь находят друг друга, переливаются один в другой и обратно… Как тот свет, что поглощается тьмой, и та тьма, что вновь рождается из тьмы… У той же Аллы…
Прекрасно, прекрасно… Получил истинное эстетическое удовольствие, но все же на месте Аллы кое-что еще немного пригладил, прилизал. Чувствуется некоторая спешка — опубликовать, что ли? Или, может быть, нехватка времени… Знаю, знаю — у самого такое иной раз бывает!
Не поленись, Алла, подработай еще — будет истинная жемчужина!
И еще одно. Живописнейшие пейзажи Тосканы и сцены надвигающегося мрака — что это, как не прекрасная иллюстрация к моим бесконечным экзерсисам на тему пришествия авангарда на смену Belle Epoque рубежа XIX и XX веков!
Верю, свято продолжаю верить в то, что в живописи и в искусстве в целом все закончится столь же оптимистично, как и в Аллином очерке!
Алла, спасибо тебе еще раз за столь яркую и образную интерпретацию проповедуемых мною искусствоведческих тезисов…
И наконец.Что это как не свидетельство… «И взошел я на гору…» Как не присутствие при той сцене, что воспоследовала за первородным грехом — гнева Господня и изгнания наших прародителей из Рая?
В этой связи вспомнилась моя заметка «Память как собирание…» и отдельные тезисы ее героя — Бориса Аверина, особенно те из них, где говорится о нашем стремлении «вспомнить все» — вспомнить историю всех предшествовавших нам поколений и дойти до самого начала этой истории… Ab ovo…
Похоже, что Алле это удалось. Более того, она воочию узрела сцену изгнания наших несчастных прародителей.
Но почему же в отличие от того, что мы знаем из Библии, в Аллином описании все оказывается не столь уж и трагично? Напротив, последние слова нашей «свидетельницы» звучат более чем оптимистично — настоящим гимном большой человеческой любви… Вот и Юля тоже восприняла это как начало, а не как конец, как зарождение, а не как умирание…
Так значит, конец райского блаженства совпадает с началом земной любви… Любви, которой нет и не может быть в Раю, но которая несмотря на весь мрак и все мерзости здешней жизни освещает и освящает эту нашу, здешнюю, жизнь. Так вот он, значит, «свет, который во тьме светит»! Это любовь и, похоже, что здешний мир является едва ли не единственным ее, любви. прибежищем… А это в свою очередь… А это, в свою очередь, значит, что мы редкостные счастливцы, но сами иной раз об этом не догадываемся!..
А кому нужен рай, из которого изгнана любовь?
Тогда ад!.. Terzium, как известно, non datur. У нас нет выбора, Алла, и нас не спрашивают… Но ты не беспокойся, это ведь, в конце концов, только мое предположение. Как и в отношении всего остального, включая мои искусствоведческие изыски. Это тоже свидетельство… своего рода. Свидетельство того, что процесс идет…
Саша, спасибо за комментарий, который, видимо, пародирует мои многочисленные подступы к твоим рассказам и эссе. Это оттого что перечитываю по несколько раз, и каждый раз возникает новая ассоциация и новая мысль. В своих комментариях тебе действительно удалось придать недостающую глубину моему рассказу.
Ты прав, я поторопилась опубликовать очерк, чтобы переключить внимание с назревавшего уже спора (увы, попытка оказалась бесплодной) и немного приглушить ставшее очень сильным (на мой женский взгляд) политическое звучание блога (наивное желание очень аполитичной дамы). Не то чтобы я была абсолютно против политических вопросов на страницах блога,..но ты мне видишься скорее философом, чем политиком….
Ну и торжественно обещаю остальные вещи тщательно причесывать перед публикацией!
Алла, дорогая, совершенно не правильные выводы! По-моему, ты просто напрашиваешься на новые комплименты. И я бы их делал и делал бесконечно, но собственная Муза толкает меня в спину и не дает особо отвлекаться на чужие достижения. В твоем же случае они по-настоящему велики. В своем последнем рассказе-очерке ты действительно поднялась до философских обобщений, причем сделала это тонко и элегантно — буквально последним росчерком пера. Образ пары, в обнимку выходящей из природного катаклизма превосходен, хотя и вторичен… У Ильфа и Петрова в «Золотом теленке» есть рассказ о двух московских комсомольцах, Адаме и Еве, которые воскресным днем отправились погулять в Нескучный сад и, притомившись, присели под Древом познания, которое они, правда, приняли за рябину… В какой-то момент появляется сторож и тащит их на ковер к какому-то там начальнику. И вот тут-то, под молниями начальствующего гнева, прозревают они совершенство друг друга и по-настоящему влюбляются… Через три года они уже женаты и у них двое детей. И все бы хорошо, но дети эти… Нет, не буду продолжать. Во-первых, не хочу свой панегирик тебе заканчивать минором, а, во-вторых, сами найдите и прочтите, если заинтриговал. Там же найдете еще парочку библейских историй в оригинальной трактовке наших гениальных юмористов.
Как видишь, ассоциации и аналогии продолжаются, а что еще может быть свидетельством интерактивности режима, в котором мы работаем? И тем самым оказываем влияние друг на друга. Надеюсь, что очень и очень благотворное. С нетерпением жду новых работ! Пусть даже не доведенных до крайне степени совершенства.